←  Русь

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Как pусские первопроходцы нашли путь к бер...

Фотография Alisa Alisa 28.08 2020

Путь на «хлебную реку», как звали наши предки Амур, первопроходцы искали шесть лет. Первое же их появление на берегах главной реки Дальнего Востока обернулось пугающей драмой, которая на столетия запомнилась даже китайцам, в ту эпоху весьма далёким от Приамурья. Все перипетии столь необычной истории расскажет для DV Алексей Волынец.
 


«Есть за Алданским хребтом река хлебная…»
 
В августе 1638 года, на берегах якутской реки Алдан казачий атаман Дмитрий Копылов услышал от шамана Томкони, «лалагирской земли князца», то есть главы одного из родов эвенков-кочевников, необычный рассказ о лежащей к югу большой полноводной реке. По словам шамана, на её берегах жили оседлые люди, знавшие хлебопашество и обладавшие серебром. «А у тех сиделых людей во всех деревнях устроены пашни и лошадей и всякой животины много…» — рассказывал шаман казаку.
 
До этого русские первопроходцы к востоку от Лены никогда не встречались с племенами, знакомыми с хлебопашеством и драгметаллами. Казачий атаман не знал, что именно этот рассказ станет первым упоминанием Амура в русской истории, однако сразу понял всё значение слов шамана. «И тот Томкони шеман ему, Дмитрею, сказал: есть де блиско моря река…» — запишут вскоре писцы Якутского острога ценные сведения.

 

Сведения казались ценными в прямом смысле — первопроходцы с риском для жизни искали и осваивали новые земли ради добычи, драгоценных мехов соболей и лисиц. Но серебро стало бы не менее желанной поживой. Не менее ценными были и сведения про «пашни» — забравшиеся глубоко в дальневосточную тайгу и тундру русские первопроходцы страдали от дефицита и дороговизны хлеба, самой привычной и желанной пищи для русского человека той эпохи. Хлеб с большим трудом приходилось везти через всю Сибирь, а тут открывался шанс найти земли, где он в достатке родится сам.

 

Первопроходцы с ходу приступили к поискам, пытаясь добраться до загадочной реки сразу с нескольких направлений — от Алдана, с севера, и с запада, со стороны озера Байкал. Но поросшие тайгой горы и огромные дальневосточные пространства требовали дорогой платы за раскрытие тайн своей географии. Четыре года казаки возвращались из таёжных походов ни с чем, да и возвращались не все — 36 «служилых людей» во главе с Семёном Скороходовым были перебиты в тайге «немирными тунгусами».

 

И всё же к 1643 году в Якутске, ставшем центром этих поисков, уже кое-что знали про далёкую реку. Знали, что «есть за Алданским хребтом река хлебная», что с севера в неё впадает река «Зия», до которой теоретически можно добраться из якутских земель от притоков Алдана. Информации добавило возвращение в Якутск Ивана Москвитина, первого из русских людей побывавшего на берегах Тихого океана. В 1640 году его отряд, двигаясь на лодках вдоль побережья Охотского моря, почти добрался до устья Амура. В районе островов, ныне называемых Шантарскими, местные «тунгусы»-эвенки рассказали ему о близости «усть Муры», великой «хлебной реки», впадающей в океан.

 

На основе этих всё ещё смутных знаний к июлю 1643 года в Якутске, тогда главном центре всех русских владений на Дальнем Востоке, подготовили большую экспедицию к неизведанной реке.

 

 

«А немирных людей смирять ратным обычаем…»

 

Изготовившийся к поиску Амура отряд по меркам эпохи первопроходцев действительно был очень крупным — целая маленькая армия из 133 «служилых» и «охочих» людей. О значимости похода говорит тот факт, что его возглавил «письменный голова» Василий Поярков. «Письменным головой» тогда называли чиновника, назначавшегося в помощь сибирским и дальневосточным воеводам по приказу из самой Москвы.

 

Отряд Пояркова был прекрасно вооружён — 80 человек имели железные доспехи, почти все имели ружья, на шесть речных барок-дощаников погрузили большие запасы, в том числе «для угрозы немирных землиц пушку железную, да на 100 выстрелов полуфунтовых ядер». С собой отряд Пояркова вёз внушительный запас пороха — «для службы 8 пуд и 16 гривенок зелья», то есть более 130 кг.

 

Про самого Василия Пояркова до его амурского похода мы не знаем практически ничего — известно, что он был уроженцем города Кашина под Тверью, но много лет провёл на «государевой» службе в Сибири. Одним из переводчиков-«толмачей» в отряде Пояркова стал эвенк, крещённый именем Семён Петров, недавний участник плавания Ивана Москвитина по берегам Охотского моря к устью Амура.

 

От воеводы Якутского острога «письменный голова» отправлявшегося на Амур отряда получил подробную «наказную память», то есть инструкцию, в которой были изложены все имевшиеся на тот момент сведения о «хлебной реке» и цели похода. «Государевым делом промышлять, смотря по тамошной мере как лутче, — гласила инструкция, — и иноземцов ласково под Царскую высокую руку приводить, и ясак сбирать, а сперва ясак взять с иноземцов небольшой, чтоб их сперва ясаком не ожесточить… А немирных людей иноземцов, которые ясаку с себя не дадут, смирять ратным обычаем, войною…»

 

По «наказной памяти» из Якутского острога казаки отправлялись на Амур в том числе и «для пpииску серебряной и медной и свинцовой руды» — российскому Дальнему Востоку остро требовались свои металлы. «И пришед к серебренной руде, острог поставить и укрепитца, и серебро велеть безпрестанно плавить…» — гласила написанная в Якутске инструкция.

 

Отряд Василия Пояркова покинул Якутский острог 25 июля 1643 года. Сначала шесть речных кораблей спустились вниз по Лене до устья Алдана и затем целый месяц двигались вверх против его течения. Так достигли впадающей в Алдан реки Учур, путь вверх по течению которой вёл прямо на юг. Ещё десять дней плыли по Учуру до места, где в неё впадает река Гонам, — сегодня это район, где смыкаются границы Якутии и северной части Хабаровского края.

 

Река Гонам одна из самых красивых, но и опасных в этой местности — перерезана многочисленными порогами, подводными скалами, берега её усыпаны камнями и сжаты поросшими тайгой высокими сопками. Её исток находится на современной границе Якутии и Амурской области. Именно от верховий Гонама можно было, преодолев несколько десятков вёрст гористой тайги, выйти к притокам Зеи, впадающей в Амур.

 


Первые на берегах Зеи

 

Пять недель отряд Пояркова пробивался вверх по Гонаму. Казаки насчитали 66 порогов и шивер, каменных завалов на реке. Бурные воды разбили на камнях две лодки из шести, пропала часть пороха, продовольствия и оружия.

 

Начинались первые заморозки, и Василий Поярков принял решение до снегопадов налегке пробираться через горы Станового хребта. Оставив в верховьях Гонама на зимовье все сохранившиеся лодки с большей частью припасов под охраной 40 человек, 90 казаков во главе с Поярковым пешком двинулись на юг. Оставшиеся должны были идти вслед за ними только весной, когда полноводные ручьи позволят протянуть волоком лодки с припасами как можно дальше.

 

Пеший путь через таёжные сопки занял две недели. В ноябре 1643 года, когда всё уже засыпало снегом, отряд Пояркова вышел к притокам реки Зеи. Отсюда по прямой до Амура оставалось ещё более полутысячи вёрст. Сквозь снега казаки добрались до устья впадающей в Зею реки Умлекан (ныне Зейский район Амурской области), где и решили остановиться на зимовку.

 

В этом районе уже встречались поселения дауров — освоивших лесную жизнь дальних родственников степных монголов. «А на усть той речки Умлекана живут дауры пашенные, даурской князец Доптыул с родом своим, а роду его 15 человек…» — позднее расскажет Поярков. Даурский «князец», захваченный врасплох появлением множества незнакомых и хорошо вооружённых людей, в деталях поведал Пояркову о ситуации на Амуре, благо языкового барьера не было — среди опытных казаков, ранее бывавших в Забайкалье на землях современной Бурятии, нашлись знатоки монгольского языка.

 

Выяснилось, что никаких месторождений серебра и меди на Амуре нет, все металлы и шёлк местные жители выменивают на собольи меха у живущих гораздо южнее подданных «хана Барбоя». «Барбоем» или «Богдоем» обитатели Приамурья звали правителей Маньчжурии, лежавшей на северных границах средневекового Китая. Именно «из Китайского государства» (в донесении Пояркова в Якутск так и написано — «Китайское государство») на Амур попадали серебро и шелка, но о том, что это самая многолюдная на планете держава, русские первопроходцы ещё не догадывались. Впрочем, до Китая было пока далеко — от зимовья Пояркова до Великой Китайской стены простиралось более тысячи вёрст. Правда, казаки узнали главное — лежащие к югу государства сильны в военном отношении, «а бой де огненной и пушек много»…

 

Василий Поярков выяснил от «князца» Доптыула, что многие вожди Приамурья недовольны попытками маньчжурского хана обложить их данью. Первопроходец решил воспользоваться этим, он предложил местным «князцам» военную помощь. Первые переговоры оказались успешными — некоторые вожди дауров и дючеров (ещё одно старинное племя Приамурья, предки нанайцев) приняли предложение Пояркова.

 

Между тем зима становилась всё более морозной, казакам было сложно самим прокормиться в заснеженной тайге, и Поярков направил несколько десятков человек во главе с «пятидесятником» Юрием Петровым к соседним поселениям для добычи «хлебных запасов». Аборигены согласились дать русским «40 кузовов круп овсяных и десять скотин», но Петров, оказавшись вдали от Пояркова, как позже писалось в донесении казаков, «заупрямився» — то есть захотел большего.

Всё же призрак несметных и скорых богатств слишком застил глаза многим первопроходцам. Люди Петрова попытались силой собрать меховую дань и в ответ были неожиданно атакованы.

 


«Приели человек с пятдесят…»

 

Незадачливый «пятидесятник» Петров, потеряв одиннадцать человек, две недели с боем пробивался по заснеженной тайге к зимовью Пояркова. Следом за ними шли превосходящие силы разгневанных дауров. Аборигены Приамурья, благодаря южным маньчжурам, уже знали «огненный бой», поэтому не впадали в панику от казачьих ружей.

 

Под руководством Пояркова казаки всё же сумели отбить все атаки противника за наскоро построенными из брёвен укреплениями. Так первые русские на берегах Зеи оказались в осаде, посреди зимы и без запасов еды.

 

«Всякого запасу меж собою разделили по тридцати гривенок на человека, и питалися всю зиму и весну сосною и кореньем…» — расскажут позже выжившие казаки. «Гривенка» — чуть более 200 г, то есть около 6 кг пищи на каждого как минимум на четыре месяца. 50 г в сутки.

 

Казаки были боеспособнее и лучше вооружены, чем их многочисленный противник. Но голод сильнее любого оружия. «И учал в остроге быть голод великой, — рассказывали позднее выжившие, — никаких запасов не стало, и учали служилые люди помирать с голоду…»

 

Когда начались смерти от истощения, Поярков посреди зимы и осады принял решение, потрясшее и осаждавших, и осаждённых. Скупые строки казачьих «мемуаров», записанные позже в Якутском остроге, рассказывают так: «Василей Поярков учал им служилым людем говорить, кому де не охота в острожке с голоду помереть, шли б де на луг к убитым иноземцам и кормились, как хотят…»

 

Вокруг казачьего укрепления «на лугу» лежали в снегу десятки трупов осаждавших, погибших во время попыток штурма. Мороз и снег хранили их от тления. И вот первый из казаков (история сохранила его имя — Кручинка Родионов) взялся за первый труп, чтобы первым попробовать его в качестве пищи, мяса…

 

Уже в XX веке история Дальнего Востока знает факты использования во время военного ожесточения и посреди страшной зимы заледенелых трупов для строительства укреплений. Но у Пояркова не строили, а ели. Такое целенаправленное и долгое поедание человеческого мяса — событие уникальное. Хотя бы потому, что оно тщательно зафиксировано русскими документами того времени — потрясённые воеводы Якутского острога позже проведут тщательное расследование этого события. «Приели человек с пятдесят…» — зафиксируют писцы три с половиной века назад, и эти бесстрастные строки пугают даже сегодня.

 

Задубевшие от мороза трупы невозможно съесть просто так. Значит, человеческое мясо и кости варили в котлах, подобно свинине или говядине. И так изо дня в день, многие недели и даже месяцы… Первопроходцы не были гуманистами и без колебаний убивали врагов и непокорных. Но при этом они, как люди той эпохи, были глубоко религиозны, поедание человеческого мяса являлось для них страшным грехом, осквернением христианской души.

 

«И в осаде сидел тридцать недель, и питалися сосною, и травою и кореньем, и душу свою сквернил и трижды ранен…» — позже напишет в челобитной на имя царя сам Василий Поярков. «И душу свою сквернил» — исполненные горечи и мрачного достоинства слова. Значит, сам ел и другим приказывал, ради выживания и победы.

 

«И те служилые люди, не хотя напрасною смертию помереть, съели многих мертвых иноземцов и служилых людей, которые с голоду примерли… Которые мертвых ели, иные ожили, а иные померли», — запишут позже в Якутском остроге. Всего за время осады, до конца весны 1644 года, погибла половина бывших с Поярковым людей. Выжившие на человеческом мясе оказались готовы к продолжению похода, ибо ничего на свете уже не боялись.

 


Засада на Амуре

 

Похоже, осаждавшие были потрясены этим упорным поеданием человечины не меньше самих осаждённых. Уже к весне бойцы дауров, отчаявшись сломить сопротивление горстки русских, стали расходиться по своим таёжным селениям. С ними по всему Приамурью расходились и слухи о страшных и бесстрашных людях, пришедших с севера. Позже соратники Пояркова будут вспоминать, что во время дальнейшего похода аборигены в ужасе разбегались от них, как от «поганых людоедов».

 

Выдержав жуткую осаду, Василий Поярков дождался по весне прихода тех сорока человек, что оставались по ту сторону Станового хребта, с лодками и припасами. С ними он двинулся вниз по Зее, упорно стремясь к главной цели — «хлебной реке Амур». В район современного Благовещенска первые русские вышли к июню 1644 года.

 

После страшной зимы первопроходцев поразило местное изобилие. «Родится шесть хлебов, ячмень, овес, просо, греча, горох и конопель, да родится овощ, огурцы, мак, бобы, чеснок, яблоки, груши, орехи…» — в этом описании местности на слиянии Зеи и Амура даже спустя века сквозит восторг тех, кто совсем недавно пережил ужасный голод.

 

Впрочем, приамурское летнее изобилие с огурцами и орехами не означало конца опасностям. Намереваясь построить в устье Зеи острог, Поярков решил проверить, как далеко от этой местности до моря. Вниз по течению Амура он отправил отряд из 25 человек во главе с «казачьим десятником» Ильёй Ермолиным. Трое суток разведчики плыли на восток, а великая река всё не кончалась. Сообразив, что до моря слишком далеко, Ермолин повернул назад. Против течения лодки пришлось тянуть канатами, идя вдоль берега. Здесь-то уставших разведчиков и подстерегли дауры.

 

Засада оказалась успешной — почти все казаки вместе с Ермолиным погибли в бою. При схожих обстоятельствах, только гораздо севернее, спустя четверть века в одном из первых походов на Камчатку погибнет сын Ильи Ермолина, Иван Ермолин, тоже ставший первопроходцем…

 

Итак, первое русское плавание по Амуру закончилось поражением. Спастись и вернуться к Пояркову удалось только двоим из отряда Ермолина. Гибель такого количества бойцов показала, что с оставшимися силами невозможно закрепиться на Амуре в устье Зеи. Но и возвращаться в Якутск прежним путём Василий Поярков уже не мог. Во-первых, путь против течения был чреват такими же гибельными засадами. Во-вторых, бесславное возвращение с потерей половины отряда и без добычи означало для Пояркова скорый суд, к тому же осложнённый неизбежными разбирательствами по поводу людоедства.

 

И Поярков принял на первый взгляд безумное, но удачное решение — покинуть район озлобленных дауров и плыть вниз по Амуру до самого моря, а оттуда уже как-нибудь пробираться к Якутску путём, который прошёл Иван Москвитин несколькими годами ранее. Что так получится крюк длиною около 5000 вёрст, Поярков вряд ли догадывался.

 


Возвращение в Якутск

 

Обратный путь с Амура занял два года. Следующую зиму отряд Пояркова провёл на тысячу вёрст восточнее, впервые в русской истории проплыв по всей реке от современного Благовещенска до устья. Зимовали в «Гиляцкой земле», то есть в районе поселений нивхов. Вдалеке от Зеи о людоедстве казаков Пояркова ничего не знали, сами наученные горьким опытом первопроходцы накануне зимовки не пытались забирать у аборигенов меха, потому вторая зима их похода прошла мирно.

 

Летом 1645 года отряд Пояркова на речных лодках двинулся к северу вдоль побережья Охотского моря. За три месяца смогли добраться до реки Улья, где пятью годами ранее Иван Москвитин первым из русских вышел к водам Тихого океана. Здесь, на диком берегу, зимовали в третий раз, чтобы весной двинуться на запад к реке Лене.

 

В Якутск отряд Пояркова вернулся в июне 1646 года, спустя 35 месяцев после начала похода. Преодолев более 8000 вёрст, первопроходцы принесли с собой 497 соболей, первые сведения об Амуре и Сахалине, а также страшные рассказы о том, как людей «приели».

 

Якутский воевода, ужаснувшись, начал следствие. Но в итоге Пояркова за противное христианству поедание человеческого мяса наказывать не стали, сочтя, что на войне все средства хороши, а с личными грехами потом разберётся Бог. Вообще первый поход на Амур русские власти сочли неудачным — меховой дани привезли мало, разочаровало и отсутствие в Приамурье источников серебра. Однако сведения о плодородных долинах «хлебной реки» были слишком важны, поэтому Пояркова из Якутска отправили с докладом в Москву.

 

На Дальний Восток человек, впервые проплывший вдоль всего Амура, более не вернулся — до конца жизни служил воеводой в крепостях на южных границах России. Судя по сохранившейся челобитной царю — «и душу свою сквернил», — амурские грехи Поярков помнил до самой смерти.

 

Помнили о том и на самом Амуре. Более того, как всякие необычные и пугающие вести, слухи об этом распространились гораздо шире, разрастаясь и приукрашиваясь. Когда спустя десятилетие после Пояркова на Амуре произойдут первые столкновения казаков с маньчжурами, в Маньчжурии уже «знали» о том, что страшные люди с севера регулярно питаются человеческим мясом.

 

На эти ужастики наложилась высокая боеспособность русских пришельцев, когда горстка казаков долгие годы успешно противостояла многочисленным армиям маньчжурского императора. Маньчжуры в то время успешно завоевали весь Китай, но долго не могли справиться с казачьими острогами на Амуре.

 

 

«Прекратилось ли в России людоедство?»

 

Именно от маньчжуров слухи про страшное северное племя людоедов распространились по всему Китаю, попав и в первые китайские книги о русских. Такие легенды и сложившиеся этнические стереотипы весьма устойчивы — китайский миф о том, что русские едят людей, сохранялся несколько столетий и встречался в самых разных обстоятельствах.

 

Так, спустя два века, в 1876 году, очень далеко от Амура — в горах Синьцзяна — на переговорах китайских и русских военных генерал Цзо Цзунтан, в ту эпоху один из правителей Китая, вдруг огорошил нашу делегацию вопросом: «Прекратилось ли в России людоедство?» Глава русского посольства полковник Сосновский тогда не растерялся и невозмутимо ответил, что в Российской империи людоедство существует лишь в строго отведённых властью местах.

 

Генерала Цзо, истинного конфуцианца, такой ответ полностью удовлетворил — если уж даже людоедство сумели обуздать, то, значит, государство в России крепкое. Члены же русской делегации позже долго гадали, откуда возник такой странный вопрос. Решили, что китайский генерал просто выкурил много опиума, а ранее что-то слышал о племенах «самоедов», как в ту эпоху называли в России северные племена ненцев и нганасанов. Про пугающие подробности первого русского похода на Амур в нашей стране тогда забыли. Впрочем, все позднейшие историки тоже предпочитали о некоторых деталях эпопеи Пояркова не писать или упоминать вскользь.

 

Последний раз китайские слухи о русском людоедстве были зафиксированы уже в XX веке, во время вооружённого конфликта СССР и маньчжурских генералов в 1929 году. Попавшие в наш плен неграмотные китайские крестьяне в солдатских шинелях ждали, что их съедят. Тогда в Советском Союзе сочли это результатом какой-то антисоветской пропаганды империалистов — не догадываясь, что все эти слухи родились ещё три века назад…

 

И всё же, как ни странно, пугающий «людоедский» имидж сыграл в отечественной истории скорее положительную роль. Вплоть до XX века Россия никогда не имела на Дальнем Востоке значительных сил. Но сложившийся ещё в XVII столетии образ чрезвычайно боеспособных и диких «людоедов» следующие двести лет заставлял правителей многолюдной Китайской империи осторожно относиться к своему северному соседу.

https://dv.land/spec/ludoed-s-severa
 

 

Ответить

Фотография Alisa Alisa 28.08 2020

«Государевым делом промышлять, смотря по тамошной мере как лутче, — гласила инструкция, — и иноземцов ласково под Царскую высокую руку приводить, и ясак сбирать, а сперва ясак взять с иноземцов небольшой, чтоб их сперва ясаком не ожесточить… А немирных людей иноземцов, которые ясаку с себя не дадут, смирять ратным обычаем, войною…»

 

Вот так вот Москва и породила русскую империю

Ответить

Фотография Зырянин Зырянин 28.08 2020

«Государевым делом промышлять, смотря по тамошной мере как лутче, — гласила инструкция, — и иноземцов ласково под Царскую высокую руку приводить, и ясак сбирать, а сперва ясак взять с иноземцов небольшой, чтоб их сперва ясаком не ожесточить… А немирных людей иноземцов, которые ясаку с себя не дадут, смирять ратным обычаем, войною…»   Вот так вот Москва и породила русскую империю

Москва ли? Ведь Ермак тоже ясаком обкладывал туземные племена, но только в пользу ли казны?

Ответить

Фотография Alisa Alisa 28.08 2020

Да, Москва. Завоевание Сибири Грозный поручил Строгановым. Мол, вот вам земля, воюйте ее, все богатства будут ваши, но приведите под русскую корону (утрировано).

Если переводить на современный язык, то Сибирь завоевала ЧВК Ермака, спонсируемая олигархом Строгановым. Русской казне приобретение этой земли почти ничего не стоило. Но организовал все московский царь Грозный, не устану повторять, один из лучших правителей в нашей истории.

Ответить

Фотография stan4420 stan4420 29.08 2020

И Поярков принял на первый взгляд безумное, но удачное решение — покинуть район озлобленных дауров и плыть вниз по Амуру до самого моря, а оттуда уже как-нибудь пробираться к Якутску путём, который прошёл Иван Москвитин несколькими годами ранее. Что так получится крюк длиною около 5000 вёрст, Поярков вряд ли догадывался.

вот про что надо снимать кино - эпическое и величественное

 

очень жаль, что сценаристам пофиг на такие темы...

Ответить

Фотография Зырянин Зырянин 29.08 2020

Если переводить на современный язык, то Сибирь завоевала ЧВК Ермака, спонсируемая олигархом Строгановым. Русской казне приобретение этой земли почти ничего не стоило. Но организовал все московский царь Грозный, не устану повторять, один из лучших правителей в нашей истории.

Грамота на владение Строгановыми землями по Каме подписана Алексеем Федоровичем Адашевым, а это представитель оппозиции во второй половине жизни Грозного. Сами Строгановы тоже под конец жизни Грозного попали к нему в опалу. ЧВК Ермака, на мой взгляд, очень удачное сравнение, и это ЧВК не было согласовано с Грозным, напротив, из Чердыни Грозному от воеводы и наместника Перепелицына поступила жалоба на это ЧВК. 

Ответить

Фотография Alisa Alisa 29.08 2020

Зырянин, ну что вы бред пишите. Давно у вас Кама по Сибири течет?

Ответить

Фотография Зырянин Зырянин 29.08 2020

Зырянин, ну что вы бред пишите. Давно у вас Кама по Сибири течет?

А как можно было миновать Каму на пути в Сибирь? Было у Аники Строганова три сына: Яков, Григорий и Семен. Основные владения Строгановых перешли по наследству к Семену и находились в Соль-Вычегодске (Сольдор по-зярынски). Два других брата получили владения на Каме и с этими их владениями как раз и связаны завоевания Ермака. Точнее, сначала это были даже не завоевания, а ответ на нашествие язычников, напавших на самую удаленную вотчину Строгановых, Соликамск, который тоже находится на Каме - практически полностью сожженный и разрушенный пелымским ханом. При этом вотчину Пелепелицина Чердынь пелымский хан не тронул, в связи с чем наместник Пелепелицын в жалобе Грозному и указал, что люди Строгановых сами виноваты во всем и ведут себя очень агрессивно по отношению к туземцам, провоцируя тех к войне. Летописец намекнул и на давнюю историю взаимоотношений самого Пелепелицина с людьми Строганова, с которыми он пересекался еще во времена завоевания Казани.
 
1582 г. ноября 16 - Грамота царя Ивана Васильевича на Чусовую Максиму и Никите Строгановым о посылке в Чердынь волжских казаков Ермака Тимофеева с товарищами От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии в Чюсовую Максиму Яковлеву сыну да Миките Григорьеву сыну Строгановым.

Писал к нам ис Перми Василей Пелепелицын, что послали вы из острогов своих волжьских атаманов и казаков Ермака с товарищи воевати вотяки и вогуличи и Пелынские и Сибирские места сентября в 1 день, а в тот же день собрався Пелынской князь с сибирскими людьми и с вогуличи, приходил войною на наши Пермьские места, и к городу к Чердыни к острогу приступал, и наших людей побили, и многие убытки нашим людем починили. И то зделалось вашею изменою: вы вогуличь и вотяков и пелынцов от нашего жалованья отвели, и их задирали и войною на них приходили, да тем задором с Сибирским салтаном ссорили нас, а волжских атаманов, к себе призвав, воров, наняли в свои остроги без нашего указу. А те атаманы и казаки преж того ссорили нас с Нагайскою ордою, послов нагайских на Волге на перевозех побивали, и ордобазарцов грабили и побивали, и нашим людем многие грабежи и убытки чинили; и им было вины свои покрыти тем, что было нашу Пермскую землю оберегать, и они зделали с вами вместе по тому ж, как на Волге чинили и воровали: в которой день к Перми к Чердыни приходили вогуличи сентября в 1 день, а в тот же день от тебя из острогов Ермак с товарыщи пошли воевать вогуличь, а Перми ничем не пособили. И то все сталося вашим воровством и изменою. А только бы вы нам служили, и вы б тех казаков в те поры в войну не посылали, а послали их и своих людей из своих острогов нашие земли Пермские оберегать. И мы послали в Пермь Воина Оничкова, а велели тех казаков Ермака с товарыщи взяв отвести в Пермь и в Усолье в Камское, и туто им стоять велели, разделяся, и из тех мест на Пелынскаго князя зимою на нартах ходить воевать велели есмя тем всем казаком и пермичам и вятчаном с своими посланники с Воином с Оничковым да с Ываном с Глуховым, чтоб вперед воинские люди, пелынцы, и отяки, и вогуличи с сибирскими людьми, на наши земли войною не пришли и нашие земли не извоевали; а велели есмя тем казаком быти в Перми до весны, и на отяки и на вогуличи ходити с Воином воевать и их в нашу волю приводить по нашему указу. А вы б, обсылася в Чердынь с Васильем с Пелепелицыным и с Воином с Оничковым, посылали от себя воевать вогуличь и отяков. А однолично б естя, по сей нашей грамоте, казаков всех, только к вам из войны пришли, послали их в Чердынь тотчас и у себя их не держали. А будет для приходу вам в остроге быти нельзя, и вы б у себя оставили немногих людей, человек до 100, с которым атаманом, а достальных всех выслали в Чердынь однолично тотчас. А не вышлете из острогов своих в Пермь волских казаков атамана Ермака Тимофеева с товарыщи, а учнете их держати у себя и Пермских мест не учнете оберегати, и такою вашею изменою что над Пермскими месты учинитца от вогуличь, и от пелынцов, и от Сибирскаго салтана людей вперед, и нам в том на вас опала своя положить большая, а атаманов и казаков, которые слушали вас и вам служили, а нашу землю выдали, велим перевешати. И вы б тех казаков однолично отпустили от себя в Пермь, и нашим делом над пелынцы и над вогуличи и над отяки промышляли по нашему указу, ссылался о том с Васильем с Пелепелицыным и с Воином Оничковым, чтоб дал бог их извоевать и в нашу волю привести, а Пермской земли и ваших острогов уберечи. Писан на Москве лета 7091-го ноября в 16 день. На обороте: Царь и великий князь всеа Русии. – Диак Андрей Щелкалов.

 


Сообщение отредактировал Зырянин: 29.08.2020 - 12:21 PM
Ответить

Фотография Alisa Alisa 29.08 2020

А как можно было миновать Каму на пути в Сибирь?

А как можно миновать Волгу? Прекратите писать ерунду. Передача Строгановым владений по Каме абсолютно другая история, начавшаяся за несколько десятилетий до проекта покорения Сибири. 
 
Вот с чего пошло:
 
1574 г. мая 30. — Жалованная грамота царя Ивана Васильевича Якову и Григорию Строгановым об освобождении на 20 лет от разных податей и повинностей их земель и людей на Тахчеях и на Тоболе

Се яз царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии пожаловал есми Якова да Григорья Аникиевых детей Строганова:

 

били нам челом, что в нашей отчине за Югорским каменем, в Сибирской украине, меж Сибири и Нагаи, Тахчеи и Тобол река с реками и с озеры, и до вершин, где збираютца ратные люди Сибирскова салтана да ходят ратью. А в 81-м году о Ильине дни с Тобола де приходил Сибирского салтана брат Маметкул, собрався с ратью, дорог проведывати, куде итти ратью в Пермь, да многих де наших данных остяков побили, а жены их и дети в полон повели, а посланника нашего Третьяка Чебукова и служилых татар, кое шли в Казатцкую орду, Сибирской же побил; а до их де острогу, где за ними наше жалованье, промыслы их. Сибирской не доходил за 5-ть верст; а оне де Яков и Григорей из нашего жалованья из своего острога своих наемных казаков за Сибирскою ратью без нашего веленья послати не смеют. Да и преж де того Сибирской же салтан ратью наших данных остяков Чагиря с товарищи побил в тех же местех, где их Яковлев да Григорьев промысл. А иных данщиков наших Сибирской имает, а иных и убивает, аде велит нашим остяком, и вогуличам и югричам нашие дани в нашу казну давати; да и на рать с собою емлет насильством в судех воевати югрич тех же остяков и вогулич; а к нашим де изменником к черемисе, как нам была черемиса изменила, посылал Сибирской через Тахчеи и перевел Тахчеи к себе; а и прежде сего Тахчеевы нам дани и в Казань ясаков не давали, а давали де ясак в Нагаи; а которые остяки живут круг Тахчеи, и те остяки приказывают, штоб им наша дань давати, как иные наши остяки дань дают, а Сибирскому б дани и ясаков не давати и от Сибирсково б ся им боронити за одно.

 

И нам бы Якова да Григорья пожаловати: на Тахчее и на Тоболе реке, и кои в Тобол реку озера падут, и до вершин, на усторожливом месте ослободити крепости делати, и сторожей наймовати, и вогняной наряд держати собою, и железо делати, и пашни пахати и угодьи владети; а кои остяки от Сибирсково отступят и нам дань давати учнут, и тех бы остяков от Сибирскова обороняти. И будет так, как нам Яков да Григорей били челом, и яз, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии Якова да Григорья Оникиевых детей Строганова, по их челобитью, пожаловал: на Тахчеяхина Тоболе реке крепости им поделати, и снаряд вогняной, и пушкарей, и пищальников и сторожей от сибирских и от нагайских людей держати, и около крепостей у железного промысла, и у рыбных ловель и у пашен по обе стороны Тоболы реки и по рекам и по озером и до вершин дворы ставити, и лес сечи, и пашни пахати и угодьи владети, А людей зазывати неписьмяных и нетяглых; а воров им и боярских людей беглых з животы и татей и розбойников не называти, и ото всякого лиха беречи.

 

А где в тех местех найдут руду железную, и им руда делати; а медяную руду, или оловяную, и свинчатую и серы горючие где найдут, и те руды на изпыт делати; а хто похочет и иных людей то дело делати, и им делати ослобожати, да и во оброки их приводити, как бы нашей казне была прибыль; а которые люди и за тот промысл имутца, и тем бы ис чего было делати; да о том писати к нам, как которое дело учнетца делати, и во што которые руды в деле пуд учнетца ставити, и о оброкех, как которым людем в оброкех быти, и мы о том указ учиним. А льготы на Тахчеи и на Тобол реку с реками и с озеры и до вершин на пашни дали есмя от троицына дни лета 7082-го до троицына дни лета 7102-го на 20-ть лет. И хто в те крепости к Якову и к Григорыо жити придут, и деревни и починки учнут ставити, и пашню роспахивати неписьмяные и нетяглые люди, и в те льготные лета с тех мест не надобе моя царя и великого князя дань, ни ямские, ни емчюжные деньги, и посошная служба, ни городовое дело, ни иные никоторые подати, ни оброк с их промыслов и угодей в тех местех до урочных лет. А где будет в тех местех старые села, и деревни, и починки и в них жильцы, и Якову и Григорыо в те места не вступатися, а быти тем по старому в тягле и во всяких наших податех. А товары, которые Яков и Григорей и те люди, которые на новые места придут жити, повезут или пошлют куда по иным городом, и им пошлина давати, как и с ыных торговых людей по нашим указом. А кои остяки, и вогуличи, и югричи от Сибирского отстанут, а почнут нам дань давати, и тех людей з данью посылати к нашей казне самих; а не поедут кои сами з данью, и Якову да Григорью, выбрав из жильцов, кому мочно веритп, хто почнет на новых местех жити, да и тех жильцов с нашею данью к пашей казне присылати, да отдавати в нашу казну. А тех данных остяков, и вогулич, и югрич и жены их и дети от сибирцов от ратных приходу беречи Якову да Григорью у своих крепостей. А на Сибирского Якову и Григорью, збирая охочих людей и остяков, и вогулич, и югрич и самоедь, с своими наемными казаки и с нарядом своим посылати воевати, и в полон сибирцов пмати и в дань за нас приводи.

 

Также есми Якова да Григорья пожаловал: почнут к ним в те новые места приходити торговые люди бухарцы и Казацкие орды и из ыных земель с лошадьми и со всякими товары, а к Москве которые не ходят, и им у них торговати всякими товары вольно безпошлинно. А хто у них учнет в тех крепостех людей жити пашенных и непашенных, и наши Пермские наместники и их тиуны Якова да Григорья и их слободы людей не судят ни в чем, и праведчики и доводчики и их люди к Якову да к Григорью и к их слободцким людям не въезжают ни по что, и на поруки их не дают и не всыпают к ним ни по что; а ведают и судят Яков да Григорей своих слобожан сами во всем или кому прикажют. А кому будет иных городов людем до Якова и Григорья какое дело, и тем людем на Якова да на Григорья имати управные грамоты у бояр и у дьяков наших, а по тем управным грамотам обоим, ищеям и ответчиком, безприставно ставитца на Москве перед нами на тот же срок на троицын день. А как урочные лета отойдут, и Якову да Григорью наши все подати велети возити на Москву в нашу казну на срок на троицын день по книгам, чем их наши писцы обложат. Также есмя Якова да Григорья Оникиевых детей Строганова пожаловал: коли они или их люди или их слободы крестьяне поедут от Вычегодцкие соли мимо Пермь на Тахчеи в слободу или из слободы к Вычегодцкой соли, и наши Пермские наместники и их тиуны и довотчики и все приказные люди в Перме Якова и Григорья и их людей и их слободы крестьян на поруки не дают и не судят их ни в каких делех. Также есмя Якова да Григорья пожаловал: коли наши послы или посланники поедут с Москвы в Сибирь или в Казацкую орду или из Сибири и из Казатцкие орды к Москве мимо ту их крепость, и Якову да Григорью и их слобожаном нашим Сибирским и Казатцким послом и всяким нашим посланником в те их льготные 20-ть лет подвод и проводников и корму не давати; а хлеб и соль и всякой запас послом и гонцом и проезжим людем и дорожным покупать по цене, как там меж собя купят и продают; а проезжие люди всякие подводы и суды и гребцы и кормщики наймуют по тамошнему обычаю, как пригоже. Также есми Якова и Григорья пожаловал: на Иртыше и на Обе и на иных реках, где пригодитца для береженья и охочим на опочив, крепости делати и сторожей с вогняным нарядом держати. И из крепости рыба и зверь ловити безоброчно до тех же урочных лет.

 

Дана грамота в Слободе лета 7082-го маия в 30 день.

 

Государственная малая печать красного воска, прикрепленная на красном, шелковом шнурке к лицевой стороне грамоты, и сохранившаяся не в целом виде.

 

На обороте: Царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии. ЛОЦИА, Кабинет вспомогательных исторических наук, по описи Устрялова № 8. Один лист. Г. Ф. Миллер. «История Сибири», т. 1. М. Л., 1937, стр. 339-341
 

Утвердившись по ею сторону Урала, Строгановы, естественно, должны были обратить внимание и на земли зауральские, обещавшие им еще более выгод, чем страны прикамские. Случай к испрошению себе права на отыскание новых землиц за Уралом скоро представился Строгановым. Новый сибирский салтан Кучум действовал враждебно против Московского государства: бил, брал в плен остяков, плативших дань в Москву; в июле 1573 года сибирский царевич Маметкул приходил с войском на реку Чусовую проведовать дороги, как бы ему пройти к Строгановским городкам и в Пермь Великую, причем побил много остяков, московских данщиков, жен и детей их в плен повел, государева посланника, шедшего в Киргиз-Кайсацкую орду, убил. Не доходя пяти верст до Строгановских городков, Маметкул возвратился назад, испуганный рассказами пленников, что в городках этих собралось много ратных людей. Строгановы, уведомивши царя о нападениях сибирского салтана и царевича, били челом, что они своих наемных козаков за сибирскою ратью без царского ведома послать не смеют, между тем как зауральские остяки просят, чтоб государь оборонял их от сибирского салтана, а они будут платить дань в Москву; для этого бы государь пожаловал их, Якова и Григорья Строгановых, позволил между тахчеями, на реке Тоболе и по рекам, которые в Тобол впадают, до вершин их, на усторожливом месте крепости делать, сторожей нанимать и огненный наряд держать на свой счет, железо вырабатывать, пашни пахать и угодьями владеть. Предложение перенести русские владения за Урал, приобрести там новых данщиков и оборонять их без всяких издержек и хлопот со стороны правительства не могло не понравиться Иоанну; он дал Строгановым право укрепляться и за Уралом на тех же условиях, на каких они завели селения по Каме и Чусовой, с обязанностию надзирать и за другими промышленниками, которые вздумают поселиться по Тоболу и другим рекам сибирским. "Где Строгановы найдут руду железную, - говорит царская грамота, - то ее разрабатывают; медную руду, оловянную, свинцовую, серную также разрабатывают на испытание. А кто другой захочет то же дело делать, позволять ему да и пооброчить его промысел, чтоб нашей казне была прибыль; если кто-нибудь за этот промысел возьмется, отписать к нам, как дело станет делаться, во что какой руды в деле пуд будет становиться и сколько на кого положить оброку - все это нам отписать, и мы об этом указ свой учиним. Льготы на землю тахчеев и на Тобол-реку с другими реками и озерами до вершин, на пашни, дали мы на 20 лет: в эти годы пришлые люди не платят никакой дани. Которые остяки, вогуличи и югричи от сибирского салтана отстанут, а начнут нам дань давать, тех людей с данью посылать к нашей казне самих. Остяков, вогуличей и югричей с женами их и детьми от прихода ратных людей-сибирцев беречь Якову и Григорью у своих крепостей, а на сибирского салтана Якову и Григорыо собирать охочих людей - остяков, вогуличей, югричей, самоедов -и посылать их воевать вместе с наемными козаками и с нарядом, брать сибирцев в плен и в дань за нас приводить. Станут к Якову и Григорью в те новые места приходить торговые люди бухарцы и киргизы и из других земель с лошадьми и со всякими товарами, в Москву которые не ходят, то торговать им у них всякими товарами вольно, беспошлинно. Также пожаловали мы Якова и Григорья: на Иртыше, и на Оби, и на других реках, где пригодится, для обереганья и охочим людям для отдыха строить крепости, держать сторожей с огненным нарядом, ловить рыбу и зверя безоброчно до исхода урочных двадцати лет". Таким образом, Строгановы получили право завести промыслы и за Уралом вместе с необходимым правом или обязанностию не только построить острожки для оберегания этих промыслов, не только вести оборонительную войну, но также и наступательную - посылать войско на сибирского салтана, брать сибирцев в плен и в дань приводить за царя; эта наступательная война была необходима: за Уралом, прежде чем взять землю в свое владение, завести на пей промыслы, надобно было ее очистить от сибирского салтана, который считал ее своею собственностию. Строгановы обязывались вести эту войну на свой счет, должны были иметь свое войско; из кого же могли они составить его? На охочих инородцев - остяков, вогуличей, югричей, самоедов - была плохая надежда; мирные промышленники нуждались в передовых людях колонизации, которые вовсе не имеют мирного промышленного характера, нуждались в отыскивателях путей, новых землиц, нуждались в козаках.
 
С.М. Соловьев. История России с древнейших времен.

 

И пожалуй на этом достаточно оффтопа. Тема о другом.

Ответить

Фотография Зырянин Зырянин 29.08 2020

А как можно миновать Волгу? Прекратите писать ерунду. Передача Строгановым владений по Каме абсолютно другая история, начавшаяся за несколько десятилетий до проекта покорения Сибири. 

Дорога в Сибирь была одна, и она подробна описана посольством Избранта Идеса - проходила она аккурат через вотчины Строгановых на Каме: Соль-Вычегодск-Кайгород-Соликамск-Сибирь. Другого пути в Сибирь у русских долгое время не было. Именно за этот путь и началась война между людьми Строганова и пелымским ханом. Среди восставших язычников пелымского хана были также и яренские, а Яренск это даже западнее Камы, в те годы русские потеряли контроль практически за всеми землями восточнее Соликамска.


Сообщение отредактировал Зырянин: 29.08.2020 - 12:43 PM
Ответить

Фотография BKR BKR 22.10 2020

Сибирский тракт: https://yandex.ru/tu...Сибирский_тракт

На китайском языке "русский" пишется 2 иероглифами: мужчина и воин.
Как раз с тех самых времен.
Ответить

Фотография basilod basilod 21.09 2023

Когда я слышу о "покорении Сибири", я представляю себе кузнечика, который, подпрыгнув вверх на 1 метр (!) вскричал: "Ура, я покорил небо!"  Или космонавта, который, сделав виток вокруг земли на высоте в сотню километров, заявляет: "Мы покорили космос!"

Ну, а на сегодняшний деть Сибирь уже "покорена", или немногочисленные поселенцы пытаются там выжить и/или украсть из её недр часть полезных ископаемых, созданных природой за миллиарды лет.

А может быть это бывшие населенцы Сибири завоевали Русь? - Эвенки (тунгусы), маньчжуры, чжурчжэни, кидани, моголы, тангуты, ...

Причём эти и перечисленные древние насельники Сибири/Тартарии вовсе не были такими же узкоглазыми монголоидами, которые сегодня населяют из бывшие территории - то были вполне "европеоидные" предки гуннов, скифов, кайнов, Енисейских киргизов, голубоглазых и русых чингизидов ... - в общем, всех тех, кого мы сегодня называем "славянами", "русскими", булгарами, татарами.

Ответить