Наряду с лесным, крайне выгодным считалось соляное дело: соль, облагавшаяся высоким налогом, была тогда дорога. «Главными формами, – вспоминал сенатор М.Веселовский, – здесь были: уменье ловко потопить баржу (с солью) и воспользоваться потоплением соляных амбаров»: баржу топили после того, как с неё была выгружена соль, а затопление вешними водами амбаров, стоявших на берегу, служило основанием для списания уже проданной соли. Казна имела на Окском берегу до 80 огромных амбаров, в которые и поступала соль с низовьев Волги. Поскольку амбары были на низменном берегу и весной подтоплялись, соль партиями продавалась на сторону и списывалась на счёт сил природы. Но этого показалось мало, и в 1864 году 25 пустых амбаров, в которых числилось 1,5 млн пудов (!) соли, «неожиданно» сползли в воду. Убытки составили 300 тысяч рублей. Была назначена ревизия, а затем и следствие, тянувшееся четыре года. В мае 1869 года Вердеревского и Терского приговорили к лишению прав состояния и ссылке, а полицмейстера Лаппо-Старженецкого – к исключению со службы. Прочие участники дела отделались лёгким испугом. Деньги за смытую соль казне никто не компенсировал.
Но настоящим золотым дном была служба в провиантском и комиссариатском департаментах Военного министерства, снабжавших армию провиантом, денежным и вещевым довольствием.
Не вела Россия войн, во время и после которых общество не наполнено было бы негодованием против интендантов. В походе 1806 году в Пруссию «злоупотребления по этой части были тогда ужасные. Войско продовольствовалось, как могло, на счёт жителей, и мы ни разу не видели казённого фуража, а между тем миллионы издерживались казною. Господа комиссионеры, находившиеся при армии, жили роскошно, разъезжали в богатых экипажах, возили за собой любовниц, проигрывали десятки и сотни тысяч рублей, и мотали напропалую, – вспоминал Ф.Булгарин. – Я знал одного из этих комиссионеров, который ставил по тысяче червонцев на карту, дарил красавицам по сто червонцев, не пил ничего, кроме шампанского, и не носил другого белья, кроме батистового».
В конце 1840-х Николай I приказал жандармам исследовать, кто из губернаторов не берёт взяток вообще, даже с откупщиков. По справке таковых из более чем пятидесяти оказалось всего двое: киевский И.Фундуклей и ковенский А.Радищев (между прочим, сын известного революционного просветители).
Пензенский губернатор А.Панчулидзев, с надбавками получавший 8632 руб. (обычный губернаторский годовой оклад со столовыми составлял 3432 руб.), прославился не только феноменальными взятками, но грабежом (в буквальном смысле слова). В начале 1840-х чембарский откупщик как-то позамешкался с доставкой «положенного» и был потребован в Пензу. Опасаясь ехать сам, он послал своего сына с 1000 руб. и с извинением, что в настоящее время денег нет, но что оставшаяся тысяча будет доставлена в непродолжительном времени. Панчулидзев бросился на парня, опрокинув его на пол, и сам выхватил у него из кармана бумажник, забрав оттуда все деньги. Никаких последствий для грабителя от этого не было.
Но, разумеется, не всё Панчулидзев проделывал своими руками. Для особо деликатных дел у пензенского губернатора был советник губернского правления. Однажды в Саранске был убит сиделец суконной лавки. По этому поводу этот советник засадил в острог десятки татар не только Пензенской, но и соседней Тамбовской губернии, и выпускал их по мере внесения ими тысячи, а то и двух тысяч, сообразно состоянию.