Сейчас мы с вами переведем разговор на другой летописный городок — Покчу. На первый взгляд, здесь, кажется, все ясно. Покча давно уже не город, но стоит по сей день. И то, что это именно та Покча, а не какая-нибудь другая, ни у кого сомнений не вызывает.

Известный исследователь Урала Н. П. Рычков в конце XVIII века, объезжая многие исторические места Прикамья, проследовал и через Покчу и увидел здесь на окраине села развалины крепости. Остатки этой крепости были описаны также в середине позапрошлого столетия священником покчинской церкви Евтихеем Поповым, составившим летопись села. Когда была сооружена эта крепость, известно — в 1472 году. Кем она построена, тоже известно — князем Федором Пестрым. Не является тайной и то, когда она прекратила существование как город (крепость) — в 1535 году.

О чем же здесь говорить, о каких тайнах? Такой вопрос может задать нетерпеливый читатель. А парадокс заключается в том, что когда в послевоенное время попытались определить, что же собой представляла покчинская крепость, то места, где она стояла, найти не смогли. В профессионализме тех, кто искал место ее расположения, сомневаться не приходится. Это (в разное время) были: И. А. Талицкая, О. Н. Бадер, В.А.Оборин, В. А. Шмыров. В чем тут дело? В летописи сказано, что крепость была построена «на усть речки Почки». Сейчас на территории Покчи в Колву впадает единственная речка — Кемзелка, протекающая по северной окраине села. Если рассуждать логически, то остатки крепости нужно искать в устье этой речки, другой-то нет. Тем более при впадении Кемзелки в р. Колву образовался мыс. Не один и не два раза закладывались здесь разведочные шурфы, а результат был один: не только никаких находок, но даже культурного слоя того времени найдено не было.

Высказывали предположение: может быть, под летописной записью «на усть речки Почки» следует понимать место напротив устья? В таком случае крепость должна бы находиться на левом берегу Колвы, напротив устья Кемзелки. Но противоположный берег низкий, весной большей частью заливается водой. В одно время, более 100 лет тому назад, несколько покчинских крестьян возвели там дома со всеми надлежащими постройками. Но прожили они там недолго, сочли более благоразумным переселиться обратно. Естественно, и крепость строить на левом берегу было бы пустым занятием. А простояла она, если верить письменным источникам, немало — 63 года.

Сейчас нередко можно услышать такое утверждение: покчинская крепость была построена в устье р. Кемзелки, но в наше время искать ее следы бесполезно, так как мыс, где она стояла, разрушен весенними водами Колвы. В прямом и переносном смыслах крепость унесена течением времени. В какой-то мере это подтверждает священник В. Е. Попов, автор работы «Города Перми Великой Искор и Покча», написанной в XIX веке. По словам священника, его отец, ЕвтихейПопов (автор покчинской летописи) еще видел крепостные валы на окраине села, но в 60-е годы XIX века их смыло во время половодья.

Однако в этой гипотезе есть два уязвимых места. Первое: непонятно, почему за точку отсчета в поисках местонахождения покчинской крепости исследователи брали устье р. Кемзелки. В летописи же сказано: «на усть речки Почки». Почка — русское название (почка, почека — это расчищенное под пашню от леса место). Кемзелка же, вероятнее всего, русифицированное тюрк ское название. Называлась река, вероятно, первоначально Кем зелга, где елга — «река». После XV века никаких крупных переселений тюркоязычного населения на север Прикамья не было, поэтому такое название могло появиться в этих местах только до XV века. Отсюда можно сделать вывод, что летописная речка Почка и современная речка Кемзелка — не одно и то же. Хотя, возможно, название Кемзелка происходит от кемзелъ», где ель. с коми-пермяцкого, — «лесной ручей», «лесная река».

Второе уязвимое место изложенных гипотез таково. Н. П. Рычков в своей книге «Продолжение журнала или дневных записок по разным провинциям Российского государства» пишет, что видел развалины крепости при въезде в село. А ехал он со стороны Чердыни, с юга. Кемзелка же впадает с северной стороны села. С этой стороны Покчи сегодня нет никакой реки, но есть сырой лог, по которому весной и в дождливое лето течет ручей. Может быть, по этому логу и прокладывала себе путь летописная Почка? Значит, и искать следы крепости нужно в районе устья лога.

Но крепость, о которой мы так долго рассуждали, была построена князем Федором Пестрым. А летописи говорят и о другой, дорусской Покче. Она в первую очередь нас и интересует, ее же летописцы назвали городком. Вот здесь мы сталкиваемся с новым парадоксом. Следов этого городка, существовавшего до 1472 года, вообще никто не находил. Даже о случайных находках, которые бы указывали на существование на этом месте дорусского поселения, вы не найдете упоминания ни в одной книге. Может ли такое быть? Коли здесь был городок, а не селище, то со всей округи сюда стекались товары. Не могло же все исчезнуть бесследно. Вспомним хотя бы Чердынь. Прибрежная часть Покчи плотно застроена, но все же есть одно место, которое не занято ни строениями, ни даже огородами — это устье лога, того самого, о котором мы только что писали. Вблизи находится лишь церковь. Кстати, по сведениям историка А. Г. Полякова, работавшего в 1975—1978 годах учителем истории в покчинской школе, как раз около церкви ученики находили несколько наконечников стрел и керамику. Но по нескольким разрозненным находкам нельзя сделать каких-либо определенных выводов. Неужели получается, что и этот городок дорусской Перми Великой остается под вопросом, как и Урос?

А что если взглянуть на этот вопрос в иной плоскости? Предположим, что те остатки земляных укреплений, о которых писали Е. Попов и Н. Рычков, — это следы дорусского городка Покча, того, который сжег Гаврила Нелидов. А русской крепости здесь никогда и не было. Есть ли хоть какие-нибудь факты, подтверждающие это? Вновь обратимся к летописям, к событиям 1472 года. Тогда от Анфаловского городка русская рать пошла в две разные стороны: «...оттуда поиде на конех на верхнюю землю к Искару; а Гаврила Нелидова отпустил на нижнюю землю на Урос. и на Чердыню, и на Покчу на князя Михаила. Князю же Федору, не дошедшу еще городка Искора и сретоша его Пермь на Колве ратью... Оттуда поиде Федор тако ко Искору и взять его ... а Гаврила шед те места повоевал, которые послан. И потом приде князь Федор на устье Почки, где впала в Колву, срубише ту городок, седе в нем и приведе всю землю ту за Великого князя». Мы можем понять из этого текста то, что князь Федор Пестрый построил новую кре пость на берегу р. Колвы, где в нее впадает некая речка Почка. Отметим: Почка, а не Покча, «почка», как уже говорилось выше, — это русское слово, означающее расчищенное в лесу место под пашню; «покча» же — слово древнепермское. Речка с таким названием могла протекать рядом с поселением, где определились на житье русские. Городок же Покча был владением местного пермского князька.

Если исходить из этого предположения, то князь Федор Пестрый не переносил столицы в Покчу, а обустроил временную резиденцию где-то в другом месте. Но тогда возникает следующий вопрос: а где же тогда располагалась резиденция князей Великопермских, а затем наместников этой земли в период с 1472 по 1535 год? На вопрос ответим вопросом: а в какой летописи прямо и четко указано, что резиденцией князей Великопермских и столицей Перми Великой стала Покча? Князь Федор Пестрый ее туда не переводил. Читаем более поздние упоминания: «Лета 6989 (1481 год) пришедшу Асыка князь с пелымскими вогуличами на Пермь Великую и приступиша на Чердыню. Чердынь не взял, а Покчу пожегл и князя Михаила Ермолича и княжат его по секл и повосты разорив...». Как бы мы ни читали этот текст, все же из него вытекает, что столицей была Чердынь, ее название следует сразу после названия земли. Существует, конечно, маленький нюанс: после известия о взятии и сожжении Покчи следует известие о гибели великопермского князя. Но князь мог погибнуть и во время осады Чердыни, и в сражении где-либо под Покчей или другим погостом. И даже если он погиб в Покче, это еще само по себе не говорит, что именно здесь была столица.

Смотрим далее. «Лета 7014 (1506 год) пришедши из Тюмени на Великую Пермь ратью сибирский царь Кулуг Салтан и без вести приступиша. Чердыню не взял, а землю нижнюю воевал всю, в Усолье на Камском варенцы пожегл...». И здесь мы видим — набег, разорена половина всей Перми Великой, штурмуют Чердынь. сжигают Усолье Камское, а столицу Покчу никто не вспоминает. А, заметим, с 1472 года миновало 34 года, должны бы уж летописцы привыкнуть к новому названию. «Лета 7039 (1581 год) пришедшу на Великую Пермь пелымский князь с вогуличи, повосты раз зорив, а Чердыню не взял». И опять, как мы видим, столица Покча не упоминается.

Но кроме летописей есть и другие источники. Как быть, например, с тем фактом, что в покчинской церкви имелось несколько реликвий? Самой главной, несомненно, была икона Благовещения. По преданию, записанному в церковной летописи, эта икона принадлежала первому князю великопермскому Михаилу Ермоличу. присланному в Пермь Великую в 1451 году. Не доверять церковной летописи особых причин нет. Тогда возникает вопрос: как же икона попала в эту церковь, если Покча не была местом княжеской резиденции? Нам кажется, что икона была передана церкви в память о гибели здесь в 1581 году князя Михаила. Еще следует обратить внимание на такую деталь, что везде, где были резиденции бывших вереинских (пермских, великопермских) князей, обязательно воздвигалась Благовещенская церковь: Верея, Усть-Вым. Чердынь... Церковь с таким же наименованием была построена и в Покче.

И последний вопрос: есть ли сведения, относящиеся к 1535 году о переносе столицы вновь в Чердынь? Как ни странно, но прямо об этом опять же не сказано ни в одной летописи. К этому году относится только сведение о том, что в Чердыни Давидом Курчевым построена новая крепость (кремль). Но это новость другого плана. Любой кремль (крепость), особенно деревянный, ремонтировали, перестраивали, строили заново.

И к чему же мы пришли в итоге? Первое — городок Покча был построен местным населением, и в районе современного села, сохранившего это название, мы можем искать следы дорусского городка. Возник он явно до 1472 года, а вот как долго он сохранял этот статус после 1472 года, — неизвестно. Можно предположить — до набега 1481 года, именно тогда он упоминается в летописях последний раз. Второе — князь Федор Пестрый не переносил столицу Перми Великой из Чердыни в Покчу. Остается открытым вопрос: а где же находилась крепость, срубленная Федором Пестрым? О том, что она была построена и простояла не один год, косвенно свидетельствуют данные карты Московии Гийома Делиля, на которой на р. Колве обозначены рядом два города: Чердынь и Пермь Великая. Единственное предположение, где же мог поставить Федор Пестрый крепость, — это устье р. Чердынки, напротив Иоанно-Богословского монастыря. Чердынка — название явно позднее, произошедшее уже от названия города. Вновь построенная крепость стояла и рядом с монастырем, причем не более чем в километре от Чердыни (кремля). То есть Федор Пестрый мог легко контролировать и духовную, и светскую власть. Этот холм по правому берегу Чердынки называется Старопосадский, но Чердынский посад на этом холме (мысу) никогда не располагался. Может быть, — повторяю, может быть, — это название появилось, потому что там когда-то стояли постройки Княж-Федоровской крепости. В заключение отметим, что археологических изысканий на этом мысу никогда не проводилось.

Назад| Оглавление| Вперёд