Вполне естественно, что с этими требованиями регламента обходились весьма вольно и при реальной разбивке лагеря руководствовались прежде всего условиями местности, но не вызывает сомнений и, более того, полностью подтверждается многочисленными свидетельствами очевидцев наличие безупречного порядка в лагерях наполеоновской армии. И это вполне понятно, ведь в эпоху Империи армия располагалась в лагерях лишь во время длительных стоянок. На марше в период напряженных боевых действий подобный метод размещения войск был в отличие от XVIII в. просто немыслим, что вполне очевидно из всего вышесказанного. Лагерь в наполеоновскую эпоху становится чаще всего неким промежуточным этапом между мирным или относительно мирным периодом, когда войска размещались в казармах или на постое, и боевыми действиями, когда основным способом размещения войск был бивак. Образцом лагеря армии Наполеона, его эталоном стал знаменитый Булонский лагерь, а точнее целая сеть лагерей на побережье Ла Манша и Паде-Кале, где были в 1803-1805 гг. сконцентрированы войска для предполагаемого вторжения в Англию. Однако более частой была обратная ситуация, когда по окончании боевых действий войска должны были быть сконцентрированы до окончательного подписания мира. Такими были лагеря вокруг Тильзита летом 1807 г., под Веной в 1809 г. и др. Наконец, иногда армия располагалась в лагерях и в период временного прекращения боевых действий, например, весной 1807 г. (лагеря в Финкенштейне, Гутштадте и Морунгене), летом 1813 г. (лагерь под Дрезденом).
    Во всех этих случаях не было необходимости разбивать лагерь впопыхах. Было достаточно времени, чтобы выбрать удобное место, произвести тщательную разметку территории и выстроить настоящий воинский город.
    Как можно понять из вышесказанного, лишь в редчайших случаях лагерь наполеоновской армии был палаточным. Действительно, на походе войска не таскали за собой тысячи палаток, так что без специальных дополнительных усилий им неоткуда было появиться. С другой стороны, так как лагерь строился не наспех, имелось достаточно времени и возможности соорудить деревянные бараки, что получалось более экономичным (конечно, для армии, а не для окружающей местности) и более удобным.
    Тем не менее, все официальные наставления упорно дают подробное описание именно палаточного лагеря. Читатель, впрочем, мы думаем, уже не удивляется, а воспринимает это как норму. Нетрудно догадаться, что при постройке бараков, которые вовсе не обязательно должны были повторять один в один размеры палаток, а сооружались с учетом многих обстоятельств, командование вынужденно или, наоборот, намеренно весьма вольно обращалось и с рядом других положений устава; хотя, надо все же отметить, что его основные принципы выполнялись неукоснительно.
    В чем же они состояли? Основной принцип устройства лагеря был следующий: протяженность лагеря по фронту должна была соответствовать протяженности по фронту находящихся в нем войск, если последние будут выстроены перед своим расположением развернутыми линиями, т. е. пехота в три шеренги, а кавалерия - в две шеренги. Таким образом, лагерь наполеоновских войск был далек по своему плану от лагеря римского легиона. В плане он походил не на квадрат, а скорее на длинную полосу. Впрочем, если войск было много, они могли располагаться в две линии и более. Однако и в этом случае протяженность лагеря по фронту намного превышала его глубину.
    Основной единицей лагерного расположения был лагерь батальона. Сторона, обращенная к вероятному расположению противника, называлась фронтом лагеря. Протяженность фронта лагеря батальона варьировалась в зависимости от его численности (на батальон в восемьсот человек устав предполагал 140 м по фронту). Каждая рота располагалась в палатках (бараках), образовывавших «большие улицы», перпендикулярные фронту, так что по сигналу сбора солдаты быстро могли выйти из палаток и построиться на линии лагерного фронта. Одна рота обычно образовывала «улицу», и на нее полагалось восемь палаток нового образца (введенных незадолго до появления устава 1792 г.) или шестнадцать палаток старого образца. Предполагалось, что в одну палатку нового образца должны были поместиться 12-15 человек*, соответственно, в палатке старого образца помещалось вдвое меньше людей. Впрочем, по причине того что в эпоху Империи лагеря представляли собой чаще всего ряды бараков, рассуждения о палатках старого и нового образца были большей частью досужим теоретизированием. Бараки же строились в соответствии с вдохновением командующего корпусом, чаще всего человек на 12-20, но иногда и больше. Так что в ряде случаев рота обходилась всего лишь четырьмя бараками (как это было, например, в армии Мармона в Голландии в 1805 г.).
    Входы палаток или бараков выходили на большие «улицы», а тыл почти соприкасался с тылом палаток или бараков соседней роты; промежуток между тылами палаток назывался «малой улицей».
    На расстоянии 9 метров перед линией палаток (бараков) хранились ружья в козлах, а посередине лагеря батальона, ровно между линией ружейных козел и фронтом палаток, находился батальонный Орел или, начиная с 1811 г., полковой Орел в первом батальоне и батальонные значки в остальных батальонах.
    Позади солдатских палаток размещались кухни. Чаще всего это были просто места для костров, где можно было приготовить пищу, еще далее позади них - палатки (бараки) унтер-офицеров, музыкантов и маркитанток, еще дальше от линии фронта - палатки (бараки) лейтенантов и суб-лейтенантов, за ними - палатки капитанов; наконец, в самом тылу лагеря - палатки старших офицеров