Наряду с армейскими кассирами существовало еще одно отделение администрации, которое, несмотря на все трудности военного времени, успешно выполняло свои обязанности. Этим отделением была почтовая служба, окончательно организованная декретом о военной почте 31 августа 1809 г. Уровень, на который была поставлена работа почтовой службы в наполеоновской армии, по отношению к техническим возможностям того времени можно считать почти что образцовым. Обычное письмо, посланное адресату, находившемуся в составе действующей армии, вне зависимости от того, сколь далеко последняя находилась, стоило лишь 0,25 франка. Письмо шло в среднем со скоростью 200-250 км в сутки и вручалось без особых задержек. Таким образом, солдат, сражавшийся за 1000 км от родного дома, мог получить весточку от своих родителей примерно через неделю после ее отправления.

    Наконец, совсем маленьким подразделением военной администрации была армейская типография, занимавшаяся печатанием приказов по войскам, прокламаций, листовок и т. п. В 1807 г. функционирование военной типографии обеспечивало 9 человек.

    Последние три службы своей работой выгодно отличались от самой многочисленной ветви военной администрации, о которой нам предстоит сейчас рассказать.

    Главным начальником всех служб, ответственных за продовольственное и вещевое снабжение войск, был так называемый генерал-интендант, который вместе с главным инспектором по смотрам был руководителем всего огромного аппарата администрации армии. Военные комиссары, состоявшие под его началом, делились на следующие категории:
    ■ комиссары-распорядители (commissaires-ordona-teurs) - общее количество 35 человек (в 1812 г.);
    ■ военные комиссары 1-го класса (commissaires de guerres de 1-re classe) - 120 человек;
    ■ военные комиссары 2-го класса (commissaires de guerres de 2-е classe) - 120 человек;
    ■ помощники военных комиссаров (commissaires de guerres adjoints) - 35 человек.

    Кроме того, когда какой-либо из комиссаров-распорядителей возглавлял крупный отдел военной администрации, и под его началом оказывалось некоторое количество комиссаров его ранга, он получал наименование главный распорядитель (ordonnateur en chef).

    Первым генерал-интендантом Великой Армии стал Клод Петие, бывший военным министром в эпоху Директории. Этот немолодой чиновник, образец порядочности и служения долгу, буквально «сгорел» на работе, подавленный бременем гигантской ответственности и масштабами деятельности. Петие-младший увидел своего отца после долгой разлуки в начале кампании 1805 г.

Он запишет позже:
«Изменения, произошедшие в облике моего отца, глубоко поразили меня. Он исхудал, а свинцовый свет лица, кажется, предсказывал его скорую кончину... Но всей своей работой, всеми своими делами он стремился способствовать успехам и триумфу армии...»

Клод Петие умер от истощения 25 мая 1806 г. На его место был назначен генерал Вильманзи, которому, впрочем, тоже недолго пришлось оставаться на этом посту. 2 октября 1806 г. по прибытии в Вюрцбург Император обнаружил, что собранное для обеспечения кампании против Пруссии продовольствие существует разве что на бумаге, да и сам немолодой генерал понял, что ему не под силу такая ноша. 19 октября 1806 г. приказом на день генерал-интендантом Великой Армии был назначен генерал Пьер Дарю, занимавший до этого пост генерального интенданта императорского дома. Относительно молодой (ему было 39 лет), полный энергии, обладавший великолепными организаторскими способностями генерал в течение 6 лет будет бессменным руководителем всех основных административных служб войск, находившихся под личным командованием Наполеона. Редко о каком человеке высказывания современников так единодушны, как о Дарю.

Секретарь Императора барон Фэн писал:
«Господин Дарю был самый способный из всех наших военных администраторов. Он сочетал в себе два таланта, которые редко сосуществуют вместе: это был замечательный литератор, который к тому же был самым неутомимым работником современной административной машины».

А министр финансов граф Мольен так высказывался о Дарю:
«Это был человек, испытанный в самой разнообразной административной работе, наделенный редкой проницательностью и удивительной работоспособностью, твердым характером, и к тому же безупречно честный. Он соединял в себе достоинства замечательного писателя и историка, глубокого по своим мыслям и изящного по стилю... и одновременно он один стоил целого министерства».

    Особенно интересно для нас свидетельство самого знаменитого из подчиненнык графа Дарю - помощника военного комиссара Анри Бейля, который больше известен под именем Стендаль. Будущий великий романист не просто работал под началом генерал-интенданта Великой Армии, он был родственником Дарю и прожил в доме своего начальника долгое время, имея возможность наблюдать генерала в самых различных обстоятельствах. Конечно, язвительный по отношению к близким, автор «Красного и Черного» не преминул в своих воспоминаниях поиронизировать над литературными талантами генерал-интенданта:
«Дарю весьма гордился тем, что был председателем четырех литературных обществ. Эти глупости были очень распространены в 1800 г. и не были так пусты, как это кажется нам теперь... он повел меня на заседание одного из обществ, где был председателем. Поэзия этих стихотворцев привела меня в ужас: как непохожа она была на Ариосто или Вольтера! Все здесь было буржуазно и пошло... но я с восторгом и желанием любовался на грудь г-жи Констанции Пипле, прочитавшей одно стихотворение»

Последнее замечание вполне характеризует степень ответственности этого высказывания. Однако когда Стендаль писал серьезно, его суждение о своем знаменитом начальнике было абсолютно безапелляционно:
«Граф Дарю, честнейший человек в мире, как никто другой умел снабжать армию».