Нужно отметить, что командование весьма прохладно, если не сказать больше, отнеслось к инициативе 1-го батальона 23-го линейного. Сразу по получении известия о случившемся командующий армией Альп Пеллапра послал рапорт в Париж военному министру Бушотту... Реакция последнего была не самой восторженной, равным образом, как и представителя народа при армии Альп Гастона, который указом от 13 жерминаля II года объявил незаконным собрание батальона и не имеющими юридической силы все новые назначения командиров. Тем не менее, он не решился вернуть изгнанных офицеров, обещав лишь проводить их в почетную отставку.

    В данном эпизоде наиболее интересным является уверенность солдат и унтер-офицеров в том, что они действуют в соответствии с декретом Конвента об изгнании дворян из армии, который «враги народа» сокрыли от масс: «Согласно изложенному участвующие в собрании постановили, что они не сомневаются, что декрет (об изгнании дворян) был принят Конвентом, и если он еще не послан в эту армию (Альп), то возможно, что эта задержка происходит по вине чиновников... из-за их злых намерений скрыть от истинных санкюлотов основополагающие декреты Республики».

    Наряду с чистками, отстранениями, разжалованиями, казнями и т. д., якобинцы усиленно пытались политизировать армию. В войска отправляется большое количество пропагандистской литературы. Военный министр распорядился выплатить Эберу 118 600 ливров за миллион экземпляров крайне левой газеты «Пер Дюшен», которые предназначались для солдат и офицеров. Именно подобная пресса воспитывала солдат в духе бдительности по отношению к их командирам. До ареста Эбера, т. е. до марта 1794 г., «Пер Дюшен» была для армии одним из основных источников информации о событиях в Париже, а также средством идеологического воздействия.

    Наряду с газетой Эбера воеИный министр закупил для армии и другие издания, в частности ультрареволюционное «Леружиф или Франк на аванпостах», исходившие от Армана Жоффруа, члена Комитета общей безопасности.

    Наиболее решительные «представители в миссиях» самыми строгими мерами добивались того, чтобы в войска поступала республиканская пресса. Мильо и Субрани, представители народа в армии Восточных Пиренеев, особенно обращали внимание на командный состав. Те из офицеров, кто не зачитывал войскам «Бюллетень Конвента», газеты, прокламации и т.д., должны были быть разжалованы и как «подозрительные» отправлены в тюрьму.

    Конечно, не всегда и не всюду солдаты и офицеры получали эту прессу, не всегда она находила положительный отклик. Тем не менее отрицать ее воздействие на войска невозможно. Некоторые фразы из газеты «Пер Дюшен» настолько вошли в обиход солдат и офицеров, что десятилетие спустя, в 1805 г., под Аустерлицем пехотинцы дивизий Сент-Илера и Вандамма, наступавшие на Праценское плато, во все горло пели «Пробуждение Пера Дюшена».

    Неслучайно поэтому якобинцы в качестве одного из методов воздействия на войска широко использовали музыку и песни как пропаганду, легко воспринимаемую и заучиваемую наизусть часто неграмотными солдатами. Поэты писали слова песен, в том числе и по заказу военного министра Бушотта. В его счетах можно найти сумму 80 тыс. ливров, выплаченную гражданину Руссо. Руссо был членом Комитета по народному образованию при Конвенте и написал для Шометта, прокурора Коммуны Парижа, сборник из 17 песен, который был отпечатан в сентябре 1793 г. Каждый волонтер, отправлявшийся на войну, получал подобный сборник.

    Разумеется, небезызвестная «Марсельеза» была одной из самых знаменитых песен и одновременно мощным средством психологического воздействия. Гувийон Сен-Сир в своих мемуарах рассказывает, какой мощный эффект производила эта песня в бою...

    Конкретные политические идеи сообщались армии во время праздников, организованных таким образом, чтобы добиться наибольшего психологического эффекта. Вот, например, как, согласно описанию Дюбуа-Крансе, выглядело одно из этих празднеств, состоявшееся 20 мессидора (8 июля 1794 г.) в честь «амальгамы»: «После того как снова был произведен смотр всех войск, которые должны были составлять полубригаду, был дан сигнал барабанным боем и три знамени были составлены в пирамиду в центре площади. Оружие было также составлено в пирамиды перед фронтом каждой роты, после чего солдаты заняли свои места в строю. Тогда представитель народа обратился к войскам, он описал им блага братства и ужасы деспотизма, силу и праведность республиканского правительства