Назад| Оглавление| Вперёд

Первым днем этого года была среда (13 февраля).

Накануне среды, 19-го дня месяца сафара (3 апреля), произошло сильное землетрясение на рассвете, за которым последовал еще один толчок накануне четверга, вслед за <...> и еще один после общей молитвы в следующую пятницу. С севера поступило несколько сообщений о страшных последствиях этих землетрясений, первых и последующих, в городах Шейзар, Хама, Кафр-Таб, Афамия и их окрестностях, вплоть до некоторых мест в провинции Алеппо.

В это же время несколько посыльных прибыло к Hyp аль-Дину от правителей провинциальных городов, замков и районов в целях подготовки к незамедлительной атаке на проклятых врагов Аллаха, к набегу на тех неверных, котррые противились ему, на сеятелей беспорядка в землях и нарушителей торжественной клятвы сохранять мирные и дружественные отношения. Тогда правитель Hyp аль-Дин приказал по поводу этих радостных обстоятельств украсить город, а сам по этому случаю сделал то, что никогда не делалось во времена прежних правителей. Он приказал украсить стены цитадели и княжеской резиденции оружием войны, таким как кирасы, нагрудники, щиты, сабли, копья, франкские круглые щиты, пики, знамена, флаги, барабаны, трубы и другие музыкальные инструменты. Войска, горожане и пришельцы — все собрались поглазеть на этот вид и выражали свое восхищение этим представлением, которое продолжалось семь дней, — да поможет им щедрый Аллах в осуществлении их планов и надежд на изгнание лживых и заблудших неверных.

Во вторник, 3-й день первого месяца раби (16 апреля), правитель Hyp аль-Дин (да продлит Аллах его дни) отправился в Баальбек, чтобы проверить там состояние дел и принять участие в организации войск гарнизона. Он также получил сообщения из Химса и Хамы о набегах проклятых франков на эти районы, об их грабежах и бесчинствах, да лишит их Аллах удачи и ниспошлет скорейшее истребление.

В понедельник, 2-й день первого месяца раби (15 апреля), Зайн аль-Худжадж (да сохранит его Аллах) направился в Египет в качестве посланника от Hyp аль-Дина, чтобы вручить тамошнему правителю привезенное им письмо. Его также сопровождал посыльный, прибывший из Египта.

В воскресенье, 15-й день первого месяца раби (28 апреля), посланник принес радостную новость от победоносного аскара из Раас-аль-Ма о том, что Нусрат аль-Дин Амир Миран, получив информацию о посылке проклятыми франками многочисленного и хорошо вооруженного конного отряда их лучших воинов в Банияс, чтобы удержать его и усилить оружием и деньгами, спешно выступил им навстречу со своим победоносным аскаром. Говорили, что численность франков составляла семьсот всадников из числа самых смелых госпитальеров, их оруженосцев и тамплиеров, не считая пеших воинов. <...>

Нусрат аль-Дин встретил их на подходах к Баниясу, и, когда его защитники вышли и присоединились к нему, он нанес франкам сокрушительное поражение. Он расставил самых отважных из своих тюрок в засады в различных местах, и, когда сражение началось и поначалу мусульмане стали отступать перед франками, люди из засады набросились на них, и Аллах лишил многобожников удачи и помог мусульманам. Острые сабли обрушились на головы врагов, нанося по их шеям ужасные смертельные удары, меткие копья и разящие стрелы пронзали их тела, и никому из них не удалось спастись, кроме некоторых, кому улыбнулась судьба и чьи сердца окрылил страх. В войске франков не осталось ни одного человека, который не был бы убит, ранен, ограблен, пленен или оставлен лежать на земле, а в руки мусульман попала неисчислимая добыча в виде их лошадей, оружия, животных, денег и документов, многочисленных пленных и голов убиенных. <...>

Основное число их пеших воинов, состоявшее из франков и примкнувших к ним мусульман из Джабал-Амила, было порублено саблями. Битва состоялась в пятницу, 13-й день первого месяца раби (26 апреля), и пленные, головы убитых и [захваченное] имущество были доставлены в столицу на следующий понедельник. Их провели процессией по всему городу, где собралось большое количество зрителей, состоялся радостный общественный праздник, а сердца правоверных мусульман наполнились ликованием. Это была кара, ниспосланная Аллахом (да прославится Его имя) на многобожников за их злобные деяния, за постыдное нарушение клятвы хранить мир с правителем Hyp аль-Дином, за нарушение мирного договора, за угон лошадей и скота с пастбища Аль-Шаара, где торговцы и крестьяне выпасали его в надежде на мирный договор, но были обмануты ложными обещаниями его соблюдать. Группа пленных многобожников была отправлена Hyp аль-Дину в Баальбек, и он отдал приказ безжалостно казнить их — это было их унижением в настоящей жизни, а в следующей — станет горьким наказанием, ведь «если кто-то творит зло, то ему воздадут в меру содеянного».

За этой блестящей победой последовало второе радостное сообщение от Асад аль-Дина (Ширкух) о том, что большое число воинов-туркмен присоединилось к нему, и он одержал победу над крупным эскадроном многобож-ников, который пришел из их замков на севере. Они были обращены в бегство, и туркмены уничтожили тех из них, кого могли схватить. После этого Асад аль-Дин прибыл в Баальбек с аскаром, состоявшим из предводителей и воинов-туркмен, которые пришли в большом количестве для участия в священной войне против многобожни-ков, врагов Аллаха. Он встретился с аль-Малик аль-Адил Hyp аль-Дином во вторник, 25-й день первого месяца раби...

Тогда было принято решение направиться в территории, населенные многобожниками, чтобы покорить их и выполнить задачу набега и священной войны против их обитателей, начав с наступления на Банияс, с его блокады и попытки его захвата — да поможет им милостивый Аллах скорее достичь цели.

Во вторник, 27-й день первого месяца раби (2 мая), Hyp аль-Дин прибыл в свою столицу, чтобы организовать выпуск оружия и его отправку в аскар. Пробыв там несколько дней, он тут же отправился в собранные из туркмен и арабов эскадроны, чтобы вести священную войну с неверными. Сразу же по прибытии он занялся делом, ради которого приехал. Он приказал оснастить баллистами и оружием победоносный аскар и4 обнародовал в городе воззвание, призывая всех желающих принять участие в священной войне, а также всех добровольцев из числа горожан и пришельцев вооружиться и приготовиться вести войну с франками, приверженными многобожию и ереси. Сам же он поспешил присоединиться к победоносному аскару, не колеблясь и не откладывая своего путешествия, в субботу, 1-й день первого месяца раби. За ним последовало огромное число вооруженных групп, добровольцев, религиозных проповедников, сторонников суфизма и набожных поборников истинной веры.

8 следующую субботу, 7-й день второго месяца раби (18 мая), после нападения аль-Малик аль-Адил Hyp аль-Дина на Банияс с его аскаром и осады города с использованием катапульт почтовый голубь прилетел от победоносного аскара из окрестностей Банияса с письмом, сообщающим о прибытии курьера из лагеря Асад аль-Дина у Хунина, где он стоял с туркменами и арабами, с сообщением о следующих событиях. Франки (да отвернется от них Аллах) направили подразделение своих главных предводителей и воинов числом более сотни всадников, не считая сопровождения, чтобы атаковать это войско. Они думали, что здесь только горстка людей, и не подозревали, что их несколько тысяч. Когда франки приблизились, мусульмане набросились на них, как львы на добычу, и одержали над ними победу, убивая, захватывая в плен и грабя, после чего лишь немногим из них удалось спастись. Пленников, головы убитых, а также их имущество — отборных лошадей, щиты и копья — привезли в город в понедельник, после упомянутой даты, провели через весь город, от чего сердца всех людей возрадовались, и Аллаху воздавались многочисленные хвалы за Его второй дар, последовавший за первым, да ускорит Он их крах и изгнание. За этим знаком божественной благосклонности последовал прилет почтового голубя из лагеря у Банияса во вторник, последовавший за этим днем, с вестью о захвате Банияса силой оружия в четвертом часу2 этого вторника, когда закончилось сооружение сапа, в нем был разведен огонь, взорванная башня рухнула, и войска устремились через пролом, рубили саблями его обитателей и грабили их имущество. Те, кому удалось спастись, укрылись в цитадели. Ее осада продолжается, и захват осталось ждать недолго благодаря милости Всемогущего Аллаха — да поможет Он ускорить дело.

После этого, по предрасположенности судьбы, франки собрались из их крепостей, чтобы спасти Хамфри, правителя Банияса, и его франкских сподвижников, которые оказались осажденными в цитадели города. Со своей стороны, они были на грани краха и готовились обсудить с Hyp аль-Дином условия капитуляции, предлагая все содержимое цитадели в обмен на освобождение, но он не согласился на их предложения и не удовлетворил их желаний. Когда король франков прибыл со стороны гор с войском конных и пеших воинов и захватил врасплох две армии, стоявшие лагерем2 у Банияса и осаждавшие его, отрезавшие дорогу и подходы к городу, политика потребовала от них отступления, и франки дошли до крепости и освободили3 ее защитников. Но когда они увидели, что стена Банияса и жилища обитателей города полностью разрушены, они отчаялись восстановить их. Это случилось в последние десять дней второго месяца раби (12— 20 июня).

В среду, 9-й день первого месяца джумаада (19 июня), прилетели голуби с письмами из лагеря Hyp аль-Дина с информацией о том, что аль-Малик аль-Адил Hyp аль-Дин, узнав, что лагерь неверных франков расположен у Аль-Маллахи4, между Тиверией и Баниясом, выступил со своим победоносным аскаром туркмен и арабов и отправился туда скорым маршем. Когда он приблизился к франкам, они, захваченные врасплох5, увидев его многочисленные знамена, спешно надели свои доспехи и сели в седла, и, разделившись на четыре отряда, атаковали мусульман. Тогда князь Hyp аль-Дин спешился, за ним спешились и его отважные воины и осыпали врагов копьями и стрелами, и за время, меньшее, чем нужно, чтобы об этом рассказать, атака врагов захлебнулась, и среди них воцарились смерть и разрушение. Аллах, Великий и Всемогущий, помог своим правоверным последователям, отвернувшись от упрямых неверных. Мы одолели их конников, убивая и пленяя их, и порубили саблями их пеших воинов. Франки пришли в большом количестве, огромным войском, но никому из них не удалось спастись, как сообщает надежный источник, за исключением десяти человек, которым улыбнулась судьба и сердца которых окрылил страх. Говорили, что их король (да проклянет его Аллах) был среди них, говорили также, что он оказался в числе убитых, но никакой информации о нем не осталось, несмотря на тщательные поиски. Аскар ислама потерял всего двух человек, один из которых был знаменитым воином, убившим четырех бойцов неверных, и сам погиб, когда пробил его час, а второй — неизвестный странник. Оба они почили смертью мучеников, вознагражденные и оцененные (да будет милостив к ним Аллах). В руки воинов ислама попало неисчислимое количество лошадей, имущества, скота и вьючного оборудования франков, и их церковь с ее знаменитой утварью оказалась в руках князя Hyp аль-Дина. Это была славная победа, знамение помощи Всемогущего Аллаха, дарителя победы, да усилит Он мощь ислама и унизит мно-гобожников и их клику.

Пленников и головы убитых привезли в Дамаск в понедельник, следующий за днем победы. Франкских кавалеристов усадили попарно на верблюдов, каждой паре дали по неразвернутому флагу, с привязанными к ним несколькими кожами с волосами, снятых с голов убитых. Их предводителей и командиров крепостей и провинций усадили каждого на лошадь, надели на каждого кольчугу и шлем и дали флаг в руки, а пехотинцев, сержантов и легковооруженных солдат1 связали вместе по три, четыре, больше или меньше. Бесчисленное число горожан — старики и молодые, женщины и дети — вышли посмотреть, какую блистательную победу Аллах (да будет благословенно Его имя) даровал всем мусульманам, они непрестанно благодарили и прославляли Аллаха и истово молились за аль-Малик аль-Адил Hyp аль-Дина, своего защитника и хранителя.

Теперь Hyp аль-Дин вознамерился атаковать территории франков, чтобы захватить их и подчинить себе (да поможет ему милостивый Аллах). В четверг, 25-й день первого месяца джумаада (4 июля) <...> и накануне субботы, 4-го дня второго месяца джумаада (14 июля), произошло несколько толчков землетрясения. С севера сообщалось, что эти толчки ощущались в Алеппо, а также в Химсе. Они были настолько сильными, что жителей охватил ужас и горе. Несколько строений в Хаме, Кафр-Табе и Афамии было разрушено. Некоторые из рухнувших построек уже были восстановлены после разрушения во время предыдущего землетрясения. Из Таймы также сообщалось об ужасных разрушениях жилищ.

В период между 11-ми 20-м числами второго месяца джумаада поступило несколько сообщений о прибытии (Кылыч Арслана) сына султана Масуда3 с огромным войском для осады Антиохии. Обстоятельства вызвали необходимость подписания мирного договора между аль-Малик аль-Адил Hyp аль-Дином и королем франков, и между ними состоялся долгий обмен письмами с предложениями и обсуждениями, в результате чего дело зашло в тупик и не привело к достижению желанного мира и подписанию успешного и удовлетворительного договора. Аль-Малик аль-Адил (да умножит Аллах его победы) прибыл с частью своего аскара в свои владения в субботу, 25-й день второго месяца джумаада (3 августа), оставив остальную часть аскара вместе с арабами в поле напротив провинций многобожников (да отвернется от них Аллах). В воскресенье, 3-й день месяца раджаба (11 августа), он направился в Алеппо и его районы с инспекционной проверкой состояния их обороны, поскольку они подверглись набегам многобожников, а войска князя Ибн Масуда находились в непосредственной близости от них.

[После возобновления подземных толчков в месяце раджаб] с севера стали поступать ужасные и беспокоящие новости из Хамы о том, что город вместе с цитаделью, домами и строениями обрушился на голову своих обитателей — стариков, юношей, детей и женщин, погубив огромное количество душ, и почти никто не уцелел, за исключением нескольких человек. Что касается Шейзара, то его пригород уцелел, за исключением того, что было разрушено ранее, но его знаменитый замок обрушился на правителя, Тадж аль-Даулу, сына Абу л-Асакира ибн Мункида (да будет милостив к нему Аллах) и его ближних, за исключением некоторых, кто там отсутствовал. Население Химса в панике покинуло город и спаслось в пригородах, а их жилища и цитадель были разрушены. В Алеппо были разрушены некоторые здания, и население покинуло город. Что касается более отдаленных замков и крепостей, таких как Джабала и Джебель, то там землетрясение имело ужасные последствия. Саламия была разрушена, как и другие места, начиная от нее и вплоть до Аль-Рахбы и его окрестностей. Если бы Аллах не смилостивился над своими созданиями и их городами, то произошло бы ужасное несчастье, и возникла бы серьезная и печальная ситуация.

В начале месяца зул-каада (начался 5 декабря) из Химса пришло сообщение о кончине его правителя, эмира по имени Салах аль-Дин (аль-Ягисияни). В молодости он пользовался большой благосклонностью атабека Имад аль-Дина Занги, правителя Алеппо и Сирии (да будет милостив к нему Аллах), и быстро продвигался по службе благодаря своей преданности, способностям, верности суждений и умению действовать от имени правителя. С годами силы его покидали, и Салах аль-Дину пришлось отказаться от активной деятельности, но он еще ездил верхом на лошади. Впоследствии он был вынужден путешествовать в паланкине, улаживая дела и инспектируя районы, но вплоть до самой смерти не страдал от телесных недугов и расстройства ума. Его сыновья унаследовали его чин и должность.

Здесь уже упоминалось об отъезде аль-Малик аль-Адил Hyp аль-Дина из Дамаска с войсками в города Сирии, после получения сообщения о том, что франки (да отвернется от них Аллах) собирались напасть на них, воспользовавшись непрерывными толчками землетрясения, которые ослабляли эти города, разрушая замки, цитадели и жилища. Hyp аль-Дин принял меры для их защиты и охраны, чтобы успокоить людей Химса, Шейзара, Кафр-Таба, Хамы и других мест, которые уцелели и теперь собирались присоединиться к нему с огромным, многочисленным войском из крепостей и провинций. Среди них были и туркмены. Он стал лагерем с огромным войском перед армией франков в окрестностях Антиохии и окружил их так, что ни один конник не мог отправиться в рейд.

Через несколько дней после начала месяца рамазана 552 года (7 октября 1157 г.) аль-Малик аль-Адил Hyp аль-Дин тяжело заболел. Когда болезнь обострилась и он испугался, что она может оказаться фатальной, он призвал своего брата Нусрат аль-Дин Амир Мирана и Асад аль-Дин Ширкуха, главных эмиров и военачальников и рассказал им, что он считает необходимым и наиболее полезным сделать. Он сообщил им, что благодаря репутации храброго и решительного человека Нусрат аль-Дин должен оставаться в Алеппо и занять его место, возместив эту утрату, а Асад аль-Дин останется удерживать Дамаск, как наместник Нусрат аль-Дина, и взял с них всех клятву выполнять эти условия. После заключения такого договора его болезнь обострилась, и он отправился в паланкине в Алеппо и обосновался в цитадели. Асад аль-Дин проследовал в Дамаск, чтобы защищать его территории от набегов франков и самому атаковать территории проклятых врагов, в конце месяца шаввала (закончился 4 декабря). После этого продолжали поступать тревожные вести о князе Hyp аль-Дине, вызывавшие общее беспокойство и брожение. Армии мусульман разбрелись, в провинциях царила смута, а франки осмелели. Они подошли к городу Шейзару, взяли его приступом, убивая, грабя и захватывая в плен. Из различных частей страны собралось много исмаилитов, помимо прочих людей, и они нанесли поражение франкам, убили многих и выгнали их из Шейзара.

Случилось так, что, когда Нусрат аль-Дин прибыл в Алеппо, правитель цитадели, Маджд аль-Дин (Ибн аль-Дайя), отказался повиноваться ему и закрыл перед ним ворота. Но тогда поднялось городское ополчение Алеппо и, сказав: «Это наш правитель и князь после его брата», отправилось с оружием к воротам города, сломало замки, и Нусрат аль-Дин вошел со своим войском и занял город. Жители города упрекали, бранили и угрожали правителю цитадели и выдвинули несколько предложений Нусрат аль-Дину, среди которых была просьба возобновить традицию и вставить в призыв к молитве фразы: «Идите сюда, лучшие работники» и «Мухаммед и Али лучшие представители человечества». Он согласился с их предложениями, дав им соответствующие обещания, и расположился в своем собственном доме. Тогда правитель цитадели направил Нусрат аль-Дину и жителям Алеппо послание, в котором говорилось: «Наш господин аль-Малик аль-Адил Hyp аль-Дин жив и в сознании, хотя и болен, и поэтому не было необходимости делать так, как сделали вы». По другому рассказу, в этом вопросе вся вина возлагалась на правителя. В условиях секретности несколько человек были допущены в цитадель, они видели живого Hyp аль-Дина, который вполне понимал, что говорили ему и что говорил он сам. Он не одобрил того, что произошло, и сказал: «На этот раз я прощаю городское ополчение за его ошибочное решение и не виню его за такой проступок, поскольку его единственной целью было соблюсти интересы моего брата, назначенного мною наследника».

После этого по всей стране распространились сообщения и хорошие новости об улучшении здоровья князя Hyp аль-Дина, и сердца всех людей наполнились радостью и весельем, после настороженности, волнения и горя, которые они испытывали до этого. Его здоровье продолжало восстанавливаться, и теперь его внимание обратилось к переписке с командирами, в которой он призывал их возобновить священную войну против проклятых. Между тем Нусрат аль-Дин был назначен правителем города Харрана и его зависимых территорий и отправился туда.

Когда Асад аль-Дин получил подтверждение сообщений из Дамаска о выздоровлении аль-Малик аль-Адил Hyp аль-Дина и о его намерении призвать армии ислама на священную войну против врагов Аллаха и тех, кто проводил кампанию в Сирии1, он спешно отправился из Дамаска в Алеппо. Прибыв туда вместе со своей конницей, он присоединился к аль-Малик аль-Адил Hyp аль-Дину, принявшему его с почестями и похвалившему рвение, и они продолжили предпринимать такие меры для защиты провинций от угрозы нашествия банд неверных и заблудших, которые послужили бы всеобщему благу — да приблизит милостивый Аллах осуществление их планов и надежд.


Назад| Оглавление| Вперёд