. В Париже находились союзные войска, с благословения которых было учреждено временное правительство. И хотя три четверти Франции были за Наполеона и, более того, находились под контролем его администрации, раскол произошел. Внутри страны не было более единства. Пришлось бы вести борьбу политическую, пропагандистскую, со всей той грязью, которую она за собой влечет; страна снова, как в эпоху Революции, была бы разделена на два лагеря, снова бы текла кровь мирных жителей, пылали пожары, а люди ненавидели бы друг друга. Наполеон был, конечно, воином - вид крови и пожарищ совершенно не пугал его, но он был «слишком» воином и потому ненавидел внутреннюю смуту, путаницу, политические склоки... Именно поэтому он не открыл дверь и не позвал сво их верных гвардейцев арестовать маршалов, а вместо этого подписал отречение.
    Низверженному властелину, удалившемуся в ссылку на о. Эльба в Средиземном море союзники разрешили взять несколько сот гвардейцев (1 батальон пехоты, 1 эскадрон польских улан и взвод гвардейских моряков - всего 724 человека).
    20 апреля, прежде чем отправиться к месту изгнания, Император вышел проститься со своей Старой Гвардией. Это было в полдень. Во дворе, где еще недавно собирались войска для похода на Париж, теперь застыли в безмолвном молчании 1200 гренадеров и егерей. Император вышел в сопровождении только одного человека - маршала Монсея. Он подошел к строю и произнес речь, на всю жизнь врезавшуюся в память всех тех, кто его слушал в этот день.
    «Офицеры и солдаты Гвардии, я пришел, чтобы проститься с вами. В течение 20 лет я вел вас по дороге побед. В течение 20 лет вы служили мне верно и честно. Примите же мою благодарность. Моей целью было счастье и слава Франции. Теперь обстоятельства изменились... С вами и храбрецами, которые остались мне верны, я мог бы продолжать борьбу, но я разжег бы гражданскую войну во Франции, в нашем Отечестве.
    Офицеры и солдаты, не покидайте же вашу Родину, страну так долго несчастную, подчиняйтесь своим командирам и идите всегда по пути чести, по которому мы шли с вами так долго вместе.
    Не беспокойтесь о моей судьбе, мне остались воспоминания о великих делах, я найду достойное занятие для себя... я напишу мою и вашу историю.
    ... Я не могу обнять вас всех, но обниму вашего генерала. Прощайте, мои дети! Прощайте, друзья!.. Помните обо мне... Подойдите же, генерал!» Император обнял генерала Пети, а затем подозвал орлоносца и со слезами на глазах три раза поцеловал полотнище: «С этим поцелуем помните обо мне... Прощайте, мои дети... Прощайте, мои солдаты!»
    Старые воины, стоявшие в строю, хладнокровно прошедшие через тысячи опасностей, не могли и не хотели сдерживать своих чувств. По загрубевшим в походах и лишениях щекам гвардейцев текли слезы.
    Загрохотали колеса кареты, Император, в последний раз опустив стекло своего экипажа, бросил прощальный взгляд на своих солдат. Его лицо тоже было в слезах...
    Однако Наполеон прощался навсегда не со всеми из своих гвардейцев. Через месяц батальон, составленный из самых дреданных солдат, погрузившись на корабли в небольшом итальянском порту Савона, приближался к острову Эльба. 26 мая гренадеры и егеря высадились в Порто-Ферайо - столице крошечного островка. Гвардейцы вступили в этот маленький город в таком же виде, как они блистали когда-то на параде в Тюильри, - подтянутые, вычищенные, выбритые. Во главе их шел полковник Камбронн, которому всего лишь через год суждено будет обессмертить свое имя. За ним шли командир батальона Малле, капитаны Ла-борд, Ламуре, Комб, Лубер, Юро де Сорбе - с их именами мы еще встретимся.
    Император бросился им навстречу. «Я плохо жил здесь без вас, ну вот мы наконец вместе - теперь все плохое в прошлом!» - воскликнул он. «Ружья задрожали в руках гвардейцев, их загорелые лица сморщились, и по ним потекли слезы. Солдаты плакали от счастья, они кричали, смеялись, пели, как сумасшедшие. Все повторяли друг другу слова, только что сказанные Императором... Эти слова, его приветствие, его взгляд вознаградили их сторицей за их труды. Они уже больше не думали о своих родственниках, оставшихся где-то далеко, о продвижении по службе, которым они пренебрегли, о нищете, которая их ждала, о ссылке, на которую они сами себя обрекли. Они сожалели только об одном - они не знали, как высказать всю признательность тому, ради кого они оставили все в этой жизни...»
    Впрочем, жизнь шла своим чередом, и в то время, пока верные гвардейцы встречались с изгнанным Императором на о. Эльба, во Франции новое правительство решало вопрос о том, что делать с основной частью Гвардии.
    Как уже указывалось выше, Бурбоны не расформировали полностью императорскую армию, а лишь сильно ее сократили. Полной ликвидации подверглась только Молодая Гвардия, полки которой были распущены, а кадры влиты в состав сохранившихся линейных частей. Зато Старую Гвардию королевские власти не осмелились трогать. Ее лишь уменьшили в численности, а также изменили наименования полков.
    Полки пеших гренадер отныне стали называться «Королевский корпус гренадер Франции». Этот корпус состоял из четырех батальонов, и им командовал генерал Фриан.
    Соответственно, пешие егеря превратились в «Королевский корпус пеших егерей Франции», также из четырех батальонов. Командовал ими генерал Кюриаль.
    Все полки кавалерии были сокращены до четырех эскадронов и получили следующие наименования:
    ■ конные гренадеры - Королевский корпус кирасир Франции (командующий - генерал Гийо);
    ■
[<<--Пред.] [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24]
[25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [След.-->>]
Другие статьи на эту тему:
Тактика артиллерии
Подобно пехоте и кавалерии, артиллерия не получила каких-либо принципиально новых уставов в эпоху Революции и Империи. Более того, этот род войск вообще не имел никакого тактического устава в современном...
читать главу

Артиллерия
Наполеон Бонапарт, артиллерист по образованию, получил в наследство от армии Старого Порядка и Республики великолепную артиллерию. Еще до Революции она считалась лучшей в Европе, как в отношении материальной части, блистательно организованной знаменитым Грибовалем...
читать главу
Битва при Каннах: позор римлян
Ганнибал с его непримиримой ненавистью к римлянам был постоянным раздражителем и угрозой для Римской Республики. Именно поэтому в 216 г. до н. э. на битву с ним отправились оба новых консула (Теренций Варрон и Эмилий Павел). Силы римлян превосходили Карфаген: по сведениям историков, в римской армии было около 80000 пехотинцев и 7000 конников, в то время как у Ганнибала – 40000 пехоты и 10000 кавалерии.
Сражение должно было состояться вблизи городка Канны, где римляне оборудовали большое хранилище провианта. Предусмотрительный Ганнибал, умело используя данные разведчиков, сумел захватить всю провизию, оставив римлян на голодном пайке.
читать статью