18-й отдельный стрелковый корпус генерал-майора П.М. Зыкова (в качестве представителя Ставки при командовании корпуса находился начальник Оперативного управления, первый заместитель начальника Генерального штаба генерал-лейтенант А.И. Антонов) по плану Острогожско-Россошанской наступательной операции должен был прорвать оборону противника - 7-го армейского корпуса 2-й венгерской армии и наступать в западном, юго-западном и южном направлениях навстречу войскам 40-й и 3-й танковой армий и соединиться с ними в районах Острогожска и Карпенково. Войска строились в два эшелона: прорыв планировалось осуществить силами 129-й стрелковой бригады (правый фланг), 309-й (центр) и 219-й (левый фланг) стрелковых дивизий вместе с 96-й танковой бригадой и отдельным танковым полком прорыва, а затем ввести в прорыв второй эшелон -161-ю стрелковую дивизию и 192-ю танковую бригаду. Соединения 18-го ск были усилены артиллерией, в том числе гвардейскими минометами и двумя полками ПВО, с воздуха поддержку оказывали 291-я штурмовая и 269-я истребительная авиационные дивизии 2-й воздушной армии.

Прорыв предполагалось осуществить со Щучьенского плацдарма; южнее из района Казинки вспомогательный удар по позициям итальянского альпийского корпуса должна была нанести 270-я стрелковая дивизия, чтобы отвлечь резервы противника. Вспомогательный удар должен был наноситься с позиции, отстоявшей от главного направления удара со Щучьенского плацдарма на расстоянии свыше 70 км, поэтому возникали определенные сложности с координацией действий. Для управления войсками в штабе корпуса был один батальон связи. Кроме того, начальник связи штаба фронта выделил 3 самолета У-2, 6 аэросаней (они работали только на высококачественном бензине, который часто отсутствовал), из 3 самолетов У-2 не было ни одного «ночника». Поэтому, даже еще до начала наступления штабу корпуса приходилось изворачиваться, используя офицеров связи. 14 января в 2.00 командующий фронтом после заслушивания доклада начальника штаба корпуса по аппарату «ВЧ» приказал 270-й сд удар наносить не 14 января, а перенести на сутки, на утро 15 января. Штао корпуса находился от 270-й сд на расстоянии 75 км. Вызванный в землянку начальник связи доложил, что радиосвязь с 270-й сд отсутствует. Несмотря на принятые меры, связь восстановить не удалось. Время уходило, а утром в 8.00 должно было начаться артнаступление. Попытка передать приказ через 2-й эшелон штаба корпуса, находящегося на удалении 18 км в Липов-ке, а оттуда в Воронцовку на бывшее ВПУ штаба фронта, а оттуда в штаб 270-й сд не удалась, так как оказался порыв связи второго эшелона с Воронцовкой. Единственный выход - послать на машине офицера штаба, так как «ночников» У-2 не было, а аэросани ночью нельзя было использовать. На грузовой машине поехал офицер из оперотдела с приказом, вместе с ним сопровождение из комендантского взвода - бойцы с лопатами. Через 15 минут послали 2-ю дублирующую машину другим маршрутом. Несмотря на выпавший глубокий снег, все-таки первая машина прибыла за 15 минут до начала артнаступле-ния, а вторая с опозданием на 30 минут. Перед фронтом 309-й стрелковой дивизии оборонялись 12-я и 19-я пехотные дивизии венгров, усиленные 13-м пехотным полком немцев, танками, шестиствольными минометами. Оборона противника представляла собой сильно укрепленную полосу, эшелонированную в глубину. Она была построена по типу позиционной обороны и имела 3 линии траншей, которые в сочетании с двухъярусными, двух-трехамбразурными дзотами с перекрытыми стрелковыми ячейками, с хорошо оборудованными огневыми позициями и наблюдательными пунктами составляли мощную систему опорных пунктов и узлов сопротивления. Каждая линия траншей представляла собой самостоятельную укрепленную полосу. У переднего края обороны противника прохолил сплошной проволочный забор из рогаток и минные поля в 6 полос. Вторая укрепленная линия проходила в 2 - 3 км от первой и представляла собой сильный противотанковый рубеж с большим количеством орудий, стоящих на позиции прямой наводки. Третья укрепленная линия проходила перед артиллерийскими позициями и состояла из отдельных опорных пунктов, которые были хорошо подготовлены к круговой обороне.

14 января дивизия после 2-часовой артподготовки перешла в наступление с Щучьенского плацдарма. Дивизией командовал генерал-майор Меньшиков. Наступление поддерживали 6 артиллерийских полков, артиллерия РГК, минометный гвардейский полк, танки, бомбардировочная и штурмовая авиация. 2-й батальон 957-го сп оставался у железнодорожного моста в населенном пункте Свобода с задачей имитировать наступление в этом районе и спасти мост от окончательного разрушения.

Артиллерийское наступление началось в 8.00 залпом «катюш» и артналетом всех артиллерийских средств по переднему краю обороны противника, после чего в течение 50 минут продолжалось подавление и разрушение огневых точек противника. В 8.55 был произведен ложный перенос артогня в глубину, а пехоте в этот момент было приказано из окопов кричать «ура». Уцелевшие огневые точки противника открыли огонь, чем обнаружили себя и дали возможность артиллерии и PC обрушиться на них снова. За 5 минут до атаки огонь артиллерии достиг наибольшего напряжения.

В 10.00 артогонь был перенесен в глубину вражеской обороны. Танки, а за ними пехота с криками «Ура!» устремились к переднему краю противника. К началу атаки, как впоследствии было установлено, 80% огневых средств обороны противника было выведено из строя, парализовано управление, разбиты узлы связи, командные и наблюдательные пункты. Артиллерия неприятеля была подавлена и уничтожена, противник потерял до 60% личного состава. Наши танки и пехота сравнительно легко, без больших потерь, прорвали передний край обороны противника и овладели первой линией траншей. Однако отдельные опорные пункты в глубине обороны оказывали сопротивление. Мощный артиллерийский удар сокрушил долговременную, усовершенствованную оборону противника, и в прорыв устремились пехотные, танковые и артиллерийские части.

Участник прорыва старший лейтенант А. Распопов позднее описал эти события в статье «Это было в январе 1943 г.», напечатанной в дивизионной газете «Во славу Родины». «Почти через два месяца после артиллерийских залпов, возвестивших всему миру о начале разгрома немецких войск под Сталинградом, в январе 1943 г. начался разгром гитлеровских войск на Дону, - вспоминал он. - Этот день запомнился мне на всю жизнь. Тогда враг еще раз узнал русскую ярость, мощь и силу.

Мы с нетерпением ждали этого дня. Все было готово: пушки стояли на огневых позициях, снарядов заготовили целые штабеля. Накануне вечером нам, офицерам, сообщили, что артподготовка начнется завтра в 8 часов утра. В день наступления в 7 часов утра был зачитан приказ о наступлении. С какой радостью, с каким воодушевлением встретили его бойцы! Выступая на митинге, они клялись отомстить фашистским извергам за все страдания и горе нашего народа. Митинг закончился волнующими сценами: со слезами радости на глазах бойцы обнимали друг друга, то тут, то там раздавались возгласы: «Дашь наступление!», «Вперед к победе!», «Смерть немецким захватчикам!»

Нашей батарее был отведен участок в 60 м. На него мы должны были обрушить сотни снарядов. За 20 минут до начала артподготовки все бойцы уже стояли наготове у орудий. Ровно в 8 часов утра залп «катюш» возвестил о начале штурма. Заговорили сразу сотни орудий. Гром артиллерийских залпов потрясал землю. Пороховой дым застилал все поле боя и вскоре белый снег вокруг стал черным. Расчеты пушек работали без перерыва. Лица бойцов почернели от пороховых газов. Через 10 минут артиллеристы стали сбрасывать с себя каски, затем рукавицы и фуфайки, хотя стоял крепкий январский мороз. Оставшись в одних гимнастерках, разгоряченные солдаты с горящими глазами работали у орудий.

Два часа продолжалось это извержение огня и металла, а как только артиллерийский огонь был перенесен в глубину обороны противника, наша пехота ринулась на вражеские позиции. Оглушенные немцы и мадьяры почти не оказывали сопротивления. Перепуганные насмерть, они в беспорядке отступали и большими группами сдавались в плен.

Когда мы двинулись на машинах вслед за ушедшей вперед пехотой, мы увидели результаты нашей работы. Весь передний край противника был изуродован. Торчали бревна разбитых дзотов и блиндажей, воронки от снарядов и мин густо покрывали оборону врага. Из уцелевших блиндажей наши воины выволакивали оглушенных и перепуганных мадьяр. Трупы вражеских солдат были навалены на всем пути наступления, и нам приходилось расчищать дорогу, чтобы проехать дальше. Наши лица сияли от радости. У нас был праздник победы. Мы шли вперед, на запад!»

Ликвидируя отдельные очаги сопротивления, части дивизии во взаимодействии с танками и авиацией начали преследование отходящего противника. 2-й батальон 957-го сп, оставшийся в районе железнодорожного моста через реку Дон, также с честью выполнил свою задачу, отвлекая на себя значительные силы врага. Его роты переправились через реку и в течение 3 суток вели бой на западном берегу Дона. В этих боях исключительный героизм проявил пулеметчик сержант Даниил Лошад-кин. Когда ночью его позицию окружила рота мадьяр, он отбивался один. В его пулемете случилась задержка с подачей ленты, тогда он одной рукой бросал гранаты, а другой рукой устранял неисправность. Пулемет снова заработал, когда мадьяры были уже в 8 - 10 метрах от Лошадкина. Длинными очередями отважный пулеметчик косил вражеские цепи и, уничтожив до 50 врагов, вынудил их отступить.

В результате боя 14 января 309-й сд были разгромлены 18-й и 43-й пехотные полки 12-й пехотной дивизии венгров, подбиты 18 танков. Артиллерия противника в количестве 2 полков была полностью захвачена. Также было захвачено свыше 600 пленных, штаб 12-й пехотной дивизии мадьяр с боевой и оперативной документацией, 5 складов с военным имуществом, продовольствием и вооружением, 8 складов с боеприпасами, 200 лошадей, 60 автоматов.

Командир 12-й венгерской пехотной дивизии генерал-майор У. Шоймоши, докладывая о наступлении советских войск у Щучьего, так характеризовал действия советской пехоты: «...Атака началась решительно, без остановок. Наши заграждения были уничтожены... Невзирая на урон, атакующие продолжали наступать...». Бойцы и командиры 309-й стрелковой дивизии отважно рвались вперед, сметая все на своем пути. Батальон Сергиенко после артподготовки ворвался в укрепления противника, смело выбивал его из траншей, дзотов и тараном прокладывал путь 955-му сп. Было уничтожено до 900 солдат и офицеров противника и захвачено более 50 станковых и ручных пулеметов. Красноармеец 955-го сп 309-й сд Александр Тимофеевич Панфилов при прорыве переднего края обороны противника у Щучьего первым ворвался в ходы сообщений противника, увлекая за собой бойцов. Огнем из винтовки и гранатами уничтожил 7 мадьяр, дойдя до проволочного заграждения, сделал саперной лопаткой проход и ринулся вперед. Поражая врага, он увидел падающего старшего лейтенанта Шевченко. Он немедленно пришел к командиру на помощь, отнес в безопасное место и продолжал атаковать. Будучи сам ранен в руку, он продолжал наступать со своей частью и в одном из населенных пунктов принудил к сдаче в плен 63 солдата неприятеля.

Совершенно противоположную картину являли собой действия венгров. Пленный командир отделения 18-го пехотного полка 12-й венгерской дивизии на допросе показал: «Батальон стоял на переднем крае. После начала артподготовки мы ни одного офицера не видели, все они сбежали. В соседних окопах были слышны стоны. Когда русские пошли в атаку, я выскочил из окопа с поднятыми руками, за мной выскочило все отделение. В плен попало пять человек, трое, очевидно, убиты. Настроение у солдат подавленное. Война страшно надоела».

Получив распоряжение не приостанавливать своих действий, 309-я сд, продвигаясь на юго-запад, с ходу атаковала противника и к 22.00 14-го января 959-й сп овладел Михайловским, 955-й и 957-й сп овладели населенным пунктом Петровское, причем дивизии пришлось отразить контратаку только что прибывшего в Петровское 24-го пп противника. Большую помощь при отражении этой контратаки и захвате Петровского сыграли действия танкистов из отдельного танкового полка прорыва под командованием П.А. Козлова. Старший лейтенант Петр Алексеевич Козлов, командир роты «KB» отдельного гвардейского танкового полка прорыва, служил в Красной Армии с 1939 г., воевал с августа 1941 г. 14-го января 1943 г. он командовал ротой танков «KB» при прорыве оборонительной полосы противника в районе Щучье. Смелые и решительные действия Козлова позволили подразделениям прорваться вглубь обороны. Его танк наскочил на минное поле, но экипаж быстро устранил повреждение и к исходу дня ворвался на своей машине в деревню Петровское, ведя за собой пехоту. Смелые действия Козлова обеспечили быстрое занятие важнейшего населенного пункта; 28 апреля 1943 г. ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Петровское было освобождено от оккупантов; здесь был захвачен штаб батальона противника, знамя, 27 орудий.

Успешно развивалась атака и на правом фланге ударной группировки, где оборону противника прорывала 129-я стрелковая бригада, усиленная танковой ротой 192-й тор, дивизионом ПВО, 2/875-м ran РГК. Уже к 12.00 стрелки захватили третью траншею первой позиции оборонительной полосы 12-й пехотной дивизии венгров, проходившей на глубине 2 км от переднего края. Свертывая боевые порядки 12-й пд, подразделения 129-й стрелковой бригады в течение дня наступали вдоль дороги Щучье -Никольский и к исходу дня продвинулись на 8 км, захватив высоту 159,6 .

219-я стрелковая дивизия вместе с 96-й танковой бригадой, усиленная 6-й ибр, 217-м полком ПВО, 1/875-м ran, 496-м мп, 49-м саперным батальоном, атаковала противника в направлении на Екатериновку.

Тяжело дался войскам штурм высоты 175,4, обледенелые скаты которой, проволочные заграждения и огонь уцелевших вражеских огневых точек задерживали наступление стрелковых частей. Лучше складывалась ситуация на правом фланге, где наступающие подразделения уничтожили часть сил 1-го и 3-го батальонов 18-го пп противника. Но 48-й полк 12-й венгерской дивизии, несмотря на то, что фронт дивизии был уже прорван, упорно оборонял свои позиции в районе высот 175,4 и 173. Тогда 219-я сд перегруппировалась правее, в полосу успешно наступавшей 309-й сд, и повела наступление на Екатериновку. Противник предпринял контратаку силой пехотного батальона из района колхоза «8-е Марта» (х. Новая Грань), но этот батальон попал под огонь дивизиона реактивной артиллерии и почти полностью был уничтожен. Командир 48-го пп венгров, установив, что части 219-й сд уже зашли ему в тыл, приказал начать отступление в направлении колхоза «Заветы Ильича», но в этот момент из леса южнее Николаевки выдвинулся учебный батальон 309-й сд, перерезавший путь отхода. Убедившись в бессмысленности сопротивления, командир 48-го пп 12-й пд венгров приказал своим подчиненным сложить оружие, выкинул белый флаг и лично привел полк через Николаевку в Духовое на КП командира 18-го стрелкового корпуса. Тем временем подразделения 219-й сд к 21.00 14 января вышли на рубеж Новая Грань - ОТФ; 375-й сп развивал наступление севернее окраины Екатериновки, 727-й сп и 3/710 сп овладели ОТФ и развили наступление на южную окраину Екатериновки, 710-й сп овладел рощей восточнее ОТФ и развил наступление в направлении колхоза «Заветы Ильича». За день 14 января дивизией было уничтожено до 600 солдат и офицеров противника, 1 минометная батарея, взято 200 пленных, захвачено 20 орудий, 6 минометов, 20 станковых и 20 ручных пулеметов, 1 средний танк, 2 автомашины.

На следующий день наступления, 15 января, командование противника стало вводить в бой резервы - части 26-й немецкой пехотной дивизии и 1-й венгерской танковой дивизии. Командир 18-го стрелкового корпуса генерал-майор П.М. Зыков, в свою очередь, ввел в бой войска второго эшелона - 161-ю стрелковую дивизию и 192-ю танковую бригаду.

Правофланговая 129-я стрелковая бригада, заняв ночью Никольский, с утра 15 января завязала бои за овладение опорными пунктами противника в населенных пунктах Залужное и Лыски. Атаку поддерживал 2-й батальон 957-го полка 309-й стрелковой дивизии, занимавший позицию по левому берегу Дона в районе железнодорожного моста севернее Залужно-го. С хода взять опорные пункты врага не удалось: атакующие подразделения попали под сильный огонь и залегли. Командующий фронтом генерал Голиков приказал ввести в бой дополнительные силы с левого берега Дона, которые должны были нанести удар с западной окраины ст. Свобода (Лиски) в направлении Мело-горье, во фланг и тыл опорным пунктам противника. После организации взаимодействия всех частей и артподготовки, в которой участвовал и базировавшийся в Лисках дивизион бронепоездов, ожесточенно сопротивлявшийся противник был разгромлен, и бригада генерала Ладыгина получила возможность маневра при дальнейшем продвижении к Острогожску.

309-я стрелковая дивизия, наступавшая южнее, утром 15 января перешла к преследованию противника и заняла колхозы «Красная заря» и «2-я пятилетка». Во второй половине дня сильный бой разгорелся за станцию Попасное, опоясанную с востока и северо-востока противотанковым рвом, за которым противник сосредоточил до 2 дивизионов противотанковой артиллерии и большое количество пулеметов. Попытка взять Попасное с этой стороны успеха не имела. К этому времени 955-й сп, преследуя противника из колхоза «Красная заря», с марша атаковал Попасное с юго-востока. Неожиданный удар во фланг вызвал в рядах обороняющегося противника замешательство. Для отражения удара с фланга неприятель бросил навстречу наступавшим подразделениям 955-го сп 4 самоходных пушки и 3 танка, но и это не изменило положения. 1 самоходка и 1 танк были подбиты, остальные повернули обратно. Противник бросил артиллерию, обозы и в панике бежал, оставив на поле боя до 800 трупов. К вечеру того же дня части дивизии заняли станцию Пухово, село Ковалево и перерезали железную дорогу на Россошь.

В боях за Пухово отличился комсорг 7-й ср 955-го сп Бондарев: заметив группу немецких автоматчиков, обходящих фланг наступающего 3-го сб, Бондарев с тремя бойцами подпустил противника на 100 м и открыл огонь. Они подбили 2 автомашины и уничтожили 15 автоматчиков противника.

Знаменательное, своего рода символическое событие произошло во время продвижения дивизии от Щучьего к Пухово. Один из ветеранов вспоминал: «За селом Коломы-цево немцы соорудили деревянный столб с массивной перекладиной, на которой была надпись: «Здесь навсегда похоронен коммунизм». Наши бойцы взорвали его».

Но захватчики оставили и более серьезные следы своего присутствия, которые уже нельзя было исправить. В газете 309-й сд «Во славу Родины» был опубликован следующий акт:
  «Мы, нижеподписавшиеся, жители села Пухово, составили настоящий акт о зверствах немецко-фашистских войск над мирным населением.
 &nbp;После прихода фашистов в наше село появились зверские расправы над мирным населением. Сначала расстреляли товарища Горелова, только потому, что он был председателем колхоза, потом были расстреляны жена и дочь т. Салова. Вслед за ними расстреляли коммуниста Шиплева Михаила Ивановича и его жену, кандидата в члены ВКП(б), Егорову Ксению и Брунову Евдокию. Гражданское население выгонялось из своих собственных изб, жило в подвалах, погребах, на чердаках, в сараях. Одна из женщин - Пухова А.И., не вышла на работу, так как у нее был грудной 2-месячный ребенок. Ее заперли в холодный амбар и держали взаперти трое суток. Науменко У.А. били розгами и держали в холодном помещении 10 суток. Исуйкова В.М. и Паринова Н.Ф. - подвесили. Отступая из села, фашистские звери убили гранатами 15-летнюю девушку Ксению Никоновну Науменко.
  Настоящий акт составлен в с. Пухово, Ковалевского сельсовета, Лискинского района Воронежской области 17.1.43 г.
  Подписали очевидцы: Махно Н.Ф., Волошина Е.А., Сторчакова Н.Д., Пухова О.Н., Шпилев Н.С.»

161-я стрелковая дивизия и 192-я танковая бригада были введены в бой в полосе 309-й сд, нанесли удар по отходившим подразделениям 12-й и 19-й венгерских дивизий и развернули наступление на Крутец и Волчье. При прорыве вражеской обороны хорошо действовал 1-й сб 565-го сп. Бойцы и командиры батальона действовали вместе с танками 192-й тбр. Капитан Сигал, старший лейтенант Ежов, сержант Кириленко первыми соскакивали с танков и вели бойцов в атаку. Кириленко взял в плен 13, Сигал уничтожил 2 офицеров и 11 солдат противника. Расчетом орудия 3-й батареи 1036-го АП (командир Су-харенко, наводчик Грязнов) двумя снарядами в одном из домов был уничтожен штаб вражеского полка.

Командир 569-го стрелкового полка 161-й сд, почетный гражданин п. Каменка, Герой Советского Союза, генерал-майор В.Н. Федотов в своих воспоминаниях пишет:
  «Марш. После короткого отдыха снова в поход. 569-й стр. полк выступил из хутора Федоровского на Средний Икорец, Песковатку, Масловку. 2 января мы сосредоточились в лесу, западнее села Духовное. До линии фронта остались считанные километры. По указанию командира корпуса проводим занятия стрелковых подразделений совместно с танками. Пехоту учим пропускать танки через свои боевые порядки. Если раньше при атаке переднего края противника танки сопровождали пехоту, то теперь, по новому положению, они обгоняли ее в ходе атаки и вели за собой, это было новое в тактике. Под прикрытием брони пехота действует увереннее, а сила удара несравненно мощнее. Ворваться на передний край обороны противника компактной, точно нацеленной силой - одна из самых сложных задач для наступающего.
  На этот раз мы получили достаточно времени на подготовку к наступлению, на согласование всех наших действий. И это благотворно отразилось на успехе боя.
  В ночь на 15 января мы начали выдвижение в исходное положение для наступления - на скаты высот южнее села Щучье.
  Перед боем личному составу зачитывали Обращение Военного совета Воронежского фронта к войскам. Проникновенные слова Обращения не только доходили до сознания каждого бойца, но и брали всех за душу, побуждали к боевой активности.
  В 15 часов получен сигнал к атаке. Мощно ударила артиллерия по позициям врага. Сплошная стена огня и дыма не рассеивалась, казалось, целую вечность. Но вот огонь перенесен в глубину. Грозно загудели танки. За ними поднялась дружно пехота. Могучая волна навалилась на передний край врага.
  Как долго мы готовились к этому часу! Планы, занятия, тренировки, проверки, беседы с личным составом, подготовка оружия - все было подчинено одной цели - скорейшему разгрому врага. Сейчас нам предстоит держать экзамен, отчет кровью за всю проделанную работу. Вот когда мы осознали всю ее важность.
  Наступление развивается успешно. С наблюдательного пункта хорошо видно, как танки обогнали пехоту. Бойцы идут ускоренным шагом, ведя огонь на ходу. Передовые цепи уже скрылись из вида. Командир телефонного взвода лейтенант А. Чернышев со своими связистами тянет провод за батальонами. Через час боя мы запросили разрешения переместить вперед свой наблюдательный пункт.
  После освобождения села Петровское короткий отдых. Люди устали. С полуночи на ногах. Население в селах встречает нас со словами радости. Это придает всем бодрости, вливает во всех новые силы.
  Враг, однако, подтянул резервы и закрепился. С ходу освободить село Кру-тец нам не удается. Противник отчаянно сопротивляется, предпринимает сильные контратаки пехоты с танками. На отдельных участках даже вклинивается в боевые порядки полка. Обстановка резко осложняется. Бои за населенные пункты, превращенные противником в опорные пункты, отличаются особым упорством. Для овладения такими мощными опорными пунктами, как Крутец, Волчье, нам нужна тщательная подготовка».

Подготовка действительно требовалась серьезная. Село было опоясано сплошной линией окопов, противник подтянул сюда из резерва полк 26-й пехотной дивизии и танки 1-й венгерской танковой дивизии, в то время как артиллерия 161-й сд отстала. В бой вступили танкисты 192-й танковой бригады, которая при выдвижении подверглась налету авиации противника, но не понесла существенных потерь. «Первая схватка наших танкистов была с 26-й пехотной немецкой дивизией, - вспоминал командир 192-й тбр генерал-майор И.И. Петров. - Был разгромлен артиллерийский полк этой дивизии на походе. Захвачены орудия, машины, взято в плен более двухсот солдат и офицеров, столько же уничтожено»367. Разгром артиллерийского полка немцев существенно облегчал задачу взятия населенного пункта. Ночью танки первого батальона майора Гайдая с десантом на броне на максимальной скорости с воющими сиренами ворвались в Волчье, стали уничтожать огнем пушек и пулеметов технику и живую силу врага, разгромили штао венгерского армейского корпуса368. «Моему донесению в штабе фронта не поверили, - вспоминал И.И. Петров. - Я доносил о разгроме артиллерийского полка немецкой дивизии в то время, когда корпус имел дело с венгерской армией. Ко мне в колхоз «Вторая пятилетка» (хутор Водный) ночью прибыл на танке представитель Ставки Верховного командования генерал-лейтенант и был удивлен наличием пленных, убитых».

Однако полное овладение опорными пунктами второй линии венгерской обороны из-за ожесточенных контратак противника затянулось. Волчье было освобождено 16 января силами 575-го сп 161-й сд. Подразделение левофлангового 575-го стрелкового полка (командир подполковник М.И. Сипович, начальник штаба капитан А.Н. Бодунов) еще ночью перешли к активным действиям. Далеко за полночь батальон капитана Ф.А. Надеждина по глубокому снегу обошел село Волчье и внезапно атаковал вражеские позиции на юго-восточной окраине. После того как главные силы полка, наступавшие с фронта, атаковали северную окраину населенного пункта, гитлеровцы начали отходить, бросая технику и вооружение.

«Оккупанты хорошо подготовили село к обороне, - вспоминает командир 161-й стрелковой дивизии П.В. Тертышный. -Командир пехотной венгерской дивизии генерал Бибик был настолько уверен в прочности своей обороны, что спокойно спал, когда ночью наши части атаковали Волчье, Бибик еле-еле успел сбежать». К утру Волчье было освобождено. 575-й стрелковый полк уничтожил здесь много живой силы врага, захватил артиллерийские орудия, пулеметы, инженерное имущество. По приказу командира дивизии полк закрепился на достигнутом рубеже. Это оказались целесообразным и своевременным: 16 января его контратаковали вражеские танки и пехота. Вместе с танкистами 192-й тбр солдаты 575-го полка в течение дня отбили пять контратак противника и сохранили село за собой.

Жители села рассказали о порядках, царивших в селе при оккупации, на основе чего был составлен следующий «Акт о зверствах немецких оккупантов в селе Волчье Евдаковского района Воронежской области»:
  «23 января 1943 года мы, нижеподписавшиеся И.С. Шабельников, И.Е. Слепченко, Анна Илларионовна Коломыцева, А.А. Шко-лина, составили настоящий акт о зверствах немецких оккупантов в селе Волчье.
  Во время оккупирования с. Волчье, вступления немецких захватчиков в это село 7 июля 1942 года фашистские изверги причинили неизмеримые убытки, за которые пусть ответят перед нашим народом и всем миром.
  Первым делом, когда они ворвались в село, изнасиловали несколько девушек и женщин. Забирали у колхозников масло, яйца, уводили коров и доили их для своей грабительской армии. Забирались в сундуки к женщинам, уносили вещи. Кроме того, уничтожали индивидуальное хозяйство колхозников и общественное. Уничтожили до основания 250 пчелосемей. Скошено еще зелеными 20 гектаров овса, все яровые посевы в количестве 482 гектаров и потравлены немецкими лошадьми. Окошено и увезено зерно с 400 гектаров озимой пшеницы.
  Уничтожено 20 гектаров колхозной картошки. Вырублены фруктовые деревья колхозников. Забрано фашистами 28 пар быков, 700 овец, 70 колхозных коров, 1000 кур, 100 свиней. Сожжено две школы, колхозная кладовая, МТФ, ОТФ, конюшня, 5-я и б-я бригады, 22 дома колхозников.
  В течение семи месяцев в селе существовала немецкая дисциплина. За невыход на работу многих колхозников избивали палками, прикладами и подвешивали за руки на час и больше. И во время работы над людьми стоял солдат. И которая из колхозниц остановится, чтобы перевести дух, к ней подбегал солдат и бил ее прикладом винтовки.
  Однажды колхозница Коломыцева Мария Васильевна заболела и не вышла на работу, ее, больную, привели к штабу, били по лицу, и она пошла домой вся в крови. В этот же день они избили И. Морозова, И. Якубина, Сергея Якубина. А. Никитича Рыбникова комендант заставил найти молока для офицеров, но он этого не сделал, за что был подвешен за руки на 2 часа.
  Акт подписан уполномоченным РК ВКП(б) И.С. Шабельниковым, учительницей А. Школиной, секретарем сельского Совета А. Коломыцевой».

Борьба за Крутец, которую вел 569-й сп 161-й сд, продолжалась до полудня 17 января. Командир полка В.Н. Федотов вспоминал: «В ночь на 17 января мы начинаем штурмовать опорный пункт Крутец. Батальон капитана Пеленова направляется в обход села, а одна его рота нацеливается на тыл опорного пункта. Она первой начинает атаку и принимает удар на себя в случае его отхода из села. Все развивается по плану! И вот уже остальные силы полка переходят в атаку, как только батальон Пеленова одержал первый успех. Успешно продвигается батальон капитана В. Казаковцева с приданной ему танковой ротой. Враг сопротивляется изо всех сил, предпринимает сильную контратаку. Но поздно, стремительная атака с тыла, предпринятая обходящей ротой, довершает его разгром.

Не остыло еще оружие, а по ротам пошли с рук на руки боевые листки, выпущенные активистами. Они рассказывали, как в бою за Крутец командир отделения сержант О. Валашенко под сильным огнем врага увлек бойцов в атаку и в числе первых ворвался в село. Путь отделению преградили автоматчики. В жаркой перестрелке Валашенко уничтожил двух фашистских солдат и, воспользовавшись замешательством солдат врага, увлек воинов в атаку. Другой боевой листок поведал, как боец М. Ищанко уничтожил пулеметную точку врага и обеспечил продвижение своему подразделению. Смело действовали, рассказывалось в листовке-молнии, пулеметчики отделения сержанта В. Борисова, они уничтожили десять фашистов и четырех захватили в плен. Метким огнем наводчик миномета мл. сержант С. Роговенко уничтожил отделение вражеских солдат, а артиллеристы, командир орудия М. Тюнин и заряжающий X. Сандиев прямой наводкой подавили пять огневых точек. Обо всех героях-артиллеристах писала и дивизионная газета. Она же напечатала очерк о подвиге санинструктора И. Бердникова. Перевязывая в воронке от снаряда очередного раненого пулеметчика, «медицинский брат милосердия» не заметил, как фашисты подползли к нему совсем близко и собрались расстрелять его и его подопечного. Бердников не растерялся, собрал в кулак все мужество и бросил одну за другой две гранаты и уничтожил врагов. С поля боя он вынес десять раненых.

К утру село было полностью очищено от врага. В тыл отправили 60 пленных солдат противника. Нам досталась и захваченная прямо на позиции зенитная батарея.

Враг цеплялся за каждую пядь земли. Но и нам задерживаться нельзя - мы действуем в авангарде дивизии. Мимо нас идут колонны пленных. Январь, морозы трескучие, а пленные в легоньких шине-лишках, соломенных ботах. Наши солдаты останавливаются, с удивлением рассматривают эту огромную обувку».

219-я стрелковая дивизия, наступая вместе с 96-й танковой бригадой в общем направлении на Сагуны, в течение дня 15 января овладела Екатериновкой и к концу дня достигла рубежа высота 198 - Свобода, уничтожив 800 и взяв в плен 200 солдат и офицеров противника374. Смело действовали и танкисты, особенно отличился 1-й тб под командованием старшего лейтенанта Кулькова. Кульков вместе с группой танков с хода выбил противника и занял деревню Екатериновка, а затем во взаимодействии с 710-м сп в роще «Квадратная», что в 1 км восточнее Марки, разгромил 13-й венгерский пехотный полк. Было уничтожено большое количество солдат и офицеров противника, взято 450 пленных вместе с майором, командиром батальона (характерно, что венгры сдавались в плен, развернув красный флаг). За этот подвиг Кульков был представлен к ордену Красного Знамени. Командир танковой роты И.М. Погодин при занятии Екатериновки истребил до роты пехоты противника, уничтожил 4 пулеметных точки. Когда кончились боеприпасы, он стал истреблять врага гранатами из танка. И.М. Погодин в этом бою погиб смертью храбрых и был представлен к ордену Ленина посмертно.

Жители села не забыли своих освободителей, избавивших их от самого настоящего рабства: оккупантами на всех 1300 жителей Екатериновки были повешены бирки с номерами, снимать которые запрещалось под угрозой расстрела (этот факт вместе с другими подобными свидетельствами был опубликован в газете 161-й сд «Защитник Родины» № 110 от 8 апреля 1943 г.). Это, кстати, было не чем-то из ряда вон выходящим, а примером распространенной практики оккупантов: в селе Афанасьевка граждане тоже рассказали о том, что все жители этого села были оккупантами пронумерованы. Так, например, Иван Абрамович Трапезников числился за № 770, Илья Николаевич Валуйский - за № 773. Номера эти скреплялись венгерской печатью.

Таким образом, в течение первых двух дней наступления части 18-го стрелкового корпуса продвинулись на 15 - 25 км, фронт наступления увеличился до 50 км; были прорваны первая и частично вторая полосы обороны противника. Перед наступающими подразделениями стояла новая задача - завершить прорыв вражеской обороны и соединиться с частями 40-й и 3-й танковой армий.

В исполнение этой задачи 129-я стрелковая бригада, ломая сопротивление противника, овладела населенными пунктами Дивногорье и Криница и к исходу 17 января вышла к реке Тихая Сосна. Преследуя отходившие на Острогожск подразделения 10-й венгерской пехотной дивизии, наступающие части 129-й сбр в ночь на 18 января переправились через Тихую Сосну, взяли Рыбное и к исходу дня вышли к восточной окраине Острогожска. В последовавших за этим двухдневных боях за освобождение города бойцы и командиры 129-й стрелковой бригады показали множество примеров боевого мастерства, отваги и мужества. Командир миндивизиона майор Ципинюк один отбил контратаку противника. 3-й осб за одну ночь выдержал 18 немецких контратак, но выстоял, на следующий день перешел в наступление и первым ворвался в город. Погибли в бою зам. командира разведвзвода 1-го батальона по политчасти лейтенант Сергеевичев и помощник начальника штаба по разведке батальона лейтенант Трегубов. С группой бойцов в 7 чел. они бросились в контратаку и в этом неравном бою уничтожили до роты противника. Младший лейтенант роты ПТР Чебуков сбил из ПТР самолет противника «Ю-88».

309-я стрелковая дивизия в течение 16 января вела бои со значительно ослабевшим противником и заняла населенные пункты Пудчин, Мелахино, Щербакове, Маркс, Должик378. В этих боях особенно отличились артиллеристы. 1-я батарея 842-го АП, подойдя к населенным пунктам Мелахино и Демченко, установила наличие в этих пунктах противника. В это время пехота прошла вперед, в направлении Криница и Щербакове Артиллеристам пришлось действовать за пехоту: после артподготовки бойцы батареи ворвались в Мелахино и в рукопашной схватке уничтожили до 200 солдат и офицеров противника, 70 взяли в плен. Ефрейтор Михаил Петрович Черных вместе с четырьмя бойцами перекрыл дорогу, по которой из села отступала группа мадьяр в количестве 50 чел. В течение часа смельчаки вели неравный бой с мадьярами. В этом бою они уничтожили до 30 солдат и офицеров противника, остальные сдались в плен. Черных лично уничтожил до 10 мадьяр.

Красноармеец Виктор Николаевич Иконников, телефонист 7-й батареи 842-го АП 309-й сд, в боях на подступах к Острогожску под сильным артиллерийским и минометным огнем противника семь раз исправлял порывы связи и тем самым обеспечил нормальную работу батареи, в результате чего батареей было уничтожено до роты пехоты, 8 автомашин и несколько повозок. Награжден медалью «За отвагу».

Овладев 17 января населенными пунктами Ближнее Стояново и Петренково, части 309-й сд вышли к юго-восточной окраине Острогожска, перерезав путь отхода противника в южном направлении. Блокированные в Острогожске венгерские и немецкие части сделали несколько попыток вырваться из окружения, но все они закончились плачевно. В ночь на 19 января крупные силы противника пытались прорваться по долине реки Тихая Сосна в направлении ст. Алексеевка. Когда вражеские части вошли в долину Тихой Сосны, по ним был открыт массированный огонь нашей артиллерии и пехоты, в результате чего немцы были рассеяны, часть из них отступила назад в Острогожск, а остальные были уничтожены или взяты в плен. Долина реки Тихая Сосна на протяжении 3 км была завалена трупами вражеских солдат и офицеров, разбитыми автомашинами и танками.

В ходе боев на подступах к Острогожску происходили и трагические, и комические эпизоды. О некоторых из этих событий рассказала газета «Светлый путь» (1993, 16 января): «16 января 1943 года рано утром к крайней хате Щербаково с северной стороны в белых халатах пришли на лыжах два советских разведчика. Они расспросили, много ли немцев в селе и сказали, что завтра наши бойцы будут здесь. От Пухово двигались подразделения 309-й дивизии. Снег - по колено, туман, изморозь. При плохой видимости подразделения сбились с курса и оказались на подступах к х. Ясенево, где шли бойцы 161-й дивизии. Здесь произошло трагическое недоразумение. Завязалась перестрелка, а когда стало светать, бойцы поняли, что стреляют по своим. Убитых похоронили рядом, на кладбище (позже останки их перенесены в братскую могилу в Каменке). Когда бойцы вошли в Щербаково, немцев там уже не было. Только от школы вниз бежал здоровенный немец, его увидела жительница села Воронина Марфа Григорьевна. Она закричала: «Ребята, немец вниз побежал». Его догнали, допросили. Оказывается, он был оставлен, чтобы заложить мину под здание школы, где располагался склад обмундирования. Так как немец был богатырского телосложения, то его использовали как тягло - он тащил санки с продовольствием, а в Белгороде его сдали в плен».

Всего в боях 17-21 января подразделения 309-й сд истребили 5900 и взяли в плен 8250 солдат и офицеров противника.

Говоря о боевых успехах дивизии, следует отметить и самоотверженную работу представителей одной из самых «мирных» среди военных профессий - военных журналистов. В труднейших условиях наступления редактор газеты 309-й сд «Во славу Родины» капитан Шориевский не только ежедневно выпускал газету, но и лично доставлял ее до КП полков383. Газета выходила практически ежедневно - в течение января 1943 г. был выпущен 21 номер. Двигаясь в первом эшелоне, редакция главным образом помещала статьи, характеризующие героические подвиги бойцов и командиров, популяризовала лучших людей дивизии. Учитывая, что с начала наступления дивизионная газета была единственной газетой, попадающей в руки бойцов, редакция взяла на себя и распространение ее в подразделениях. Каждый номер в день выхода на машине редакции направлялся на передовую линию, непосредственно в роты. Это давало возможность сразу же оценить степень воздействия газетных материалов и перестраиваться в зависимости от обстановки, а также привлекать к участию в газете новый авторский актив. За первую декаду наступления редакция получила свыше 160 корреспонденции, значительная часть которых была использована. Из номера в номер газета получала информацию и письма из тыла и в боевой обстановке поддерживала заведенную еще в ходе формирования дивизии переписку с отдельными лицами и коллективами Хакасии. Тесная связь с редакцией «Советской Хакасии» во многом способствовала повышению наступательного порыва, доказательством чего стали коллективные письма бойцов, направлемые в редакцию дивгазеты для «Советской Хакасии» с описанием боевых успехов.

161-я стрелковая дивизия, наступая вместе с 192-й танковой бригадой на направлении главного удара, отразила 16 января все контратаки противника, на следующий день овладела Рыбальчино и продвигалась левофланговыми частями в направлении Каменки, крупного населенного пункта с железнодорожной станцией Евдаково, а правофланговым полком - на село Евдаково. 569-й стрелковый полк, действовавший на правом фланге, взял Евдаково; здесь было захвачено много автомашин, боеприпасов, несколько сот пленных.

«Батальоны действовали подчас на самостоятельных направлениях, - вспоминал командир 569-го сп В.Н. Федотов. - С одним из них действовал капитан Д.Я. Калашников. В освобожденном селе стрелки обнаружили восемь исправных вражеских танков. По рации Калашников спрашивает: «Как быть? Танкистов у нас нет -перегнать в тыл не можем. Враг контратакует. Нам остается одно - вывести из строя все машины до одной». Жалко, конечно. Пришлось облить танки бензином и поднести пылающий факел...».

Жители Евдаково радостно встречали своих освободителей. За время своего недолгого хозяйничанья оккупанты причинили району огромный ущерб, сведения о котором приведены в записке о состоянии Евдаковского района Воронежской области после освобождения его от оккупантов, подписанной председателем исполкома Евдаковского райсовета Н. Фоминым. Вот текст этого документа, представляющего собой лишь одно из множества свидетельств о грабежах и насилиях, чинившихся оккупантами:
  «ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
  Райпромкомбинат
  Из имевшихся производственных помещений площадью 372 кв. м. полностью разрушено 175 кв. м. Остальные помещение требуют ремонта. Убыток составляет 29 400 рублей.

  Жиркомбинат
  Разрушено и сожжено: 5-этажное кирпичное здание маслозавода с оборудованием, семь складов для хранения семян подсолнечника, эстакада для разгрузки тары, масло в 8 цистернах, насосная станция и водонапорная башня с оборудованием, бондарная мастерская, механическая мастерская, гараж, центральный склад, склад горючего, подъездные пути к маргариновому заводу, проходная будка, забор, главные ворота, градирни.
  Всего на комбинате разрушено и уничтожено на сумму 8950 тысяч рублей.

  СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО
  Евдаковская МТС
  Разрушено и сожжено девять жилых домов, механическая мастерская, пять амбаров, нефтебаза, электрооборудование, станки, прицепной инвентарь, 23 комбайна, 50 тракторов, строевой материал. Убыток нанесен на сумму 1 124 710 рублей.

  По совхозу МЖК
  Уничтожено три скотных двора, два токарных и сверлильных станка, электромотор, повреждены и требуют ремонта восемь скотных дворов, две конюшни, клуб и столовая. Всего на сумму 938 тысяч рублей.
  Кроме этого, уничтожено 325 коров, 693 свиньи, 113 голов свиноматок, 330 пчелосемей, 192 лошади.

  По колхозам
Уничтожено и сожжено 114 домов, 182 амбара, 12 клубов, 7 бань, 39 конюшен, 30 МТФ, 39 ОТФ, 29 СТФ, 134 риги и сарая, 206 прочих построек. Всего на сумму 7 265 500 рублей.
  Сельскохозяйственного инвентаря уничтожено на сумму 2 380 600 рублей.
  Угнано и уничтожено с колхозных дворов 2457 лошадей, 2045 коров, 2955 свиней, 11 412 овец, 40 000 голов птицы, 4626 пчелосемей.

  У колхозников
  Сожжено и уничтожено 836 домов, 569 сараев на сумму 1691 тысяча руб.
  Крупного рогатого скота - 895 голов, 1479 овец, 855 свиней, 21 545 птицы, 324 пчелосемьи.

  По торговой сети
  Разрушено и уничтожено: контора РПС, жилые дома, складские помещения, магазины и ларьки площадью 954 кв. м. Ущерб равен 249 200 рублям.

  По народному образованию
  Сожжены и уничтожены средняя школа, неполная средняя и три начальных, остальные приведены в безобразное состояние и требуют ремонта.
  Уничтожено 2700 парт и все наглядные пособия. Всего на сумму 11 136 371 руб.

  Жилищно-коммунальное хозяйство
  Сожжено 16 одноэтажных домов, 26 домов и Дом Советов требуют ремонта. Причинен ущерб па сумму 887 тысяч рублей.

  По дорожному строительству
  До оккупации в районе имелось 70 деревянных мостов протяженностью 337 погонных метров. За 6,5 месяца уничтожены полностью 30, 40 мостов подлежат ремонту. Ущерб нанесен на сумму 52 860 рублей.
  До войны 11 сельских советов были телефонизированы, общая протяженность составляла 62 километра телефонной связи. В период оккупации эта связь была полностью уничтожена. Для этого потребуется 8500 рублей.
  Таким образом, за 6,5 месяцев оккупации района немецко-фашистской армией нанесен ущерб народному хозяйству в сумме 2 391 314 рублей. Кроме этого, уничтожено скота, птицы и пчелосемей в следующем количестве: лошадей - 2649 голов, крупного рогатого окота - 3265 голов, свиней - 4503 головы, пчелосемей -5279, овец - 12 891, птицы - 61 545.

  Моральный ущерб
  Враг нанес большой ущерб народному хозяйству района. Наш народ никогда не забудет это. В сердцах людей запечатлелись все те ужасы и издевательства над совершенно неповинными людьми.

Гитлеровские офицеры и солдаты грабили население, зверски издевались над стариками, женщинами и детьми. Немецкий карательный отряд сжег дотла колхоз «Тихий Дон» Марковского сельсовета и многие общественные здания, постройки колхозников, других сельсоветов. Все население Марковского Совета угнал в тыл, категорически запретив им уносить с собой самые необходимые вещи. По всему району в период оккупации царили произвол и бесправие. За опоздание на несколько минут на работу колхозников били плетьми и розгами, подвешивали на 2-3 часа, обливали холодной водой, запирали в холодные помещения и голодных держали по несколько часов и суток, выгоняли из квартир. Люди ютились в погребах по несколько семей, их сгоняли в одну хату.

Гитлеровские палачи в Евдаковском районе более 100 человек расстреляли. По одному только Марковскому сельсовету расстреляли 40 человек. По Татаринскому Совету расстреляли трех женщин. Двух за то, что их мужья были коммунистами, и одну девушку за то, что она не соглашалась на сожительство с гитлеровцем. Из числа расстрелянных - 8 коммунистов, 3 комсомольца, 5 беспартийных ответственных работников».
И это только один район!
После освобождения Евдаково 569-й стрелковый полк продолжал продвигаться в направлении Карпенково. 19 января, выйдя на рубеж Хвощеватое - Березовая, 569-й полк первым из частей 18-го отдельного стрелкового корпуса вошел в непосредственную связь со 106-й танковой бригадой 12-го танкового корпуса 3-й танковой армии. В.Н. Федотов в своих воспоминаниях пишет: «Наш полк, действуя в авангарде дивизии, первым встретился с танкистами 12-го танкового корпуса. Этим было завершено окружение врага и отрезаны ему пути отхода. Всеобщей радости и ликованию не было предела. Вот он, праздник на нашей улице!

На дорогах колонны машин с пехотой. Пленных всей дивизией захвачено до 700 человек, в том числе 40 офицеров. Захвачено 160 автомашин, 26 танков, 10 складов с продовольствием. Всюду видны следы поспешного отступления фашистов. На огневых позициях брошена артиллерийская батарея, в штабе - пишущая машинка, а в ней - недопечатанный приказ. «Котел», видно, фашистам не по вкусу пришелся, бежали они из него, полные ужаса.

На соединения с нами вышел также партизанский отряд и сдал нам еще 130 пленных гитлеровцев.

За пять дней боев дивизия, наступая на главном направлении совместно с другими соединениями корпуса, продвинулась на 50 километров, нанесла решительное поражение противнику и содействовала войскам фронта в окружении и расчленении крупной группировки врага».

Однако прежде, чем замкнуть кольцо окружения, 161-й стрелковой дивизии и, в частности, 575-му стрелковому полку, пришлось приложить немало усилий для того, чтобы взять Каменку - сильно укрепленный опорный пункт обороны противника. Поселок был опоясан линией траншей, на высотах были установлены орудия, в том числе зенитные, применявшиеся немцами в качестве противотанковых, и пулеметы.

«16 января мы должны взять п. Каменка, - вспоминал бьшший командир 161-й стрелковой дивизии генерал-лейтенант в отставке Тертышный, - но до п. Каменка было еще далеко, а враг подбрасывал резервы, ожесточенно сопротивлялся. Каменка имела важнейшее стратегическое значение для противника, поэтому враг должен был оборонять ее до конца. На участке с. Вол-чанское до п. Каменка дивизия отразила три контратаки и медленно продвигалась вперед в обход, чтобы создать угрозу врагу быть окруженным. Часть сил наступала прямо на поселок. Поздно вечером разгорелся бой уже в самом п. Каменка».

Командир дивизии со своего НП, располагавшегося в полосе наступления 575-го полка, неотрывно следил за ходом боевых действий. Когда первая атака подразделений полка не удалось, он приказал подтянуть артиллерию и подавить ожившие огневые точки. Полк получил задачу частью сил наступать с фронта, а главными силами совместно со 192-й танковой бригадой, используя продвижение 569-го полка, нанести удар во фланг противнику.

Танкисты 192-й бригады, которая сначала попыталась атаковать поселок в лоб, но понесла серьезные потери, решили обойти противотанковую оборону противника в Каменке с юго-западной стороны. При этом они удачно применили военную хитрость, о которой рассказал в своих воспоминаниях командир 192-й тбр генерал-майор И.И. Петров: «В это время 3-я гвардейская танковая армия продолжала теснить венгерские войска с юга на север - на Каменку. Деморализованные венгерские части отступали на север без особой бдительности. В темноте наша колонна танков без особых трудностей вклинилась в колонну противника. Этому способствовало, что наша танковая бригада на вооружении имела американские танки, и враг не смог разобраться, чьи это танки, и принял их за немецкие. Вступив совместно с венграми в Каменку, по достижении центра поселка, было произведено несколько выстрелов по стоящей здесь группе машин противника. Выстрелы и подбитые машины вызвали панику среди частей венгров».

Вскоре подошла и пехота - 575-й стрелковый полк, бойцы которого вступили в бой вместе с танкистами. Стрелковые подразделения, используя огонь и броню боевых машин, выкуривали оккупантов из подвалов и с чердаков, уничтожали их снайперов. «В бою за п. Каменка я с оперативной группой офицеров штаба, -вспоминал бывший начальник штаба 575-го стрелкового полка С.А. Фомин, - находился непосредственно в боевом порядке одного из батальонов и наблюдал захватывающую картину ночного боя. Подразделения полка умело взаимодействовали с танкистами 192-й танковой бригады. Мною владело чувство глубокого удовлетворения боями и сознание полного превосходства наших войск над противником. Враг был разбит и в панике бежал».

Более пяти часов продолжался бой. Только глубокой ночью Каменка была очищена от фашистов. В этом бою подразделения полка истребили более 400 и взяли в плен 350 неприятельских солдат и офицеров, подбили 8 танков, захватили 40 орудий, 30 пулеметов, 450 винтовок, 15 автомашин, 8 складов и 14 железнодорожных вагонов с имуществом.

Чрезвычайно интересно рассказал о взятии Каменки в своих воспоминаниях Леонардас Будинас, носивший в те январские дни 1943 г. звание старшего лейтенанта и командовавший 6-й ротой 2-го батальона 575-го стрелкового полка. «Поселок обороняли немцы, - пишет он. - До этого мы в основном имели дело с венграми, которые значительно уступали своим союзникам по боеспособности. Чтобы задержать беспорядочный отход венгров, гитлеровское командование выдвинуло из своего резерва немецкие подразделения. Однако и фашистам было трудно сдержать натиск полка, потому что все бойцы, воодушевленные победами Красной Армии под Сталинградом, рвались в бой.

Помню, нам приходилось двигаться по очень глубокому снегу. Он замедлял темп наступления. Тогда я решил воспользоваться дорогой, представлявшей собой широкий снежный коридор. Высота его достигала нескольких метров и таким образом могла скрыть не только людей, но и технику.

А немцы отступили с дороги в сторону своих основных частей. Роту мою они уже не видели. В этот момент меня догнал капитан Мишанов и передал мне приказ командования продвигаться как можно быстрее вперед. Когда мы прошли уже 2 -3 километра, то увидели, что артиллерия противника бьет по тому месту, где мы только что проникли в тыл через их оборону. Я понимал, что наше движение вперед очень необходимо, поэтому подбодрял бойцов, торопил их... Вскоре роту обогнали наши танки, а вслед за ними прошла гаубичная артиллерия. Командир дивизии полковник Тертышный под прикрытием танков решил сменить огневые позиции артиллерии для ее участия в штурме Каменки.

И вот тут я совершил ошибку - все-таки опыта участия в крупных наступательных операциях у меня не было, да и военное образование получил всего на двухмесячных курсах младших лейтенантов. И в чем же заключалась моя ошибка? Обогнавшие нас танки проскочили линию обороны усиленного артиллерией немецкого батальона. Около роты фашистов отошло от дороги и обороняло высотку, расположенную параллельно дороге. Я развернул роту в цепь и повел ее в атаку на врага. Немцы отвечали слабым оружейно-автоматным огнем - у них не было даже станкового пулемета. Отстреливаясь, они стали медленно отступать, все дальше и дальше отходить от дороги по глубокому снегу, а мы по пояс в снегу медленно продвигались за ними.

В это время какой-то офицер с дороги подбежал и крикнул: «Командира к генералу!». Я оставил за себя младшего лейтенанта Колю Савина и побежал к вездеходу. Незнакомый генерал (все мы были в ватниках и маскхалатах) очень крепко выругал меня: «Там, впереди, горят наши танки, а ты тут играешь в кошки-мышки с недобитыми фашистами, которым теперь грош цена, они никуда не денутся».

Мне стало очень стыдно за свою оплошность. Я со всех ног кинулся собирать роту. Вывел ее на дорогу и марш-броском двинулся в сторону Каменки. Не прошли мы и полутора-двух километров, как увидели страшную картину: на дороге, склонах холмов огромными факелами горело несколько наших танков. Видимо, они натолкнулись на какой-то противотанковый резерв.

Без поддержки пехоты грозные машины стали легкой добычей врага. Дело прошлое, но виноват был и танковый командир, который не посадил нас десантом на броню и не обеспечил себе надежного прикрытия от вражеской пехоты и артиллерии. Уже ночью, на окраине Каменки, я видел еще три сожженных наших танка. Их расстреляли фашисты прямой наводкой из тяжелых пушек (танки выходили на огневые позиции тяжелого артдивизиона) и полуавтоматического зенитного орудия - разбитую зенитку я рассмотрел в огне пожара, когда пробегал мимо.

Смотреть на все это было тяжело, больно и обидно. Правда, надо сказать несколько слов о танках, которые так часто и так много горели на подступах к Каменке. Они были американские и назывались «Генерал Грант». Внешне они выглядели очень эффектно: отполированы, покрашены, имели две пушки 75-ти и 37-миллиметровые, и шесть пулеметов. Даже гусеницы покрыты резиной - чтобы было меньше шума и не портился асфальт. Но в бою они оказались очень уязвимы. Гораздо выше наших танков, они служили хорошей мишенью для вражеской артиллерии. Узкие гусеницы и низкая посадка ограничивали их маневренность и проходимость, а бензин, которым их заправляли, легко воспламенялся и превращал их в огромные факелы. Обслуживали эти танки очень большие экипажи - в семь человек. В случае загорания редко кому удавалось спастись, потому что выход был в очень неудобном месте.

Уже в темноте рота обошла Каменку с южной стороны и начала атаку с юго-запада. А три батальона нашего полка в это время вели упорный фронтальный бой с противником. Танки больше вперед не выдвигались. Да это было бы чистейшим безрассудством, потому что они совершенно не могли маневрировать по глубокому снегу и изрезанной оврагами местности. Я повел роту в обход дивизиона немецких тяжелых 105-миллиметровых пушек, который стрелял по наступавшим с востока подразделениям полка. Помню, нам преградил путь какой-то состав из металлических полувагонов, вдоль которого бил немецкий крупнокалиберный зенитный пулемет.

Откуда-то появился Мишанов и крикнул роте: «Вперед!» - видно, хотел проскочить освещенное заревом пожара расстояние от вагонов до каких-то домов. Я успел крикнуть: «Ложись!» Фланговый огонь противника погубил бы и его, и роту. Я попросил Мишанова вернуться к танкистам и провести их по тому же пути, по которому следовала моя рота. На этом пути не было трудных для танков спусков и подъемов. Мы же с командиров взвода Колей Савиным и моим ординарцем М.И. Осиповым поползли к пулемету, на ходу договариваясь, как действовать. Все трое сразу бросили гранаты. Кто-то из нас попал в цель - пулемет тут же замолк.

Рота стала накапливаться на краю площади или широкой улицы (думаю, это было то место, где сейчас находятся рынок и гостиница) для броска на артиллерийские позиции врага. Около двух десятков немецких пушек по-прежнему методично обстреливали наступавшие с востока батальоны.

Конечно, немцев было много: вместе с водителями тягачей, связистами, подносчиками снарядов, офицерами их могло быть человек 150 - 180, а в моей роте после столь ожесточенных боев едва ли можно было насчитать 60 - 70 усталых, измученных, не спавших несколько суток бойцов. Но ночью у страха глаза велики. Поэтому я решил рискнуть и атаковать дивизион противника. И вдруг орудия перестали стрелять. При свете горевших домов я увидел, как засуетились у орудий фашисты. Но что они делали, я не понял. А спустя несколько секунд раздались страшной силы взрывы, в месте расположения дивизиона вверх поднялись огромные красные снопы искр, послышался пронзительный свист быстро летящих предметов.

Оказавшийся рядом Мишанов (он почему-то еще не ушел к танкистам) упал вместе со мной. Оглушенные, не понимающие, что произошло, мы глядели друг на друга. И тут нас осенило: «Взрывают орудия». Мы кинулись вперед. В этот момент раздалось еще несколько взрывов. В зареве пожара мы увидели артиллерийские тягачи, уезжавшие оттуда, а два-три тягача так и остались стоять, брошенные немцами. Я уговорил Мишанова отправиться все же за танками. Он взял несколько человек и ушел.

К тому времени я сообразил, что творилось в Каменке. Как маленькие ручейки сливаются в большие, а те - в речушки, которые потом - в реки, так и в Каменке, полудугой, от которой в радиусе 30 - 40 километров проходила перед нами линия обороны 7-го венгерского корпуса, пролегало множество дорог. Видимо, она служила станцией снабжения. Теперь через нее проходили остатки разбитых венгерских частей, штабов, каких-то складов, тыловых подразделений, обозы с ранеными. Немецких подразделений (справедливости ради нужно сказать, что они были куда более боеспособны своих союзников - возможно, потому, что до этого находились в резерве и не попали под удар нашей артиллерии) было мало. Да и те уже не могли сдерживать наступающие части полка.

В Каменке царил хаос. Никто из врагов не пытался уже оказать сопротивление. В каждом доме искали спасения от мороза десятки венгров. Только поэтому моей роте и удалось очистить от врага ряд домов и выйти на западную окраину Каменки. В зареве пожара я видел, как плотной беспорядочной толпой убегали венгры, по доносившейся канонаде понимал, что батальоны полка вели бой уже в Каменке, на ее восточной окраине. После уничтожения вражеского артиллерийского дивизиона их продвижение заметно ускорилось.

Я пытался организовать преследование хаотично отступавшего противника. Ведь еще Суворов говорил: «Недорубленный лес вырастает». Но что я мог поделать? Вблизи меня было не больше двух десятков бойцов, остальные, выбивая противника из домов, врывались туда и... сами падали, засыпая от смертельной усталости. Я попытался их собрать, но не смог.

И вдруг я услышал рев моторов. Выскочив из дому, я увидел американские танки и Мишанова, который передал мне приказ: посадить на танки десант для преследования противника. И не знаю - по своей ли инициативе или по приказу командира - он категорически запретил мне самому садиться на танк. Но он не знал того, что я хорошо знал: впереди нас ждал жаркий бой. Разве мог я остаться!

Мне удалось собрать из всей роты человек двадцать. Я забрался на броню командирской машины вместе с Осиповым и Савиным. Остальных рассадили по другим танкам. Проехав некоторое расстояние, мы догнали колонну противника. Двигалась она медленно, потому что напоминала собой не дисциплинированное воинское соединение, а скопище обезумевших от ужаса и страха людей. Танковый командир подал соответствующую команду по радио, закрыл люк. И тут началось... Двигаясь уступом друг за другом, грозные боевые машины врезались в колонну, давя и подминая в ней все живое и мертвое. Танкисты включили прожекторы, пронзительные сирены. Яркий свет, рев моторов, грохот пушек и пулеметно-автоматный огонь повергли врага в панику.

Чтобы читателю было ясно, следует сказать, что речь идет о дороге, которая вела через Тимирязево, Ярки на Алексеевку. Дорога эта противником была хорошо расчищена - до самой земли. Высота снежной стены составляла от двух до трех метров. Внутренняя часть была аккуратно обтесана лопатами. Тщательностью и аккуратностью эта дорога отличалась от тех, что вели к Каменке со стороны Волчанского - видимо, за работой здесь наблюдали сами немцы. И вот теперь эта дорога стала своеобразной западней, котлом, в котором заживо «сварилась» не одна тысяча неприятельских солдат.

А нас всех, я хорошо это помню, охватил азарт боя. Мы тоже стреляли в обезумевших от страха врагов. Так продолжалось несколько километров. Потом колонна поредела, и мы уже настигали отдельные группы, а то и одиночки. Потом опять наскакивали на массу бегущих. И опять танки давили, давили, подминая под себя все, что только попадалось им на пути. Я абсолютно не представляю себе, сколько это заняло времени - час? Два? Больше? А может меньше? Знаю только, что на этой дороге нашли свою позорную смерть тысячи врагов. Я много видел на войне, но ни до этого, ни после этого мне не приходилось сталкиваться с таким зрелищем.

Только когда мы перестали встречать людей, повозки и машины, танки повернули в обратный путь. Мы прекратили огонь, потому что надо было беречь патроны и очень внимательно смотреть, чтобы кто-нибудь не успел кинуть в танк гранату. Несколько таких попыток мы предупредили. Когда я увидел, что с врагом практически покончено, то достучался до танкового командира и посоветовал ему дать команду на прекращение огня. Он так и сделал. На обратном пути были добиты остававшиеся в живых фашисты. Думаю, не многим из них удалось выбраться из кипящего котла.

Через некоторое время мы вернулись в Каменку. У въезда в поселок танки остановились. Говорить о том, как мы были измотаны и измучены - излишне, каждый это может представить. Но нашим друзьям-танкистам было не легче. Вот открылся люк и из него показался командир-танкист. Едва он ступил на броню, как сразу обмяк и стал сползать вниз. Хорошо, что я успел его подхватить: он был в полубессознательном состоянии. Даже ночью, при отблесках пожаров, было видно, что от пороховой копоти все танкисты были черны, как будто только что вылезли из трубы. Ведь они почти сутки находились в своих машинах.

Командир-танкист пришел в себя. Я протянул ему руку, чтобы пожать ее - он не сразу понял, что я хочу, а потом пожал мне руку. Говорить мы уже не могли. Не знаю, как, но вскоре очутился я в каком-то домике на окраине Каменки и упал на пол. Не помню, сколько времени я там спал. Проснулся уже на какой-то кровати, куда меня затащили хозяева, без маскировочного халата, шинели, валенок. Проснулся от того, что меня будил Мишанов и говорил, что полк уже выходит на Алексеевку, все батальоны прошли - пора и нам, а то отстанем. Я быстро вскочил, одел шинель и маскхалат, поблагодарил хозяев за гостеприимство. Одежда моя была вся в крови после вчерашнего боя.

Когда я вышел на улицу, вздохнул с облегчением - погода была пасмурно-серая, низко шли облака. Пока мы спали, выпал довольно толстый слой снега. Обрадовался я этой погоде потому, что немцы имели еще превосходство в авиации, которая очень досаждала нам. А погода, как назло, все дни наступления стояла очень холодная, небо было ясное и солнечное. Позже я узнал, что наша авиация в это время помогала войскам добивать окруженные под Сталинградом немецко-фашистские части.

Люди моей роты уже отдохнули, особенно те, кто не участвовал в танковом десанте, и мы пошли за полком. Мы с Ми-шановым шли вслед за санями с минометов, обсуждая итоги боя. Он больше отдохнул, поэтому активнее участвовал в нашей беседе. Я будто сквозь сон слушал монотонный голос капитана и думал: как быстро стирает время следы того, что, казалось, останется надолго. Ведь прошли буквально считанные часы после нашей расправы с отступавшим противником, а под снегом уже ничего не было видно. А раздавленные автомашины и орудия лишь небольшими бугорками вырисовывались на уже накатанной дороге...»

Таков был страшный конец венгерских и немецких частей, удерживавших Каменку. Для жителей же Каменки это было новое начало - начало жизни, избавленной от оккупационного гнета, который был здесь столь же тяжким, как и в других местах (заметим, что только с 21 января по 5 марта 1943 г. в политуправление Воронежского фронта поступило 150 актов о зверствах, грабежах, насилиях и других злодеяниях во временно оккупированных районах). Только на территории Каменского района в период оккупации было 7 лагерей для советских военнопленных и репрессированных местных жителей (в совхозе «Терновое», селах Карпенково, Тимирязево, Ольхов Лог, колхозе «Стучи, машина» и два - в поселке Каменка). На территории совхоза масложиркомбината в Каменке содержалось до 5000 военнопленных, которые вели строительство железнодорожной ветки на Острогожск. Кормили людей мясом павших животных, баландой, хлебом 1928 года выпечки. Ежедневно в лагере умирало до 10 узников, а всего за период существования этого лагеря здесь умерло более 750 человек. Территория лагеря в Карпенково была огорожена колючей проволокой, около 300 заключенных помещались в сарае. В лагерном дворе были вкопаны несколько столбов, к которым в качестве наказания приковывали наиболее «опасных» военнопленных, а также нарушителей лагерной дисциплины. В этом лагере были расстреляны редактор районной газеты «За большевистские темпы» Я.Л. Железной, колхозник колхоза «Большевик» П.С. Шафоростов. В Атамановке был расквартирован карательный отряд гестапо; там было расстреляно 28 советских граждан, среди которых были партизаны, военнопленные и провинившиеся перед новыми властями местные жители.

А.С. Василенко, жительница поселка Каменка, вспоминает о пережитом: «Перед самой оккупацией много девчат моего возраста и парней, которые еще не подлежали призыву в армию, повезли на рытье окопов. Но когда немцы наступали, из-за бомбежки и обстрелов нельзя было продолжать работу, мы отправились домой.

В один из летних дней, еще не отдохнув как следует от дороги и не оправившись от пережитого страха, я увидела, как со стороны «шляха» (так тогда называли главную дорогу) направляются в поселок вражеские солдаты. Наша семья жила тогда на улице Котляровского (ныне - Тимирязева). И там в низичнике был колодец. Захватчики устроили около него свою «баню» - раздевшись донага, обливались водой. Поселились мадьяры и в нашей школе. Помню, как ходили они по домам, требуя «яйки».

Зимой нас стали гонять строить железную дорогу, что шла в сторону Михново. Часто конвоирами были итальянцы: они тяжело переносили наши трескучие морозы, да и в большинстве своем были намного добрее немцев. Мы, пользуясь этим, нередко убегали.

Не долгим было господство оккупантов. Частенько стали налетать наши самолеты, бомбить железную дорогу. Те, кто жил близко, бежали на окраину и там прятались вместе с хозяевами в погребах. Туда же отправились мы однажды во время стрельбы. Помню, в нашем погребе сидело много людей - несколько семей, кто-то из стариков взял с собой даже икону.

Потом вдруг стало тихо. Нам, молодым, не терпелось скорее покинуть убежище. И сколько было радости, когда мы увидели наших солдат!»

19 января 161-я стрелковая дивизия достигла рубежа Дегтярное - Карпенково - Коденцево и соединилась с частями 12-го танкового корпуса 3-й танковой армии, чем было завершено окружение россошанской группировки противника. Продвигаясь в юго-западном направлении и оставляя в населенных пунктах небольшие гарнизоны с целью перехвата путей отступления разрозненных групп противника, пытавшихся вырваться из окружения (так, в Каменке, Карпенково и Ольховом Логе было оставлено по стрелковой роте), дивизия вышла к Татарино, а в дальнейшем в ходе перегруппировки была выдвинута на рубеж Шелякино.

192-я танковая бригада была передана в подчинение командования 40-й армии и ночью 19 января начала движение на запад. Дороги были усеяны брошенной противником техникой: подбитыми, а также исправными на ходу автомашинами, танками и орудиями. К утру 20 января танкисты достигли села Н. Ольшан, где остановились покормить людей и заправить машины. О развернувшихся здесь событиях рассказывается в воспоминаниях И.И. Петрова: «Охранение, выставленное нами на северо-восточной окраине села, заметило приближение многотысячной колонны противника. Чтобы избежать излишнего кровопролития, была выслана группа парламентеров с условием сдачи в плен, но возглавлявший группу был убит. В ответ на такую подлость, бригада была развернута в боевой порядок и двум танкам был дан приказ открьпь огонь под ноги и выше голов наступающих венгров. Среди венгров началась паника. После окружения были вызваны венгерские офицеры и даны указания построить по сотням, сдать оружие и быть готовыми отправиться на восток. В результате этой операции было взято пленных солдат и офицеров 4155, орудий 116, грузовых машин 440 и много другого военного имущества и вооружения. Поскольку наш мотострелковый батальон отстал (был оставлен на исходном рубеже), мы организовали отправку пленных на восток под руководством самих венгерских офицеров в сопровождении броневика. Отправив «идейных», бригада продолжала движение на Синие Липяги».

В отзыве о боевых действиях 192-й танковой бригады в составе 18-го стрелкового корпуса Воронежского фронта командир корпуса генерал-майор Зыков писал: «Личный состав бригады, действуя в составе 18-го стрелкового корпуса, в боях с немецкими оккупантами с 14 по 22 января 1943 года отлично справился с возложенной задачей...» И далее он подчеркнул: «К моменту окончания первого этапа операции бригада осталась вполне боеспособной». При выполнении боевых задач личный состав бригады показал высокую дисциплинированность, организованность и самоотверженность. Бригада вполне заслуживает присвоения ей звания «Гвардейской».

Таким образом, за бои в Острогожско-Россошанской операции 192-я танковая бригада получила почетное наименование «39-й гвардейской». 190 воинов бригады награждены правительственными орденами и медалями.

Тем временем, пока войска центральной ударной группировки прокладывали себе путь к Каменке и Карпенково с целью соединения с частями 3-й танковой армии, южнее 219-я стрелковая дивизия вместе с 96-й танковой бригадой, свертывая оборонительные порядки 19-й и 23-й венгерских пехотных дивизий, наступали на Сагуны. 17 января частями 219-й сд был взят в плен гарнизон противника, оборонявший населенный пункт Колыбелька в составе 3-го батальона 43-го пп 19-й пд венгров во главе с командиром батальона и его штабом401. К исходу следующего дня 96-я тбр, действуя совместно с 375-м и 710-м стрелковыми полками 219-й сд, заняла ст. Сагуны и населенный пункт Костюково, пройдя по прямой 40 км402. В тот же день 219-я сд достигла двумя полками Гончаровки и одним полком Подгорного, где противник - 2-я итальянская горнострелковая дивизия, оказал упорное сопротивление. В итоге этих боев было взято в плен 7 тыс. солдат и офицеров, захвачено более 2 тыс. автомашин, около 2500 лошадей, а также 2 госпиталя со всем врачебным персоналом.

В 70 км южнее на позиции итальянской 4-й альпийской дивизии наступала 270-я стрелковая дивизия полковника Н.Д. По-ляткова, перед которой стояла задача нанести удар в направлении Украинская Буйлов-ка и захватить Саприно с тем, чтобы во взаимодействии с 180-й сд 3-й танковой армии окружить и уничтожить части 156-й пехотной и 4-й апд. Не имея поддержки танков и артиллерийских средств усиления (270-я сд наступала двумя стрелковыми полками при поддержке 2-й ибр), дивизия вплоть до исхода 17 января не добилась успеха: дело в том, что исходное положение для атаки пехоты было удалено от переднего края противника на 600 - 700 м, а большая часть дивизионной артиллерии вела огонь по ненаблюдаемым целям на высоком правом берегу Дона. Поэтому артподготовка оказалась неэффективной, в то время как противник (дивизия «Кунеензе»), не будучи атакован на соседних участках, сосредоточил огонь артиллерии и минометов на участке прорыва полков 270-й сд. Только когда 18-го января итальянские части под угрозой окружения стали отходить, 270-я сд, преследуя противника, продвинулась на 6 - 8 км и заняла Саприно. К этому времени фронт прорыва 18-го стрелкового корпуса увеличился до 75 км, и командование утратило связь с дивизией; сказались и некоторые недостатки управления.

Офицер оперативного отдела штаба Воронежского фронта, готовивший описание Острогожско-Россошанской наступательной операции, с выраженным неудовольствием отмечал: «...Войска действовали больше по собственной инициативе, чем получали ежедневно конкретные задачи от штаба корпуса.

У многих командиров имеется такая тенденция: выехать в одну из частей, сидеть над душой и личным общением добиваться результата. Такой метод был и у командира 18-го СК Зыкова. Он с утра уезжал в одну из дивизий и сидел там, бросая ее туда, куда ему кажется необходимым по обстановке, а всех этих распоряжений штаб порою не знает или узнает от нижестоящего штаба.

Прибывает к исходу дня и требует доложить ему, что произошло на участках других соседей. После доклада с утра едет в ту дивизию, которая плохо продвинулась в течение дня, как бы толкачем. В это время в штабе накапливается много новых данных, необходимо доложить КСК и получить указания, но КСК нет и если найдешь его в каком-либо штабе дивизии, то отвечают, что был и выехал с командиром дивизии. После безуспешных поисков докладываешь штабу фронта об обстановке и принятых мерах и даешь указания войскам.

...Управление вылилось в такую форму: добыть данные во что бы то ни стало, какими угодно средствами, данные обобщить и доставить в штаб фронта, т.к. штаб фронта не давал покоя и требовал в установленные часы сведения о положении частей корпуса. Штаб корпуса, благодаря неполной обеспеченности, а больше из-за неумения использовать имеющиеся средства, ограничивался сводками и информацией, а подготовить данные, обобщить и доложить их для принятия правильного решения - этого не было. Поэтому по форме боевые донесения были, а по существу фиксировали положение частей, которое уже было отражено оперсводкой».

В результате комдив 270-й сд должен был действовать самостоятельно, и действовал достаточно осторожно: дивизия, продолжая преодолевать сопротивление отходящих итальянских частей (в арьергарде дивизии «Кунеензе» шли батальоны «Чева» и «Мондови» из 1-го альпийского полка и «Дронеро» из 2-го ап, против которых действовали подразделения 270-й сд), продвигалась в общем направлении на Подгорное и к 18 января вышла к этому населенному пункту. В поселке царил хаос, засвидетельствованный в дневниковых записях и воспоминаниях многих итальянских солдат и офицеров: «Дым застилает Подгорное. Там уже ночь. Красные отблески пламени полыхают, как в тумане... мы уже на окраине посёлка, беспорядок увеличивается, мы встречаем только безнадёжных или покорившихся людей... люди, которые бегут, тащат себя, кричат... возвращаются первые пьяные альпийцы, они несут котелки и фляжки, наполненные коньяком, менее пьяные смеются, издеваются, ещё пьют коньяк, как будто воду. Другие уже лежат в снегу отупевшие». «Сумасшедшие колонны машин, повозок, санок, обозов. Итальянцы и немцы толкают их, кричат, ругаются, останавливаются, бегут. Мы как камни в бурном потоке реки, катимся и больно сталкиваемся друг с другом. Встречаем колонны, мы режем их; они встречают и режут нас. Мы еле движемся в этом беспорядке, мы сталкиваемся, мешая друг другу. Вокруг нас горят избы, раздаются взрывы, осветительные ракеты взлетают в небо, озаренное пламенем пожаров. В метель пахнет гарью, так как ветер не может разогнать такой густой дым».

В то время как части 270-й сд наступали на Подгорное с востока, с севера к селу подошли части 219-й сд, а с юга - 180-й сд 3-й танковой армии; началось уничтожение окруженной группировки противника, основную роль в котором вместе с частями 18-го стрелкового корпуса играли соединения 3-й танковой армии.

В период с 14 по 21 января 1943 г. части 18-го стрелкового корпуса продвинулись вперед на 70 - 90 км и заняли г. Острогожск (совместно с частями 40-й армии), освободили крупные населенные пункты Каменка, Петровское, Криница, Средне-Воскресенское, совхоз «Победа», Должик, Попасное, Пухово, Колыбелька и др. В упорных боях части корпуса разгромили до 6 дивизий. При этом враг потерял 25 тыс. убитыми, ранеными и обмороженными. Свыше 15 тыс. солдат и офицеров было взято в плен. Были захвачены трофеи: орудий - 350, пулеметов -1350, минометов - 230, танков - 27, ПТР -27, винтовок - 25 000, раций - 70, автомашин - 3500, лошадей - 3500, повозок -4350, складов - до 100, паровозов - 11, вагонов - 250. Всего же в период проведения Острогожско-Россошанской наступательной операции частями корпуса было захвачено в плен 35 815 солдат и офицеров, в том числе: 129-я СБР - 1500; 37-я СБР - 450; 161-я сд - 5000; 219-я сд -11 900; 270-я сд - 11 000; 309-я сд - 1500; 192-я ТБР - 4150; 2-я, 6-я и 10-я ИБР -1350. Противник оставил на поле боя около 30 тыс. убитых солдат и офицеров. Общее количество трофеев составило: орудий разных калибров - 486; минометов -275; пулеметов - 1819; автоматов и винтовок - 33 000; ПТР - 150; танков - 89; автомашин - 4745; раций - 96; походных кухонь - 193; повозок - 8316; лошадей -4437; мотоциклов - 868; велосипедов -960; пишущих машинок - 22; паровозов -30; вагонов - 745; складов с боеприпасами - 94; с вещевым довольствием - 5; с горючим - 1 (300 бочек); зерна и муки - 500 т; рогатого скота - 1100 голов; мастерских по ремонту танков - З.