←  История древнего мира

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Урарту

Фотография Стефан Стефан 15.02 2016

Между хурритами запада – таохами (в Дайаэне и в верхнеевфратской долине), юга (в Хубушкии) и востока – матиенами (у оз. Урмии – древней Матианы, или Мантианы) были расположены места обитания близкородственных им по языку племен урартов14. Подобно своим соседям – горным хурритам, урарты с конца II тысячелетия до н.э. образовывали города-государства (или «номовые» государства: такие маленькие государственные единицы были в то время рассеяны на большом пространстве от Верхнего Евфрата через весь Иран и вплоть до Южной Туркмении). Урартскими городами являлись, очевидно, Кум(м)е, или Кумену на Забе, центр культа бога дождя и грома по имени Тейшеба (хур. Тешшоб), неоднократно упоминаемый в ассирийских источниках вплоть до VIII в. до н.э.; но еще с IX в. Кумену уступает по значению Муцациру (хур.-урарт. Ардине, «Город», “The City”). Этот город был центром культа бога Халди, или Халдиа, который позже сделался общеурартским божеством. Еще одним урартским центром был г. Тушпа (арм. Тосп, ныне Ван), известный нам, однако, из источников только со второй половины IX в. до н.э.; здесь был центр культа бога солнца с хеттским (?) именем Шивине.

«Номовые» государства Армянского нагорья были отграничены каждое естественными рубежами отрезка своей долины; и по мере того как от юго-запада к северо-востоку центральные крепости «номов» становились меньше и слабее, общество все более отходило от раннеклассового состояния, характерного для южных и юго-западных частей нагорья, и приближалось к состоянию позднего родоплеменного общества и военной демократии, характерному для большей части тогдашнего Закавказья. В XII в. до н.э. ассирийские источники насчитывали в «странах (или „стране“) Наири» (термин, объединявший в то время все земли от границ полуострова Малая Азия и до центральной части гор Загроса в Иране) многие десятки «царей» (и «цариц» – т.е. жриц божества плодородия, выступавших в поход вместе с войсками); это, конечно, были еще племенные вожди, и недаром хетты здесь не раз вели переговоры не только с «царями», но и с народом тех или других «стран». В описаниях ассирийских походов XIII–X вв. ясно вырисовывается существование здесь обширных, но непрочных объединений – племенных союзов, или конфедераций (Наири, Хапхи, Салуа/Сала, Уруатри/Суги и т.д.); в надписях же урартских царей VIII в. до н.э. племенные объединения прослеживаются уже только к северу от оз. Ван и в особенности к северу от долины Аракса. Здесь обширная территория объединялась под понятием «Этиу(не)» (правильнее, вероятно, Этио); это был термин столь же широкий, как «Наири» или «Хапхи» у ассирийцев, и охватывал все племена от района совр. г. Карса до оз. Севан и, вероятно, далее на восток. Этническая принадлежность этиуских племен неясна; предполагают их родство с хурритами и урартами, не исключают и грузинское родство15, а с другой стороны, при отождествлении «этиу» с «утиями» (они же албаны, агванпы, или удины) античных авторов наиболее вероятным оказывается нахско-дагестанская принадлежность этих племен. Для окончательного решения вопроса время, очевидно, не наступило.

Урарту как государственное объединение, доминирующее в некоторых частях Армянского нагорья, упоминается впервые, по-видимому, ассирийским царем Ашшурнацирапалом II (883–859 гг. до н.э.). Глубоко внутрь нагорья, после весьма длительного перерыва, решился впервые проникнуть его сын Салманасар III в 859 и 856 гг. до н.э.

События этих походов изображены на рельефах бронзовых обшивок храмовых ворот, находившихся в ассирийском городе Имгур-Эллиль (ныне село Балават). Эти рельефы позволяют судить о военном деле и вооружении урартов IX в. до н.э. Урартские воины изображены здесь в подпоясанных рубахах, в шлемах с гребнями, с маленькими круглыми щитами и короткими, вероятно бронзовыми, прямыми мечами – вооружение, в общем сходное с лувийско-хурритским. Воины, обороняющие стены, вооружены также луками. Те же рельефы изображают вырубку деревьев, казни знатнейших жителей, увоз ассирийцами захваченного добра в больших глиняных сосудах, положенных на повозки, и угон нагих пленных в шейных колодках.

Наступление шло через Хубушкию (долину р. Бохтансу) к крепости Сугуния (принадлежавшей царю Урарту по имени Араму) и далее до оз. Ван, где ассирийцы омыли оружие. На пути от Тигра до Вана они одолели три перевала. Кажется очевидным, что царство Урарту – как до него племенной союз Уруатри – находилось у оз. Ван, хотя некоторые исследователи предполагают, что при Араму Тушпа еще не являлась его столицей, как позже.

Следующий поход Салманасара III – в 856 г. до н.э. – был еще серьезнее. Ассирийцы прошли перевалом Энзите (арм. Андзит) через левобережье верхнеевфратской долины – сквозь Алзи, Сухму – и вторглись в Страну таохов. Разбив царя таохов, Салманасар повернул и ударил по Урарту с тыла – с северо-запада. Битва с Араму в горах Аддури привела к поражению урартов и большим их потерям; ассирийцы заняли крепость и «царский город» (т.е. столицу одного из урартских округов) Арцашку (арм. Арцкэ?); последовали обычное разорение местности и зверская расправа над населением. Пленных не брали (кроме колесничих и всадников), но угоняли лошадей и мулов и вывозили добычу. Обходя оз. Ван с севера, Салманасар, не спеша, велел соорудить в горах «огромное изображение своего величества» с надписью; миновав затем Армареле (область Тушпы к востоку от оз. Ван: при этом сама Тушпа не упомянута) и омыв оружие в «море Наири» (оз. Ван), ассирийцы прошли далее с боем через владения царей Гильзана (у оз. Урмии) и Хубушкии и вышли в Ассирию через перевал Киррури к Арбеле. Если не считать еще одного похода на Шубрию (в 854 г. до н.э.), ассирийцы четверть века после этого не тревожили горцев.

Урарты воспользовались передышкой для укрепления своего государства. Ко времени после 845 г. до н.э. относятся первые надписи урартского царя Сардури I, сына Лутиври – правда, пока еще не на родном языке, а на ассирийском диалекте аккадского. Эти надписи найдены в Тушпе, и некоторые исследователи полагают, что именно Сардури I сделал ее своей гражданской столицей, оставив Муцацир, где правил полунезависимый царь, культовым центром урартов. Сардури I именует себя не только «царем Биайнеле (т.е. Вана, Урарту), правителем города Тушпа», но и «царем великим, царем сильным, царем воинств, царем Наири». Эта титулатура повторяла ассирийскую с заменой слова «Ассирия» на «Наири»16, что означало вызов Ассирии и претензию на соперничество с ней.

Претензия оказалась небезосновательной. Ассирийцы были в это время связаны тяжелой борьбой за «железный путь», которую им приходилось вести с Северосирийским союзом, возглавлявшимся тогда Мелидом («Великим Хатти»), и Южносирийским союзом во главе с Дамаском. Лишь в 832 г. до н.э. стареющий Салманасар послал против Сардури своего полководца Даян-Ашшура; однако Сардури удалось не допустить ассирийцев в глубь государства. Даян-Ашшур был вынужден повторить поход в 828 г. На этот раз он напал со стороны Муцацира, но снова успехи ассирийцев были умеренными.

Политику Сардури I продолжал его сын Ишпуине. О его наступательных действиях в районе между озерами Ван и Урмия можно заключить из ассирийских источников; урартские надписи самого Ишпуине очень кратки, кроме тех, где он выступает с соправителем – своим сыном Минуа. Очевидно, Ишпуине рано отошел – может быть, по болезни – от активной деятельности, и фактическим правителем страны был Минуа. При их совместном правлении была укреплена урартская власть над Муцациром, которому угрожала было Ассирия (причем правителем был, по-видимому, поставлен брат Минуа), а также занята вся территория вплоть до западного и южного берега Урмии; урарты взяли крепость Мейшта в Стране маннеев (где-то около Хасанлу) и вышли во фланг Ассирии в области Парсуа. Северная граница Урарту при Ишпуине проходила, видимо, по Среднему Армянскому Тавру (между оз. Ван и Араксом); здесь урарты вели упорную борьбу с вторгавшимися с севера, из-за Аракса, племенами витеру, луша и катарза – может быть, сасперскими (т.е. протогрузинскими).

Ко времени Ишпуине и Минуа в Урарту вводится система наместничеств во главе с областеначальниками, упорядочивается пантеон и учреждается общегосударственная система жертвоприношений (надпись на скале Мхери-дур, или Мехер-капусы, около Тушпы).

Незадолго до 800 г. до н.э. начинается единоличное правление Минуа. Вскоре после этой даты ассирийцы потеряли свои верхнеевфратские провинции, и все левобережье Верхнего Евфрата вошло в состав Урарту. Минуа удалось вторгнуться на территорию «Великого Хатти» (Мелид) на правобережье «Мелиайской реки» (Евфрата) и, более того, перевалив через «горы Нала» (Армянский Тавр), совершить набег на ассирийскую Верхнюю Месопотамию. На севере Минуа вторгся в Страну таохов, а также построил новый административный центр на правом берегу Аракса, у подножья горы Арарат – Минуахинеле; отсюда урарты начали набеги за Аракс.

Во время правления Минуа по всему царству было воздвигнуто много оборонительных и оросительных сооружений: так называемый «Канал Шамирам» до сих пор снабжает водой г. Ван. Урарты не останавливались перед тем, чтобы прорубать каналы в скале или облицовывать их глыбами камня. Это строительство стало возможным в результате введения железных орудий и распространения обязательных повинностей на новое, довольно многочисленное население царства (случаев постройки больших оросительных сооружений руками рабов-пленных на древнем Ближнем Востоке не известно).

Около 780 г. до н.э. (датировки, предложенные разными исследователями, расходятся в пределах десяти лет) на престол Урарту вступает Аргишти I, сын Минуа. От его правления дошла одна из крупнейших древневосточных надписей – огромная «Хорхорская летопись», высеченная на отвесных склонах Ванской скалы, и другие подробные известия о его походах. В начале своего правления (1-й год?) Аргишти повторил поход Минуа в Страну таохов, частично обратив ее в урартское наместничество, а частично обложив данью – золотом, медью, конями и рогатым скотом. (Окончательно царство Утупурши, царя таохов, было сокрушено Аргишти лет через 15–20, причем значительная часть долины р. Чорохи, видимо, тогда же перешла в руки Колхиды и «сасперских» племен.) В тот первый поход, пройдя вдоль юго-западной периферии области колхов, Аргишти вышел к верховьям р. Куры и вернулся через долину Аракса. Севернее Аракса он продолжал действовать также во 2, 4 и 12-й (?) годы правления, причем были завоеваны районы верховьев Куры, верховьев Аракса, Чилдырского и Севанского озер (северная достигнутая точка – Алишту, т.е., как показал С.Т. Еремян, совр. г. Акстафа-Агстев). В 4-м (?) году правления была построена, в непосредственной близости от позднейшего Еревана, крепость Ирбуне (Эребуни), заселенная 6600 воинами, взятыми в плен в «Великом Хатти» и в Софене, по всей вероятности, протоармянами по этнической принадлежности, а также и другими пленными. Все они были теперь взяты на пограничную военную службу; переселенцы ввели здесь, помимо урартских, чуждые культы – бога Иварши и вавилонского Мардука. В 10-м (?) году Аргишти создает на левом берегу Аракса еще более крупную крепость, которая, видимо, должна была стать административным центром всего Закавказья – Аргиштихинили (ныне городище Армавир-блур).

На западе своего царства Аргишти в 3-м (?) году вновь, после отца, ходил походом в верхнеевфратскую долину, в том числе и на правобережье, в царство Мелид («Великое Хатти»), где тогда правил Хиларуандас. Благодаря этому урартскому царю удалось установить свою гегемонию над верхнеевфратским участком «железного пути».

Зайдя таким образом во фланг Ассирии с запада и перерезав ее коммуникации с важнейшими источниками сырья, Аргишти посвятил много лет (с 5-го [?] по 11-й [?] год правления) тому, чтобы обойти Ассирию также и с востока. Основным объектом была Страна маннеев к югу от Урмийского озера и расположенная еще южнее страна Парсуа; Аргишти доходит даже до вавилонской территории в долине р. Диялы. Успехам Аргишти, который неоднократно вторгался на собственно ассирийскую территорию, содействовала господствовавшая в Ассирии разруха, вследствие чего он часто имел дело не с царскими войсками, а с войсками полусамостоятельного наместника и военачальника Шамши-илу. Однако упорные набеги урартов на Страну маннеев привели к сплочению самих маннеев, так что как только могущество урартов в следующее правление пошатнулось, на месте множества разрозненных городов-государств урмийского района возникло большое царство под тем же названием Страны маннеев; оно имело олигархическое управление (рядом с царем стоял совет из царских родичей и местных правителей), хотя народ тоже играл заметную политическую роль.

На время правлений Ишпуине, Минуа и Аргишти I падает первый период расцвета Урарту. О социальном устройстве этого царства у нас пока мало данных.

Урарту было наименее доступной врагам, а потому находившейся в наиболее благоприятных условиях для развития областью нагорья. Для того чтобы сохраниться рядом с могущественной и воинственной Ассирией, Урарту должно было быстро сравняться с ней по уровню развития военной техники, администрирования и масштабности завоеваний. И Урарту этого добилось. С царствования Аргишти I (если не ранее) в урартской армии были, по-видимому, введены ассирийская структура подразделений и обучение и, во всяком случае, ассирийское снаряжение и вооружение (пластинчатые панцири, остроконечные бронзовые шлемы, большие круглые бронзовые щиты, сравнительно длинные железные мечи и лук с колчаном на 36 стрел с железными, реже бронзовыми, наконечниками)17. По ассирийскому образцу организуется царский двор с тысячами евнухов. Что касается урартской административной системы, то Ассирия со второй половины VIII в. до н.э., по-видимому, стала сама копировать ее. Целью как урартских войн, так и «мирной» администрации завоеванных областей был прежде всего захват материальных ценностей, при этом захвату торговых путей придавалось мало значения; ценности скапливались на царских и храмовых складах ради престижа, обмена подарками с другими дворами и содержания придворного штата, чиновничества и армии – и в наименьшей степени поступали в оборот: товарное хозяйство в горных областях Передней Азии было развито настолько низко, что для обеспечения сырьем месопотамского земледелия и ремесла Ассирия (и Урарту) вынуждены были организовать насильственный «обмен» путем завоеваний. В то же время скопление металла и пленных (в том числе ремесленников) в центрах Урарту способствовало высокому развитию литейного и вообще металлургического, а также ювелирного мастерства.

В Урарту не было крупных царских рабовладельческих, земледельческих хозяйств. Принадлежавшие царю земли были сравнительно невелики, и продукты полеводства поступали в урартские «дворцы»-крепости главным образом в виде натурального налога с населения. В этих крепостях находились склады хлеба и фуража для войска, винные кладовые, здесь же были мастерские для первичной переработки поступающего сырья, для изготовления оружия и т.д.; тут же стояли гарнизоны и помещались наместники со своим штатом. Лучше всего такой «дворец»-крепость изучен на материале древнего города Тейшебайне (VII–VI вв. до н.э.), ныне городища Кармир-блур в Ереване; однако за последнее время раскопан ряд подобных крепостей и на территории Турции и Ирана. Одна из них, Алтын-тепе, между современными городами Эрзурум и Эрзинджан (древнее название неизвестно), относится к времени, когда урартские власти сменили здесь при Аргишти I власть лувийцев или хурритов-таохов18.

В Тейшебайне – городе, заново построенном урартами в VII в. до н.э., – дома, по-видимому, строились сразу целыми кварталами, одновременно с основанием крепости. Каждая семья обитала в жилище, имевшем неправильную форму и состоявшем из двух-трех помещений, из которых одно только до половины было крыто кровлей, покоившейся на деревянных столбах. Другая его половина служила двориком. Здесь находился врытый в землю очаг. Жители дома не имели своих постоянных хранилищ для продуктов, не держали при доме скота: видимо, здесь жили люди, работавшие в мастерских цитадели или служившие в гарнизоне либо на низших должностях в администрации. Мебели почти не было; главную утварь составляла глиняная посуда: в ней варили пищу, хранили зерно, масло, пиво, мелкие вещи. Из кости и дерева изготовляли коробочки, ложки, совки, гребни и т.п. В пищу шел ячмень, просо, бобовые, кунжут (на масло), виноград и изюм, а также иногда – выдававшееся из дворца мясо. Известны некоторые орудия урартского земледельца: железные серпы, вилы, лопаты, грубые зернотерки из двух камней, каменные ступки-крупорушки.

Образцом другого, более органично выросшего типа города на нагорьях может служить Хасанлу в Стране маннеев. Здесь вместо прямых, единовременно проложенных улиц – лабиринт естественно складывавшихся переулков, больше имущественного расслоения, выражающегося в различном богатстве и размерах отдельных строений. В Урарту – а может быть, и у маннеев – были также известны многоэтажные городские дома.

Урартское общество не было этнически однородным. Помимо биайнов, т.е. урартов собственно, жителей бассейна оз. Ван, здесь обитали также «хетты», т.е. лувийцы, и протоармяне, хурриты, а также представители северных грузиноязычных и этиуских племен; возможны и другие (иранские, арамейские, аккадские) компоненты. Разноплеменным и разноязычным должно было быть и войско, и это, скорее всего, сказывалось в периоды военных неудач, да и просто в отсутствие побед.

Урартские надписи и даже титулатура царей объединяют основную массу населения под термином шуреле (букв. «оружия», т.е. «воинства» или «вооруженные племена»). Оно несло воинскую и другие повинности и жило большими общинно-родовыми поселениями типа хурритских II тысячелетия до н.э., сгруппированными вокруг окруженных стенами самоуправляющихся и царских поселений-крепостей. Так, существовали целые поселения из родичей царя. Среди царских людей выделялась высшая группа, мари – аналог марианна у хурритов. Военная и служилая знать, может быть, восходила по происхождению к местным знатным родам различных племен. Важность ее роли сказывается, между прочим, в том значении, которое придавалось в тактике «аристократическим» родам войск – колесничим и всадникам.

Важнейшим культовым центром был муцацирский храм бога Халди; он был местом коронации урартских царей и одновременно их сокровищницей. Наряду с храмами (сусе, под двускатной крышей с колонным залом и иногда с портиком) в культе Халди существовали святилища под открытым небом – перед нишей в скале или каменной стелой («вратами» – шештиле – бога Халди); как храмы, так и «врата» владели огромными стадами, образовавшимися из царских пожалований и обязательных жертв, которые приносили семьи общинников; но нет никаких данных о том, чтобы храмы обладали полевыми хозяйствами. Вообще на территории Урартского царства из непромышленных отраслей хозяйства более всего было развито отгонное скотоводство (разводились главным образом овцы, крупный рогатый скот и кони); но урартские цари уделяли исключительное внимание и развитию земледелия и виноградарства – видимо, страна с трудом обеспечивала себя хлебом и вином.

Из каждого похода урартские войска пригоняли наряду с множеством скота очень много пленных – преимущественно из мирного населения. Судя по данным надписей, в течение жизни каждого поколения перемещались сотни тысяч людей. Большинство пленных предназначалось царю (так же как ему же, очевидно, переходила и опустошенная и вновь заселенная земля), но многие доставались и воинам. Однако хозяйство страны было неспособно использовать такую массу несвободной рабочей силы, поэтому более половины взятых в плен умерщвлялось, а из остальных (преимущественно мальчиков и молодых женщин) далеко не все переносили тяготы угона. Несомненно, рабы использовались в скотоводстве (как и у хеттов, положение рабов-пастухов было наименее контролируемым19) и в ремесле; в какой мере и как они использовались в земледелии – неясно. Есть основания полагать, что с ними поступали так же, как в Ассирии, т.е. в основном сажали на землю в качестве илотов царя или его подданных, и они вели хозяйство индивидуально, отдавая значительную часть продукта своего труда. Многих мальчиков кастрировали, пополняя евнухами штаты не только при дворе царя, но, вероятно, и областеначальников, жриц и т.п. Важно отметить, что пленных воинов часто включали в урартские пограничные части, где простое чувство самосохранения вынуждало их сражаться против врагов Урарту.

Таково было урартское общество, каким оно сложилось к VIII в. до н.э. Весьма сходным, вероятно, было и общество соседних с Урарту стран, хотя мы должны себе представить его более патриархальным.

Около 760 г. до н.э. на урартский престол взошел Сардури II, сын Аргишти. В это время благоприятная для урартов обстановка продолжала сохраняться. Однако Сардури II пришлось неоднократно воевать в Стране маннеев и дальше к югу, вплоть до долины р. Диялы, встречая все более ожесточенное сопротивление. К концу правления Сардури II Страна маннеев и другие области этой окраины добились независимости. Целый ряд походов урартского царя был направлен и в Закавказье. Число пригоняемых пленных все увеличивалось; так, за один лишь год Сардури II привел из трех походов 12 735 мальчиков и 46 600 женщин.

Наиболее важным направлением походов Урарту было юго-западное. Сардури II дважды совершал поход в Коммагену, откуда открывался путь в Сирию. Подчинив и разорив Коммагену, он вступил в сношения с Северосирийским союзом, возглавлявшимся тогда г. Арпадом. Вначале Матиэль, царь Арпада, порвав неравноправный договор с Ассирией, скорее всего, не хотел вступать в союз с Урарту и заключил вместо этого договор с царством Каску; однако позже, видимо, он счел урартского царя меньшим злом по сравнению с ассирийским и присоединился к нему. При помощи союзов влияние Урарту распространилось до самого Дамаска, и сирийцы выступали вместе с Сардури против угрожавшей им всем Ассирии. Сардури II удалось также подчинить страну Арме в Сасунских горах (= Шубрию?)20.

Начиная с 781 г. до н.э. периодически происходили стычки между Урарту и Ассирией, и окраинные области то там, то здесь переходили за это время от ассирийцев к урартам. В середине века решительная схватка между двумя державами стала неизбежной. В 745 г. до н.э. в Ассирии воцарился Тиглатпаласар III, проведший ряд существенных реформ, используя, по-видимому, и достижения урартской государственной практики. В частности, он ослабил власть наместников областей и перестроил по-новому армию: он значительно увеличил регулярную армию (на полном государственном снабжении) за счет контингентов повинностного ополчения (в противоположность распространенному мнению, наемных войск ни в Ассирии, ни в Урарту не было). Военная реформа Тиглатпаласара имела прототип в проведенной незадолго до этого военной реформе Сардури: полагаясь на огромное скопление продуктов и ценностей в царских хранилищах, урартский царь сократил более 350 тыс. воинских повинностных единиц в стране (разумеется, столько ополченцев и раньше никогда не призывалось одновременно). Однако Сардури, видимо, переоценил свои возможности и слишком ослабил реформой свою армию. Напротив, в Ассирии реформа Тиглатпаласара, проведенная после тяжелой полосы неурядиц, разрухи и междоусобных войн, привела к большому притоку боеспособных воинов в перестроенную постоянную армию, и в схватке урартский царь оказался слабее. В битве, которая произошла в 743 г. до н.э. в Коммагене, между Киштаном и Халпой (ныне Халфати), ассирийцы нанесли Сардури и его союзникам поражение. Сардури бежал за Евфрат, бросив победителям свой лагерь. Тиглатпаласар вернул Ассирии часть областей к северу от верховьев Тигра и позже подчинил Арпад. Но, по-видимому, только в 735 г. ему удалось вторгнуться в глубь Урарту и даже осадить Тушпу – хотя взять ее цитадель он не смог.

Сардури II умер в конце 30-х годов VIII в. до н.э., и на престол Урарту взошел Руса I. В это трудное для его царства время центробежные силы, сдерживаемые до сих пор оружием урартских царей, получили простор для действия. Местные царьки и даже наместники из высшей урартской знати отлагались от царя Урарту, как мы знаем из дошедших донесений ассирийских шпионов.

По сообщению одного ассирийского источника, Руса воздвиг впоследствии в муцацирском храме статую, изображавшую его на колеснице, с надписью: «С моими двумя конями и одним колесничим рука моя овладела царской властью Урарту». Хотя в этих словах содержится похвальба, они все же передают историческую обстановку: положение Русы было очень тяжелым. Ему, однако, удалось справиться с восстанием наместников и вновь подчинить своей власти маленькое, но политически важное царство Муцацир, где он, как до него Ишпуине и Минуа, оставил двуязычную надпись (на урартском языке и ассирийском диалекте аккадского: видимо, население Муцацира было сильно ассиризовано). Как полагают, Руса реформировал и разукрупнил наместничества и построил, в соответствии с новым административным делением, новые крепости – административные центры (в том числе в Закавказье – например, на берегу Севана). Не ограничившись этим, Руса I вышел и в области к востоку от оз. Севан, как можно заключить из надписи на Цовинарской скале над этим озером; по-видимому, он дошел по крайней мере до современного Нагорного Карабаха. Но едва Русе удалось вновь собрать воедино Урартское государство, как он столкнулся с серьезной внешней опасностью – вторжением из степей Северного Причерноморья в Закавказье конных отрядов киммерийцев (вероятно, через Мамисон и Клухор); они первоначально обосновались, по-видимому, в Западной Грузии и оттуда совершали набеги на Урартское царство. Опасность киммерийцев, а впоследствии скифов состояла, во-первых, в их новой тактике (они передвигались только чрезвычайно подвижными конными отрядами, без пехоты и обозов и тем более без женщин, обеспечивая себя грабежом по пути) и, во-вторых, в их вооружении, которое состояло из луков и стрел, с так называемыми «скифскими» наконечниками, баллистически гораздо более совершенных, чем прежние. В течение последующих 100–150 лет все армии взяли на вооружение эти стрелы, но пока меткость, дальнобойность и убойная сила киммерийско-скифских стрел должна была вносить панику в ряды противника и окрестного населения. Однако киммерийцы, как позже и скифы, далеко не сразу научились брать крепости, а крепости были костяком урартской мощи. Руса I справился с киммерийцами, направив их поток преимущественно в Малую Азию. Но по мере нового роста сил Урарту назревала неизбежность и нового столкновения с Ассирией, где тем временем воцарился еще один энергичный царь – Саргон II. Готовясь к борьбе с ним, Руса завязывает отношения с Фригией и мелкими буферными царствами, расположенными в горах Малоазийского Тавра и на правобережье Верхнего Евфрата.

Когда именно в центре Малой Азии возникло Фригийское царство – до сих пор не установлено; расцвет его, связанный с именем знаменитого царя Мидаса, относится ко второй половине VIII в. до н.э. Этому же времени принадлежат раскопанные здания и курганные погребения фригийской столицы Гордион в долине р. Сангария (Сакарья)21. По преданию, Гордион был назван по имени Гордия, основателя если не Фригийского царства вообще (как считали греки)22, то во всяком случае Фригийской великой державы, каковой это царство стало в VIII в. до н.э.

Собственно фригийская территория (если не считать Малой Фригии, выходившей к Мраморному морю) включала лесистый горный массив между современными Эскишехиром и Афьон-Карахисаром, у истоков больших малоазийских рек; здесь находились храмовый город Пессинунт и другой, видимо, тоже храмовый город, условно называемый «Городом Мидаса» (древнее название его неизвестно). Но подлинный центр фригийской территории находился в долине р. Сангария, а на восток она заходила за оз. Туз и за р. Галис (Кызыл-Ирмак); здесь фригийские слои имеются на таких древних городищах, как Богазкёй, Аладжа-Хююк, Алишар и Кюльтепе.

Расцвет Фригии при Гордии и Мидасе, сыне Гордия (ассир. Мита), был быстрым и блестящим; причины этого нам не вполне ясны, однако характерна легенда, утверждавшая, будто Мидас мог превращать все в золото одним своим прикосновением. Мидас, несомненно, помимо Фригии господствовал и над Лидией (долиной р. Герм, совр. Гедиз) и над ее богатыми золотыми месторождениями у горы Пактол, открытыми в послехеттское время (может быть, как раз при фригийском владычестве?). На востоке влияние Мидаса доходило до Тавра, а на западе – до эолийских и ионийских городов; женой его была, по преданию, дочь царя г. Кимы в Эолиде, носившего громкое имя Агамемнона. Именно Мидас был первым из негреческих царей, кто принес дар в общегреческое святилище в Дельфах (золотой трон). При Мидасе расцвела фригийская металлургическая, ткацкая, деревообделочная промышленность. Интересно, что во Фригии вплоть до потери ею независимости не наблюдается признаков ввоза товаров ремесленного производства из Греции и вообще с запада; напротив, начиная с VIII в. до н.э. в Греции почти повсеместно встречаются изделия фригийские и, по-видимому, либо прибывшие через Фригию урартские, либо имитированные во Фригии по урартским образцам. Не вполне ясно, что шло из Греции в обмен на фригийские товары? Олово? Некоторые сельскохозяйственные продукты, например оливковое масло? Рабы? Греческие мореходы могли быть естественными поставщиками рабов, точно так же как финикийские (сидонские) моряки, о чьей пиратской деятельности красочно рассказывает греческая поэма VIII в. до н.э. – «Одиссея». По данным древнееврейского религиозно-политического проповедника VI в. до н.э. Езекиила, Фригия и Табал еще и в его время (когда Фригия, будучи сама завоевана, уже не захватывала пленных на войне) продавали финикийцам, наряду с бронзой, также «души человеческие» – скорее всего, как посредники в работорговле Запада.

Есть немало культурных изобретений, перенятых, по преданию, греками, а позже римлянами у фригийцев: таковы цветные фризы (лат. phrygium) под двускатной крышей храмовых и других зданий (подобные же храмовые здания сооружались и в Урарту), настенные ковры (греч. tapetes), искусство вышивки золотыми нитками, фригийский музыкальный лад, двойная свирель и кифара, разведение «ангорских» коз с пушистой «мохеровой» шерстью, декоративных роз и многое другое. О греческом влиянии на Фригию судить труднее: если не считать надгробных надписей римского времени, до нас дошло лишь немного кратких и обычно не поддающихся истолкованию надписей по-фригийски. Однако надлежит заметить, что с VIII в. до н.э. и фригийцы, и греки пользовались практически одним и тем же алфавитом – алфавитом в подлинном смысле слова, т.е. передававшим не только согласные, но и гласные звуки. Внешне он очень близок финикийскому письму начала I тысячелетия до н.э.; гораздо меньше похожи на него (и на греческую азбуку) другие малоазийские алфавиты (лидийский, карийский, ликийский и др.), хотя и они явно финикийского происхождения. Очень раннее влияние греков на фригийцев видно также из надписи на культовой нише в скале23 из «Города Мидаса», где этот царь носит ахейские (микенские) титулы ванак и лавагет. Итак, в греко-фригийских взаимоотношениях фригийская сторона, видимо, не была только дающей. Тем не менее в материальной культуре (скальные сооружения, бронзовая утварь и т.п.). Фригийское царство дает больше свидетельств связей с царством Урарту, чем с Грецией; несомненно, оно явилось связующим звеном между Передней Азией и греками; первые участки знаменитой персидской «Царской дороги», соединявшей с VI в. до н.э. страны Эгейского моря с Востоком, были проложены уже при Мидасе.

Главную роль во фригийской религии играл культ великой матери-богини Кибелы (Кубабы – культ, восходящий еще к дохурритским временам)24, а также молодого умирающего и воскресающего бога Аттиса. В этом культе – по крайней мере позднее – были распространены оргиастические обряды и самооскопление жрецов, посвящавших себя культу. По-видимому, во Фригии существовали автономные храмовые города.

Фригийские воины изображаются короткобородыми, с серьгами в ушах, одетыми в длинные полосатые рубахи с кисточками по подолу и высокие сапожки; шлемы они носили плетеные, копья у них короткие, щиты круглые, небольшие. Мода на знаменитые «фригийские колпаки», в будущем ставшие символом свободы, была, видимо, занесена во Фригию позже – киммерийцами или трерами.

Таково было государство, возникшее в VIII в. до н.э. как новый важный фактор в мировой политике и на которое решил ориентироваться Руса I в предстоявшей борьбе Урарту с Ассирией. Ассирийский царь Саргон II был в это время занят окончательным покорением Сирии и осаждал важнейший торговый город на Евфрате – Каркемиш, который после утери своего значения Мелидом стал политическим центром Северосирийского союза. По-видимому, последний царь Каркемиша, Писирис, успел послать гонцов к Мидасу в 718–717 г. до н.э. и призвать его на помощь. Мидас откликнулся и, как можно думать, тогда же вступил в союз и с государствами Тавра: с Атуной25, с объединившимся к этому времени Табалом и с Коммагеной. Заключение союзов было подкреплено делом: фригийские войска перевалили Тавр, и их передовые отряды вышли к Средиземному морю в Куэ, между совр. г. Мерсином и заливом Искендерун в равнинной Киликии. Здесь, однако, они были отражены ассирийцами, и Мидас далее не двинулся, а Каркемиш был взят Саргоном. Однако столкновение в Куэ было слишком незначительным для того, чтобы само по себе задержать фригийцев; можно догадываться, что более важной причиной прекращения их наступления были киммерийцы, около этого времени переставшие тревожить Урарту и через Понт ударившие по Малой Азии. Таким образом, Руса, видимо, связался с Мидасом лишь после того, как тот справился с первым натиском киммерийцев, – во всяком случае, слишком поздно: фригийское наступление во фланг Ассирии сорвалось. Саргон предпринял ряд походов в область Тавра с целью как обезопасить свой фланг, так и овладеть «железным путем». Сначала он старался создать себе союзников, сажая, где возможно, своих ставленников и передавая города одних царей другим; он даже выдал свою дочь за Амбариса, царя Табала; потом уже Саргон громил непокорных. В конце концов, однако, он кончил тем, что присоединил к Ассирии все таврские царства, создав широкий клин между Фригией и Урарту (Табал в 713, Мелид-Камману и Каску в 712, Гургум в 711, Коммагену в 708 гг. до н.э.). При этом дело не обошлось без новых стычек с фригийцами. Но это было уже после того, как ассирийский царь расправился с самим Урарту.

Еще после поражения, нанесенного Ассирией Сардури II, Страна маннеев, возглавленная царем Иранзу, превратилась в большое независимое царство, пытавшееся лавировать между Ассирией и Урарту; Тиглатпаласар III и Саргон II не трогали его владений, расширяя власть Ассирии за счет более южных мидийских областей Иранского нагорья. Руса I попытался поддержать в Стране маннеев антиассирийскую оппозицию и к тому же овладел большой полосой маннейских земель на восточном побережье оз. Урмия. В 714 г. Саргон направился на Иранское нагорье, делая вид, что намерен в союзе с маннейским царем Уллусуну (посаженным на престол вместо своего свергнутого восстанием брата ’Азы) углубиться в Мидию или в Зекерту (низовья р. Сефид-руд), где правил союзник Русы. Руса решил этим воспользоваться для того, чтобы зайти в тыл ассирийскому войску, но прекрасно поставленная ассирийская разведка вовремя предупредила Саргона; он повернул свою армию и на склонах горы Сахенд нанес Русе сокрушительное поражение; тот бежал в Тушпу и вскоре покончил с собой. Саргон же совершил в высшей степени разрушительный поход через всю территорию Урарту кругом Урмийского и Ванского озер, минуя только урартскую столицу; мало того, в конце похода, отпустив основную часть армии с огромной добычей в Ассирию, он неожиданно перевалил через горы в верховья Большого Заба и обрушился на Муцацир, без сопротивления попавший в руки ассирийцев. Здесь были разграблены дворец и храм бога Халди и захвачено свыше 330 тыс. предметов искусства и ремесла: более тонны золотых, пяти тонн серебряных и сотни тонн бронзовых изделий, а также медных слитков. Вступивший в 713 г. до н.э. на престол Урарту Аргишти II мало что мог сделать; его попытки опереться на Фригию и на таврские царства в борьбе против Ассирии оказались безуспешными.

С другой стороны, и завоевания Саргона II в горах Тавра оказались непрочными; уже при его сыне Синаххерибе (705–681 гг. до н.э.) потребовались новые походы против Киликии и вновь возрожденного царства Мелид. Каску теперь более не упоминается – видимо, это царство было поглощено Мелидом или халдами.

При урартском царе Русе II, который правил примерно с 680 по 660-е годы до н.э., Урарту переживает новый, но уже последний период подъема. Наиболее серьезной оставалась проблема кочевых отрядов конников. Киммерийцы к этому времени усилились в Малой Азии и громили владения Мидаса, но, безусловно, совершали набеги также на ассирийскую и урартскую территории. В 680 г. до н.э. новый ассирийский царь Асархаддон перешел через Тавр и разбил киммерийцев под Хуписной26; вождь киммерийцев Теушпа погиб, а часть его конников пошла на ассирийскую службу. Другая часть вошла в союз с Мидасом, и совместно они совершили (или по крайней мере готовили) набег на «железный путь» в районе Мелида. Однако союзы с такой капризной силой, как неоседлые конные отряды киммерийцев и скифов, были всегда делом ненадежным, и, видимо, Русе удалось перетянуть киммерийцев на свою сторону; тогда против Урарту образовался союз Фригии, Мелида («Хате», т.е. Хатти) и халдов-халибов («Халиту»).

Для Русы II в этот момент был существен нейтралитет Ассирии. Асархаддон готовил поход против Шубрии – горного бастиона в Сасунских горах севернее истоков Тигра. Наряду с Мелидом и некоторыми другими стратегически труднодоступными районами Шубрия была убежищем для политических беженцев и беглецов, не желавших нести тяготы повинностей, как из Ассирии, так и из Урарту; в течение всех бурных событий VIII и начала VII в. до н.э. Шубрия (как, в сущности, и Мелид, а также такие буферные государства, как Хубушкия и Муцацир) почти всегда сохраняла независимость. Есть основания предполагать (хотя официальные тексты Асархаддона об этом умалчивают), что в Шубрию бежали братья Асархаддона, убившие его отца Синаххериба и, конечно, представлявшие для него серьезную политическую угрозу. Поэтому и Асархаддон в этот момент нуждался в союзе с Русой, и походу Русы, совместно с киммерийцами, против Мидаса был обеспечен с ассирийской стороны благожелательный нейтралитет, а скорее даже прямая поддержка. Этот поход против Фригии, Мелида и халдов (675 г. до н.э.27) имел успех; урарты захватили много добычи и пленных, а Фригия была выдана на поток и разграбление киммерийцам. Тогда же погиб престарелый Мидас, и ассирийцы, по-видимому, принявшие участие в войне на ее последнем этапе, могли около 660 г. до н.э. снова числить освободившийся было Табал и даже Фригию среди своих «провинций». Это вмешательство ассирийцев не позволило Русе II полностью развить свой успех, и, в частности, царство Мелид благополучно пережило войну, а в 650-х годах до н.э. его царь Мугаллу, видимо, присоединил и Табал. Поход ассирийцев на Шубрию состоялся несколько позже урартского похода против Фригии, а именно в 673 г. до н.э., и также увенчался полным успехом. Это хурритское царство кончило свое существование, а скрывавшиеся в нем беглецы, после калечащих наказаний, были выданы своим хозяевам; часть шубрийцев была зачислена в ассирийскую армию28. Хотя ассирийские цари претендовали на власть над Фригией, настоящими хозяевами ее остались киммерийцы, опустошавшие, вместе со вторгшимися с запада трерами, несчастную страну в течение более двадцати лет; тяжело пострадали от них и некоторые греческие города Малой Азии.

Окончательный уход основных сил киммерийцев в Малую Азию, гибель Фригии и серьезная война, в которую одновременно вынуждена была ввязаться Ассирия на востоке, в Мидии, а также на юге, в Египте, позволили Русе II посвятить силы развитию земледелия в Урарту, строительству оросительных каналов и новых крепостей и развязали ему руки в Закавказье. Именно ко времени Русы II относится построение нового города и крепости Тейшебайне в области ’Аза около совр. Еревана. Цитадель его почти целиком была занята гигантским административным зданием, расположенным ярусами-уступами в соответствии с рельефом скалы и включавшим многочисленные склады продуктов и мастерские. Усиление положения урартов в Закавказье было важно для них потому, что в 680–670-х годах до н.э.29 вдоль Каспийского моря из придонских степей продвинулась новая группа ираноязычных конников – скифы (здесь этот термин означает скифов в узком смысле слова – сколотов, или шкуда, а не вообще степных кочевников, как позже). Они образовали род кочевого «царства», скорее всего – на просторах современного Азербайджана. Но возможно, что когда, после народного восстания против Ахсери и его гибели, сын его Уалли обратился за помощью к Ассирии (в 659 г. до н.э.?), то именно скифы, выступив как союзники Ассирии, стали осуществлять в Стране маннеев фактическую гегемонию; к этому времени (но не раньше) следует, как нам кажется, отнести перенесение центра переднеазиатских скифов в район оз. Урмии, о чем свидетельствует «клад» из Зивие и другие памятники. В 673–672 гг. до н.э. скифы вмешались в ассиро-мидийскую войну, но затем вступили в союз с ассирийцами и тем самым превратились в важный, часто решающий фактор ближневосточной политики. Страна маннеев первое время оставалась вполне независимым государством и в 670-х годах до н.э., при царе Ахсери, даже захватывала ассирийские земли. В середине 650-х годов до н.э. царь скифов Мадий, сын Прототия (возможно, по матери племянник тогдашнего ассирийского царя Ашшурбанапала), по-видимому, принял на себя удар союзника Вавилона – Мидии («кутиев») во время серьезнейшей войны 654–652 гг. до н.э. между Ассирией и Вавилоном, подчинил себе мидян, а затем, то ли обойдя, то ли пересекши урартскую территорию, ворвался в Малую Азию, где истребил разложившиеся от долгих беспрепятственных грабежей толпы киммерийцев; остатки их, видимо, осели в Каппадокии. Урартское царство было настолько деморализовано всеми этими событиями, что новый его царь, Сардури III, в 643 или 639 г. до н.э. добровольно признал над собой главенство Ассирии, назвав себя в дипломатическом письме «сыном» ассирийского царя Ашшурбанапала. Но вскоре уже в самой Ассирии начались фатальные события, быстро приведшие ее к гибели, и скифы, оставив Малую Азию, распространили свои набеги на ассирийские владения вплоть до границ Египта.

В Малой Азии Гиг (аккад. Гуггу, др.-евр. Гог, ок. 692–654? гг. до н.э.), царь и основатель новой династии в Лидии, еще вынужден был вести с киммерийцами борьбу с переменным успехом, то тщетно пытаясь найти против них союзника в Ассирии, то сам вступая в союз против Ассирии с Псамметихом I Египетским, и в конце концов погиб в борьбе с кочевниками, которые даже взяли лидийскую столицу Сарды (лид. Сфарт, в Библии – Сефарад). Но уже его сын Ардис (653?–615? гг. до н.э.) смог воспользоваться уходом победителей над киммерийцами – скифов Мадия – в Ассирию и фактически занять большую часть Малой Азии. Изгнав остатки киммерийцев из своего государства, Ардис предпринял завоевание ионийских городов-государств на побережье. Он завоевал Приену, но не смог завоевать важнейший город – Милет, и война с ним продолжалась при его преемниках – Садиатте и Алиатте. Последнему удалось взять Смирну. В войнах с Милетом и другими греческими городами лидийские цари использовали ту ожесточенную борьбу, которая уже с VII в. до н.э. происходила там между знатью и остальной массой свободного населения (демосом). Лидяне опирались на аристократическую партию и не имели успеха в борьбе с городами, имевшими демократическое управление: под Клазоменами Алиатт потерпел жестокое поражение, а с Милетом был вынужден довольствоваться заключением мира на условиях дружбы и союза.

Если не считать побережий с их независимыми греческими и ликийскими городами и независимыми же, но отсталыми племенами Понта, в Малой Азии теперь осталось три сильных царства: Лидия, унаследовавшая могущество Фригии, Киликия и «Дом Тогармы» – т.е. бывшее царство Мелид, сменившее, по-видимому, лувийскую династию на армянскую; Табал, разгромленный ассирийцами, киммерийцами и снова ассирийцами и скифами, вошел в одно из двух последних царств.

Поскольку Закавказье, видимо, оставалось базой могущества скифов, то царства Урарту и Страна маннеев уже не могли более оправиться. Они не погибли окончательно – сказалась сила «костяка» из царских крепостей, – но уже не могли подняться до прежнего благосостояния и могущества. Последние урартские цари проходят перед нами как бледные тени: Сардури III, Сардури IV, Эримена, Руса III30. Решающие события наступили в связи с крушением Ассирийской державы в 616–606 гг. до н.э. под ударами Вавилона и Мидии. В ходе войны мидяне подчинили себе Страну маннеев (ок. 615–613 гг. до н.э.), а затем и Урарту. В 609 г. до н.э. именно мидяне (скорее, чем вавилоняне) совершили первый поход на Урарту, а в 608 г. на «область Урарту» под названием «Дом Ханунии», возможно названную так по прежнему правителю. Это предположительно средневековый Хнунис (закономерно из лувийского *Хануни(а)сса(с) – «Принадлежащее Ханунии»), ныне Хнус или Хыныс на дороге из Эрзурума в Муш. Однако вплоть до 593 г. до н.э. или несколько позже как Урарту, так и Страна маннеев продолжали существовать – как вассальные царства Мидии (в качестве таковых они под этим годом упомянуты в библейской «Книге Иеремии»), Продолжало существовать и упомянутое в той же связи Скифское царство (Ашкуз или, в традиционном библейском тексте, Ашкеназ31); вообще, скифы, видимо, принимали самое активное участие в событиях этого времени, хотя исследователи сильно расходятся в оценке характера и значения их действий. Во всяком случае, между 593 и 591 гг. до н.э. все три вассальных царства были уничтожены мидянами; тогда же пала и урартская крепость Тейшебайне (как полагает Б.Б. Пиотровский – под ударами скифов, как полагает автор этой статьи – под ударами мидян) и погибли другие урартские крепости.

О материальной культуре урартов и ее влиянии на культуру Ирана, Кавказа и Причерноморья (через скифов) существует большая литература на русском языке; об их духовной культуре мы практически ничего не знаем, кроме того, что они пользовались такой разновидностью аккадской клинописи, которая была близка одновременно и хурритской и новоассирийской, а также, как уже упоминалось, особым видам иероглифики. Известен список их богов: в нем наряду с триадой верховных богов – Халди, Тейшеба и Шивине и их супругами – Варубане (Багбарту), Хуба и Тушпуэа, перечисляются также другие космические и местные боги и богини; отдельно приносятся жертвы олицетворенным качествам и атрибутам верховных божеств, а также богам земель, вод, границ (?), жертвоприношений и отвлеченных явлений – Благополучию, Гибели и т.п.

После разгрома скифов мидянами часть их ушла обратно за Большой Кавказ, другая, по Геродоту, бежала в Малую Азию, что послужило в 590 г. до н.э. причиной для большой войны между Мидией (царь Киаксар) и Лидией (царь Алиатт). О ходе ее можно заключить из сообщений «Книги Иезекиила» и некоторых других библейских источников: Лидия возглавляла бывшие территории Фригии (Мешек) и Табала (Тубал); в союзе с ней выступали «Верхний Египет, Эфиопия и Судан» (Патрос, Куш и Пут), остаток киммерийцев в Каппадокии (Гомер) и «Дом Тогармы»; союзники, видимо, перешли Верхний Евфрат и угрожали сирийским и бывшим урартским территориям. Однако Киаксару удалось оттеснить противников до р. Галиса, и после затмения солнца 28 мая 585 г. до н.э. был заключен мир; граница между Лидией и Мидией прошла по Галису; посредниками были царь Вавилонии и царь Киликии Сиеннесий. Но «Дом Тогармы» (арм. Торгом), видимо, не погиб: по некоторым, хотя и не вполне достоверным источникам32, он продолжал существовать в виде зависимого от Мидии Армянского царства, включавшего значительные области на западе Армянского нагорья. Центром этого царства оставался Мелид, судя по тому, что в догеродотовской Греции «армяне» назывались «мелитенянами», а вавилоняне называли Западное и Восточное Армянское нагорье «Мелидом и Урашту» еще в V в. до н.э. Вероятно, и «Дом Ханунии», упомянутый вавилонской хроникой под 608 г. до н.э. как самостоятельный объект похода (мидян?), хотя он и был тогда «областью Урарту», отошел к Мелиду, т.е. к Западной (или собственно) Армении. Сохранила свое существование, вероятно, и Колхида. Восточная Армения (или собственно Урарту), как и царство маннеев, была поглощена Мидией, которая перенесла свои владения и за Аракс, где, по поздним преданиям, еще долго существовало среди прочего мидийское население.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 15.02 2016

Сноски

14 Впервые упоминаются во второй половине II тысячелетия до н.э. к югу от оз. Ван под названием уруатри (позже уратри), или суги, и в районе верховьев р. Большой Заб под названием куманийцев, или укумани. Отметим, что суги или сугир – вариант термина су, субир, т.е. шумерского эквивалента аккадского «шубареи, субареи»: так во II тысячелетии до н.э. в Нижней Месопотамии называли хурритов. Особенно близка к урартскому языку древнехурритская надпись III тысячелетия до н.э. из Уркиша. Собственно урартами искони называлась лишь эта группа «урартских» по языку племен; создавшееся на их территории царство только ассирийцы называли Урарту, сами же его жители называли его Биайнеле, а себя – биайнами, т.е. ванцами; термин «Урарту» сохранился в названии горы Арарат, но лишь через посредство библейской традиции: сами армяне называют эту гору не Арарат, а Масис. Область же коренного обитания племени урартов (в узком смысле слова) сохранила армянское название Рштуник’, что историко-фонетически в точности соответствует термину «Урарту». Но как упоминалось выше, по-урартски говорило также население верхней части долины р. Большой Заб, а может быть, и некоторых других долин.

15 При этом сопоставляют характерный для названий племен и местностей Закавказья этого времени суффикс -ив- с грузинским суффиксом мн. ч. -эб-. Однако это сопоставление неправомерно, так как вместо -ив- надо читать -иу- или даже -ио-.

16 На титул «царя Наири», но не на остальные титулы претендовал еще и царь Хубушкии.

17 Одновременно начинает проявляться сильнейшее ассирийское влияние на культуру урартской знати; оно сказывается в утвари, в канонах культовых изображений и характере доминирующей в изобразительном искусстве монументальности, в одежде; облачение знатных урартских женщин и мужчин отличается от ассирийского преимущественно характерным рисунком вышивок в виде квадратов или ромбов.

18 Здесь, между прочим, имеются надписи на сосудах, сделанные писцами-администраторами «хеттским иероглифическим» письмом... на урартском языке! Очевидно, чиновники еще не успели освоить урартскую клинопись или хотя бы урартскую иероглифику.

19 Так, раб-пастух мог похитить девушку у ее госпожи и увести в горы; потребовалось указание из столицы чиновникам г. Тейшебайне, чтобы был учинен розыск. Возможность похищения девушек рабами-пастухами предусматривают, видимо, и Хеттские законы.

20 Каково соотношение между упоминаемыми в урартских источниках Арме и Урме (последняя страна упомянута уже при Минуа и, вероятно, связана с племенем урумейцев, пришедшим сюда вместе с «восточными» мушками), а также обеих этих стран с Шубрией ассирийских источников, является еще предметом споров.

21 Мнение о якобы двух центрах Фригии – Гордионе и Мазаке (совр. г. Кайсери) ошибочно; оно основано на сопоставлении названия «Мазака» с термином «мушки», «мосхи», но такое сопоставление с лингвистической точки зрения совершенно не выдерживает критики.

22 Впрочем, была и другая греческая традиция, возводившая создание Фригийского царства на Сангарии к Отрею и Мигдону, старшим современникам Троянской войны. Об этом ср. выше в начале этой главы.

23 В настоящее время это высеченное в скале помещение и другие подобные не признаются, как ранее, гробницами, поскольку около Гордиона найдены безусловно царские гробницы курганного типа. Содержание надписи, о которой здесь у нас идет речь (в той мере, в какой она уже может быть понята), указывает, что сооружение было создано в честь царя Мидаса, но не самим царем, а частным или должностным лицом. Фасад его, украшенный геометрическим узором, имитирует фасад здания с двускатной крышей. Назначение его неясно, как и назначение урартских помещений, высеченных в Ванской и других скалах. Последующая армянская традиция (Моисей Хоренский, I, 16) не считала их гробницами, но Б.Б. Пиотровский склонен приписывать погребальный характер по крайней мере некоторым из них. Аналогию фригийским скальным фасадам, может быть, представляют упоминавшиеся выше урартские культовые «двери бога Халди», бывшие либо нишами в скале, либо каменными стелами, воздвигавшимися на специальной площадке-платформе – правда, эти ниши и стелы не имитировали жилых домов. Они были связаны с верованиями об уходе божества в скалу и новом будущем выходе его оттуда в наш мир.

24 Изображения Кибелы – правда, более поздние, – возможно, позволяют судить о фригийской женской одежде; в некоторых случаях она, кажется, больше напоминала греческую, чем ближневосточную.

25 Атуна, видимо, находилась на равнине у северных подножий Тавра, где-нибудь между Нигдэ и Кайсери.

26 Согласно Р.Д. Барнетту, это античный Кабисс в долине Сароса (ныне Гёксу); но большинство исследователей думают об античной Кибистре (Cybistra) к юго-западу от Нигдэ, что кажется лингвистически более вероятным.

27 По другим преданиям, 696 год до н.э., но эта дата кажется слишком ранней.

28 В 664 г. до н.э. шубрийцы самостоятельно, без участия ассирийских войск, но уже в качестве подданных Ассирии, отразили нападение урартского областеначальника Андарии.

29 А не в IX в. до н.э., как полагают Сулимирский и за ним многие другие исследователи на основании одного неподписанного ассирийского рельефа, изображающего конников и предположительно датируемого 880–860 гг. до н.э.

30 Порядок их не вполне ясен. Существовал ли Руса IV, в противоположность мнению Н.В. Арутюняна, как нам кажется, неясно: найденная в Тейшебайне надпись на булле должна читаться: «Русина печать, сына Русы, из крепости» и не свидетельствует, что царевич Руса, сын Русы, находился на престоле.

31 «Ашкеназ» – по Г. Винклеру, очень древняя описка в библейском тексте. Лишь средневековые библейские комментаторы совершенно произвольно отождествили Ашкеназ с Германией, а Сефарад – с Испанией.

32 По роману Ксенофонта «Воспитание Кира» (IV в. до н.э.) и весьма малодостоверной в этой части «Истории Армении» Моисея Хоренского (V–VI [?] вв. н.э.).

 

История древнего Востока: От ранних государственных образований до древних империй / Под. ред. А.В. Седова. М., 2004. С. 404–420.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 15.02 2016

Пиотровский Б.Б. Ванское царство (Урарту)

М.: Издательство восточной литературы, 1959. – 340 с.

 

Оглавление:

Предисловие

Глава I. История изучения Ванского царства

Глава II. Источники изучения Ванского царства

Глава III. Древнейшие сведения об Урарту и образование государства (XIII–IX вв.)

Глава IV. Походы Салманасара III против Урарту

Глава V. Урарту в конце IX и в первой половине VIII века

Глава VI. Урарту во второй половине VIII века

Глава VII. Поход Саргона против Урарту в 714 году

Глава VIII. Последний период истории Урарту

Глава IX. Земледелие и скотоводство

Глава X. Ремесло

Глава XI. Архитектура

Глава XII. Религия

Глава XIII. Скифы в Передней Азии

Заключение

Приложения

Список рисунков

Список таблиц

Таблицы

Указатели

Список сокращений

 

http://rutracker.org...c.php?t=2828677

 

 

 

Арутюнян Н.В. Земледелие и скотоводство Урарту

Ереван: Изд-во Академии Наук Армянской СССР, 1964. – 228 с.

 

Оглавление:

ПРЕДИСЛОВИЕ

Глава I. ИРРИГАЦИЯ

Природные условия

1. Каналы для городов Тушпа-Русахинили и Улху

2. Ирригация на южном и северном побережьях оз. Ван

3. Ирригация в верхнем течении реки Арацани

4. Ирригация Араратской равнины

Глава II. ЗЕМЛЕДЕЛИЕ

1. Земледелие в бассейне озера Ван

2. Земледелие в бассейнах озера Урмия и верхнего Тигра

3. Земледелие в бассейнах Арацани и Аракса

4. Земледелие Араратской равнины по материалам Тейшебаини

Глава III. САДОВОДСТВО И ВИНОГРАДАРСТВО

1. Садоводство и виноградарство в бассейнах озера Ван и реки Арацани

2. Садоводство и виноградарство в бассейнах озера Урмия и верхнего Тигра

3. Садоводство и виноградарство на Араратской равнине

Глава IV. СКОТОВОДСТВО

1. Скотоводство восточных и юго-восточных областей

2. Скотоводство южных и юго-западных областей

3. Скотоводство западных и северо-западных областей

4. Скотоводство северных и северо-восточных областей

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Указатель географических и этнических названий

Список иллюстраций

Список сокращений

 

http://rutracker.org...c.php?t=5156695

 

 

 

Меликишвили Г.А. Урартские клинообразные надписи

М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1960. – 505 с.

 

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

1. Наири-Урарту

2. К публикации урартских клинообразных надписей

3. Письмо и язык урартских клинообразных надписей

4. О стиле урартских надписей

УРАРТСКИЕ КЛИНООБРАЗНЫЕ НАДПИСИ

Надписи Сардури, сына Лутипри

Надписи Ишпуини, сына Сардури

Надписи Ишпуини и Менуа

Надписи Менуа

Надписи Аргишти I, сына Менуа

Надписи Сардури II, сына Аргишти

Надписи Руса I, сына Сардури

Надписи Аргишти II, сына Руса

Надписи Руса II, сына Аргишти

Надписи Руса III, сына Эримена

Надписи неизвестной принадлежности

УКАЗАТЕЛИ

Идеограммы и детерминативы

Урартские слова в фонетическом написании

Собственные имена и географические названия

Послесловие

Сокращения

Иллюстрации

Список иллюстраций

 

http://rutracker.org...c.php?t=5167088

Ответить

Фотография RedFox RedFox 16.02 2016

Ну уж тогда до кучи и вот эту книгу стоит учесть: И. М. Дьяконов "Предыстория армянского народа: История Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н.э. Хетты, лувийцы, протоармяне" Ереван, Издательство АН Армянской ССР, 1968 г.
Читать можно тут: http://annales.info/.../index.htm#pian

Ответить

Фотография Стефан Стефан 16.02 2016

Материалы об Урарту на сайте «Библиотека Annales».

http://annales.info/i_urart.htm

Ответить

Фотография sargon sargon 25.08 2017

Статья по культурным и политическим отношениям между Ассирией и Урарту. Залита в мою облачную библиотеку, потому качайте корректно.

Dinçol A. Cultural & Political Contrasts Between Assyria & Urartu

Ответить

Фотография Стефан Стефан 29.08 2017

Дьяконов И.М. Урартские письма и документы.

Вступ. статья Б.Б. Пиотровского. ‒ М. ‒ Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1963. ‒ 148 с.

 

Оглавление:

Б.Б. Пиотровский. Урартские надписи из раскопок Кармир-блура (Вместо предисловия)

УРАРТСКИЕ ПИСЬМА И ДОКУМЕНТЫ

Введение

Общие замечания

Графические особенности

Формуляры документов и канцелярская практика

Исторические данные

Вопросы транслитерации и транскрипции

Тексты и переводы

Комментарии

Приложения

Приложение I. Глоссарии

Приложение II. Список слоговых значений урартских, митаннийских и среднеассирийских клинописных знаков

Приложение III. Таблицы знаков

Приложение IV. Фотографические воспроизведения текстов

Приложение V. Автографические копии текстов (прорисовка)

Список сокращений

 

http://download.libg...YCE0TZZ6J43S3R1

http://vk.com/doc-58...371a799f2533164

http://rutracker.org...c.php?t=4441857

Ответить

Фотография Стефан Стефан 08.03 2019

Арутюнян H.В. Биайнили-Урарту. Военно-политическая история и вопросы топонимики.

2-е изд., доп. и перераб. – СПб.: Изд-во С. – Петербургского университета; Филологический факультет СПбГУ, 2006. – 368 с. – (Исторические исследования).

 

Книга посвящена истории объединения наири-урартских племен; образованию, возвышению и упадку государства Биайнили-Урарту (XIII–VI вв. до н.э.).

 

Детальное изучение урартских и ассирийских клинописных источников позволило автору уточнить локализацию ряда стран, племен и племенных объединений, населенных пунктов. В ряде случаев приведены данные хеттских, античных, древнегрузинских и древнеармянских источников. Материалы текстов раскрывают эпизоды военно-политической истории Урарту: военные походы Урарту и Ассирии, их цели и маршруты, датировки этих событий.

 

Книга предназначена для историков, филологов, интересующихся вопросами истории древнейшего государства Закавказья.

 

Оглавление:

Предисловие ко второму изданию

От автора

 

Часть I. Военно-политическая история

1. Наири-Урарту в период племенных союзов

Наири-уруатрийские племена в XIII в. до н.э.

Походы Тиглатпаласара I против племен Наири

Ассиро-уруатрийские взаимоотношения в XI–X вв. и в начале IX в. до н.э.

Походы Ашшурнасирапала II против Наири

2. Государство Биайнили-Урарту и его возвышение

Наири-Урарту в середине IX в. до н.э.

Наири-Урарту в третьей четверти IX в. до н.э.

Биайнили-Урарту в конце IX и в начале VIII вв. до н.э.

3. Биайнили-Урарту в зените могущества

Биайнили-Урарту в 80-60-х гг. VIII в. до н.э.

Биайнили-Урарту в 60-30-х гг. VIII в. до н.э.

Биайнили-Урарту при Русе I и поход Саргона II в 714 г. до н.э.

4. Упадок и гибель Биайнили-Урарту

Биайнили-Урарту при Аргишти II

Биайнили-Урарту при Русе II

Биайнили-Урарту при последних царях

 

Часть II. Вопросы топонимики

Заглавные декларации урартских надписей и вопросы топонимики

Топонимические названия с теофорным образованием

Кум(м)ани (Кумену) и Кумме

Изал(л)а-Ицал(л)а-Ишала

Туараци и Даинали

Уитерухи и Гулутахи

Абуни

Тариуни и Хушани

Шеше

Ийа(ни)

Ваза

Гиарниани

К интерпретации Абиани, Иркуаини, Уердаини

 

Заключение

 

Список сокращений

Указатель собственных имен

Указатель географических и этнических названий

Карта Биайнили-Урарту

 

http://vk.com/doc460...67a2298917d338d

http://vk.com/doc305...800245ed00d016d

http://rutracker.org...c.php?t=5600015

Ответить

Фотография Gannibal Gannibal 18.06 2020

Скажите, а какие области Закавказья занимало государство Урарту в эру своего высшего расцвета?

Ответить

Фотография Стефан Стефан 27.06 2020

Итак, обобщая приведенные выше материалы и их интерпретации, можно заключить, что гегемония Биайнили-Урарту на территории Передней Азии продолжалась и в значительный период царствования Сардури II, по крайней мере около двух десятилетий (764–744 гг. до н.э.). Лишь после знаменитых походов Тиглатпаласара III против Урарту и его северосирийских и малоазийских союзников в 743 и 735 гг. до н.э. позиции Ванского царства в заметной степени ослабли на западе, юго-западе и юге. Тем не менее, по не совсем полным данным Сардуриевской летописи, из покоренных стран урартийцами было угнано громадное количество пленных – 195 721 человек381. Кроме того, известно, что еще в начале своего правления Сардури II выдержал натиск невероятно большого количества войск – более 352 тысяч382. Эти данные, несомненно, свидетельствуют о довольно большой военной мощи Урарту.

 

Мощь Биайнили при царствовании Сардури II становится очень заметной, так как в это время границы влияния Урарту нередко доходили вплоть до Ассирии на юге, Северной Сирии на юго-западе, среднего течения реки Дияла на юго-востоке, правобережных территорий реки Евфрат на западе, юго-восточных берегов Черного моря на северо-западе, окружающих озеро Чалдыр территорий на севере, западных и южных берегов оз. Севан на северо-востоке и, наконец, горных районов северо-западного Ирана на востоке.

 

 

381 Ср. аналогичные сведения Хорхорской летописи – более 244 000 человек.

 

382 Об этом см.: ЗСУ. С. 62, 159. Прим. 120. О политической истории Урарту в период правления Сардури II см. также: Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. С. 81–88; Он же. Ванское царство (Урарту). С. 75–81.

 

Арутюнян H.В. Биайнили-Урарту. Военно-политическая история и вопросы топонимики. 2-е изд., доп. и перераб. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета; Филологический факультет СПбГУ, 2006. С. 216.

 

Ответить

Фотография Стефан Стефан 09.07 2020

ЗЕМЛЕДЕЛИЕ И СКОТОВОДСТВО

 

ПРИРОДНЫЕ УСЛОВИЯ

 

Ванское царство занимало высокий горный массив Передней Азии, так называемое Армянское нагорье (средняя высота 1500–1800 м над уровнем моря), находящееся между двумя другими нагорьями – Анатолийским и Иранским1.

 

С севера Армянское нагорье ограничено Понтийскими горами, спускающимися к южному побережью Черного моря, с северо-востока – системой горных хребтов, образующих Малый Кавказ, а на юге оно отделяется от Верхней Месопотамии высокими Таврскими и Курдистанскими горами.

 

Рельеф, растительность и климат отдельных частей Армянского нагорья отличаются друг от друга настолько большим разнообразием, что Армению справедливо называют «страной контрастов».

 

Центральное вулканическое плато, имеющее сравнительно сглаженный рельеф, куполообразные вершины, пологие склоны и котловины с озерами, ограничено высокими складчатыми горами со скалистыми вершинами, крутыми склонами и глубокими ущельями. Таким образом, территория, {174} на которой протекала жизнь Ванского царства, представляла собой как бы естественную крепость, хорошо защищенную с севера и юга высокими, труднопроходимыми, лесистыми горами.

 

Вот как описывается поход в горную область юго-восточной части Урарту, на восток от оз. Урмия, в тексте Саргона: «Симмирия, большой горный пик, что вздымается, словно острие копья, возвышаясь главой над горами, жилищем владычицы богов, главой вверху упирается в небо, а корнями внизу достигает глубин преисподней и со склона на склон, как рыбий хребет, не имеет прохода, – по бокам его извиваются пропасти и горные ущелья, и при взгляде очам посылает он ужас – для подъема и бега коней неудобен и для прохода пехоты пути его трудны».

 

Центральное плато также имеет несколько мощных хребтов, разделяющих его на отдельные районы. Например, Агридаг несколько походит на окраинные горы и имеет в восточной части самую крупную горную вершину Передней Азии – Большой Арарат (Масис), высотой 5156 м над уровнем моря. Некоторые из этих огражденных горами районов связаны друг с другом лишь путями через перевалы, становящимися иногда в зимнее время непроходимыми.

 

На Армянском нагорье берут свое начало самые большие реки Передней Азии – Евфрат и Тигр.

 

В центральной части Армянского нагорья имеются две большие реки, текущие в разные стороны: Аракс (Араз) – с запада на восток и Арацани (Мурат), протекающая с востока на запад и вливающаяся в Евфрат.

 

Аракс, самая большая река нагорья (длиной 915 км), берет свое начало от многочисленных горных родников и речек Бингельдага и на всем протяжении часто меняет облик. В верхнем течении Аракс имеет характерный вид горной реки, в среднем же течении он проходит через плодороднейшую Араратскую равнину, лежащую на высоте 700–900 м над уровнем моря, славящуюся как житница Передней Азии. Далее, ниже Нахичевана, Аракс пробивает себе путь через горное ущелье и вступает в Мегринскую теснину. В нижнем течении он проходит через степи. Аракс полноводен в мае, летом он сильно мелеет и во многих местах доступен для перехода вброд. Течение Аракса очень быстрое, что делает реку непригодной для судоходства. Бурный характер реки отмечался в свое время античными писателями, и Вергилий называл его «не терпящим мостов».

 

Берега Арацани на всем протяжении также разнообразны; река много раз меняет свое направление, пробивается через горные ущелья или течет по широким низменностям, разветвляясь на множество рукавов. Арацани протекает через плодородные Малазгиртскую и Мушскую низменности. Мушский бассейн (1260 м над уровнем моря) связан во всякое время года с соседними районами и отличается большим плодородием (хлебные злаки и виноград). Однако превращению его в хлебный район Армении мешает заболоченность берегов, вследствие чего требуются сложные ирригационные сооружения.

 

Три больших озера на территории древнего Урарту также отличаются друг от друга.

 

Озеро Ван находится на высоте 1720 м над уровнем моря и занимает площадь 3690 кв. км; уровень воды в нем изменяется. Вода озера насыщена содой и непригодна для питья. Об очищающих свойствах щелочной воды озера {175} знали еще античные писатели. В озере водится только один вид рыбы – тарех, и то главным образом у устья рек, впадающих в озеро. Восточный и северо-восточный его берега имеют мягкий климат и удобны для ирригационного земледелия при использовании воды горных речек, стекающих к озеру. Не случайно именно здесь возникла столица Ванского царства Тушпа.

 

Второе озеро – Урмия, лежащее на высоте около 1250 м над уровнем моря, отличается от Ванского. Вода его насыщена солью с превышением в шесть раз количества соли в воде океана. Низменное побережье озера Урмия весьма благоприятно для земледелия.

 

От этих двух озер существенно отличается высокогорное оз. Севан (Гокча), находящееся в Закавказье, на высоте 1915 м над уровнем моря. Вода в нем пресная; озеро богато рыбой.

 

Климат Армянского нагорья чрезвычайно разнообразен; в основном он резко континентальный, близкий к степному. Особой суровостью отличается северо-западная часть нагорья (в частности, Эрзурумское плато, расположенное на высоте около 1800 м над уровнем моря), представляющая собой высокогорные степи с длительными, до семи месяцев, снежными зимами, с морозами, доходящими до 40°. Страна лишена леса, но имеет чрезвычайно плодородную почву. Земледелие в этих районах, несмотря на долгую зиму, возможно и на высоте до 2600 м над уровнем моря (культуры пшеницы, ячменя и овса). Горные луга являются прекрасными пастбищами для скота.

 

Низменные районы Армянского нагорья бедны осадками; особенной сухостью отличается Араратская равнина, плодородие которой обеспечивается искусственным орошением.

 

На юго-востоке нагорья находится плато с мягким климатом, непродолжительными зимами, покрытое растительностью, близкой к средиземноморской.

 

Растительность Армянского нагорья необычайно разнообразна, так как нагорье находится как бы на стыке двух резко различных ботанико-географических районов: влажного, лесистого Понто-Гирканского и сухого, безлесного Иранского2.

 

В Армении есть незначительные участки пустынь, полупустыни с бедной травяной растительностью, степи, леса и альпийские высокогорные луга (2700–2950 м над уровнем моря).

 

Лесов в Армении мало, и только окраинные хребты нагорья – Понтийские и Курдистанские горы – покрыты лесом, в остальных же местах можно наблюдать лишь остатки древесной растительности. В древности лесов было значительно больше, и их исчезновение должно быть отнесено за счет деятельности человека (особенно при развитии скотоводства).

 

Рудные богатства Армянского нагорья довольно значительны: в центральной его части имеются богатые месторождения железа, а также меди, свинца и олова.

 

Приведенный краткий обзор природных условий Армянского нагорья, территории Ванского царства, имеет целью показать то природное разнообразие, которое до некоторой степени обусловило и разнообразие форм хозяйства. {176} Естественно, на низменных плодородных землях занимались земледелием, в то время как на высокогорных лугах – скотоводством. Это повлекло за собой и естественное разделение труда между населением низменных и горных районов, создало преобладание земледелия в долинах и низменностях и скотоводства – в горах.

 

Прежде чем приступить к характеристике основных видов хозяйства Ванского царства, следует подчеркнуть, что речь может идти только о преобладании земледелия или скотоводства в той или иной части Армении. Как археологические материалы, так и исторические сведения показывают, что на Армянском нагорье в древности не было племен, занимавшихся исключительно земледелием или скотоводством; земледелием занимались также в горных районах, а скотоводством – на равнинных. {177}

 

 

1 О природе Армянского нагорья см.: Blanchard R. Asie occidentale // Géographie universelle. VIII. 1929; Линч Х.Ф.Б. Армения. II. Тифлис, 1910. С. 494–525. {174}

 

2 Тахтаджян А.Л. Ботанико-географический очерк Армении. Ереван, 1941. С. 7. {176}

 

Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 174–177.

 

Ответить

Фотография Стефан Стефан 19.07 2020

ЗЕМЛЕДЕЛИЕ

 

О высоком уровне урартского земледелия красноречиво свидетельствуют как клинописные источники, так и данные археологических исследований.

 

На Армянском нагорье, где имеются благоприятные условия, появление земледелия восходит еще к неолиту. В тот период оно развивалось в нагорных и предгорных районах, причем для орошения использовались горные речки, и только позднее земледелие было перенесено в долины больших рек, где при сложной ирригационной системе получило интенсивное развитие.

 

Ботанические исследования подтверждают это положение. Армения отличается богатством видов и сортов культурных пшениц и многообразием диких – однозернянок и двузернянок; в высокогорных районах широко распространена рожь.

 

Древнейшие поселения на территории Армении, относящиеся к III тысячелетию до н.э., позволяют восстановить картину развития земледельческой культуры. Исследование зерновых остатков, добытых при раскопках этих поселений, произведенное М.Г. Туманяном, дало весьма интересные результаты3.

 

По остаткам зерен можно предположить, что в то далекое время еще не культивировались чистые сорта злаков и посев был смешанным; вместе с пшеницей и ячменем возделывалась также полба. Для ячменя и пшениц этого времени характерны круглозерные формы, отсутствие остей и голозерности. Двурядный ячмень, составляющий основную массу возделываемых в настоящее время в Армении ячменей, среди остатков древних поселений III тысячелетия до н.э. отсутствует.

 

М.Г. Туманян полагал, что биологические условия того периода не благоприятствовали формированию двурядного типа ячменей и что круглозерность пшеницы и ячменя свидетельствует о значительно более влажном климате сравнительно с современным. Сопоставление материалов из Шенгавитского {177} поселения энеолитического периода с материалами из Кармир-блура, а также со средневековыми отчетливо выявляет процесс изменения климата Армении от влажного к более сухому.

 

Палеоботанические исследования установили, что в Армении к урартскому периоду времени произошла окончательная дифференциация культур пшеницы и ячменя, причем круглозерные, реликтовые пшеница и ячмень, обычные в энеолитическую эпоху и приспособленные к более влажным почвенно-климатическим условиям, в начале I тысячелетия до н.э. постепенно исчезли, уступив место новым видам, близким к современным.

 

Урартские земледельческие культуры были тесно связаны с ассирийскими. В Ассирии4 ячмень был наиболее широко распространенным злаком, на что указывает и его термин «šeu», означающий также и вообще «зерно», а также полба-эммер (kunâšu, bututu, alappânu), употреблявшаяся для хлебопечения и пивоварения.

 

Пшеница (kibtu), несмотря на то что она культивировалась с древнейших времен, ценилась примерно вдвое дороже ячменя и полбы.

 

Древние письменные источники и археологические находки говорят о возделывании в Ассирии проса (dunu), причем, по Геродоту (I, 193), просо в Месопотамии достигало высоты дерева.

 

Из масличных культур особенно был распространен кунжут (šamaššammu), из которого вырабатывалось растительное масло, употреблявшееся почти на всем Древнем Востоке. Наряду с кунжутом разводился также и лен (kitu, pištȗ).

 

О древнем земледелии Армянского нагорья (в начале IX в.) рассказывается в ассирийских источниках при описании добычи, захваченной у племен, входивших в союз Наири.

 

Так, Ашурнасирпал II в своих летописях рассказывает о том, что он «собрал жатву Наири». Несомненно, в период образования Урартского государства земледельческая культура была достаточно развита, и, надо думать, будущие археологические работы это подтвердят.

 

Урартское земледелие ярко описано в тексте Луврской клинописной таблички. Согласно этому тексту в стране Уишдиш, на западном берегу озера Урмия, в руки ассирийцев попали закрома с большим количеством ячменя (163). Такие же кладовые, переполненные зерном, оказались и в городе Аниаштания, на границе Сангибуту, страны, расположенной на северо-восток от озера Урмия. В Луврском тексте страна Сангибуту упоминается как богатый земледельческий район; описываются горы ячменя и пшеницы, ставшие добычей ассирийского войска (262–264).

 

Сведения Луврской таблички касаются и центральной части Ванского царства. На северном побережье оз. Ван ассирийцы также захватили закрома с большим количеством ячменя (295).

 

Урартские клинообразные надписи содержат очень скудный материал, относящийся к земледелию. Некоторые из них говорят о полях с посевами ú-še (надписи Русы без отчества у оз. Кешишгель и Русы II из Звартноца; УКН. № 268, 281). В обоих случаях перед ú-še стоит детерминатив дерево (растение) {178} и идеограмма поле. С названием этих посевов можно сопоставить и название зерна ú-ša (с детерминативом зерно), встреченное в перечне добычи в летописи Сардури, сына Аргишти (VI, 10), которое, возможно, следует понимать как общее название для зерна (ср. ассир. šeu).

 

Громадный материал, показывающий высокий уровень урартского земледелия, дали раскопки урартского административного центра в Закавказье – города Тейшебы.

 

В надписи на стеле Русы, сына Аргишти, найденной в 1901 г. при раскопках Звартноцкого храма, рассказывается о больших работах, проведенных урартами на правом берегу р. Раздан, напротив Кармир-блура: «Руса, сын Аргишти, говорит: в долине Каурлини (или Кублини) обработанной земли там никогда не существовало. По приказу бога Халди я этот виноградник развел, поля с посевами, плодовые сады кругом устроил я там, города я ими окружил. Канал из реки Ильдаруни я провел». Далее идет предписание о принесении жертв богам в честь пуска воды в канал. Из этого текста видно, какое большое значение придавали урартские цари ирригационным работам; красноречивым свидетельством размаха этих работ является упомянутый в тексте канал. Через большой тоннель, пробитый в толще андезито-базальтовых скал, проложен древний канал. Он подвергался неоднократным переделкам, но до наших дней сохранился тоннель, пробитый урартами. От тоннеля в восточную сторону отходит рукав, круто опускающийся вниз. Возможно, он служил также резервуаром для воды.

 

Зерновые остатки, найденные при раскопках Кармир-блура, обработаны М.Г. Туманяном, В.А. Петровым, М.М. Якубцинером и Ф.X. Бахтеевым. Цитадель города Тейшебы являлась местом, где хранились запасы зерна, собранного на землях вокруг города и поступившего в виде дани из закавказских областей (рис. 8).

 

Среди хлебных злаков наиболее широко были распространены мягкая пшеница (Triticum vulgare Will.) и многорядный ячмень (Hordeum vulgare L.) различных сортов, происходивших от аборигенных форм этих злаков. М.Г. Туманян, обработавший кармир-блурский материал, отмечает чистоту и сравнительную однородность зернового материала, а также отсутствие семян сорняков5.

 

Наряду с высокими сортами пшеницы6, представленными крупными, иногда круглыми, зернами, встречается низкокачественная мелкозернистая пшеница. Обильны были и запасы ячменя7 (в некоторых случаях ячмень извлекался из хранилищ целыми ведрами).

 

Весьма распространенной зерновой культурой в Урарту было просо (Panicum miliaceum); из сортов проса на Кармир-блуре особенно хорошо представлено итальянское просо-могар (Setaria italica), найденное как в виде ококсовавшихся, плотно спекшихся кусков, так и в виде необуглившихся, сохранивших даже {179} свой цвет остатков зерна, наполнявшего крупные сосуды и зернохранилища. Известны и немногочисленные остатки зерен сорго (Sorghum, по определению В.О. Гулканяна).

 

В 1948 г. при раскопках одного из помещений в северо-западной части цитадели среди пищевых запасов были найдены остатки хлеба, выпеченного из просяной муки крупного помола (рис. 9). Хлеб этот был плоским, имел овальную форму с утолщенными краями и отверстием посредине8. Такой формы хлеб выпекают в Закавказье и в наши дни. На Кармир-блуре обнаружены также остатки пшенной каши и лепешки, выпеченные из непромолотого зерна проса.

 

Из проса также приготавливалось пиво. В жилище, во дворе цитадели, в 1940 г. был обнаружен крупный сосуд удлиненной формы, сходный с тем, в котором был найден солодоватый ячмень (рис. 10). Зерно и в этом сосуде носило явные следы солодования, чешуйки проса были растопырены и слабо удерживали зерно. На дне сосуда, так же как и в сосуде с ячменем, находился фильтр из соломы, который удерживал зерно в сосуде при смачивании осоложенного зерна кипятком. Сосуд для приготовления просяного пива был обнаружен в хорошо сохранившемся углу жилища, среди другой посуды. Там находились два караса с пшеницей, сосуд с семенами рыжика, масличного крестоцветного растения (Camelina microcarpa), а в чашке, сделанной из разбитого горшка, лежали рубленые листья и стебли одного из видов закавказского чабреца (Thymus). Это растение в сушеном виде и в настоящее время в Закавказье примешивают как пряность в сыр или кислое молоко; употребляют его также и для приготовления настойки.

 

В одном из сосудов, найденном на Кармир-блуре, оказались, по определению П.М. Жуковского, бутоны растения ночная красавица (Mirabilis jalapa), обладавшего в свое время приятным запахом.

 

В Урарту, как и в Ассирии, широкое распространение получила культура кунжута (Sesamun orientale L.), из которого приготовлялось растительное масло9. На Кармир-блуре запасы кунжута были обнаружены в четырех карасах, помещенных в небольшой кладовой (№ 7) северной части цитадели.

 

Три обширных помещения в северо-западной цитадели (№ 1–3) были предназначены для изготовления кунжутного масла. В одном из них (№ 3) была установлена большая ванна, высеченная из одного куска туфа, от которой шел каменный желоб, по нему отработанная жидкость отводилась за пределы цитадели. Эта ванна служила для размачивания кунжутного зерна до его обработки. Тут же лежали каменные ступки с пестами и терки, предназначенные для очистки от шелухи вымоченного и подсушенного зерна. В помещении, находившемся рядом (№ 2), в углублении глинобитного пола обнаружено большое количество кунжутных жмыхов. Обилие жмыхов и размеры каменной ванны говорят о значительном количестве кунжутного масла, производившегося в урартском административном центре. {180}

 

Пресс для выжимания масла, изготовленный из дерева и находившийся, вероятно, в помещении № 2, сгорел без остатка во время пожара. Оба помещения, так же как и крайнее (№ 1), где, возможно, хранились бурдюки с кунжутным маслом, носят следы пожара, при котором глиняные кирпичи стены не только приобрели красный цвет от сильного огня, но частично и оплавились.

 

Следует отметить, что техника производства кунжутного масла в Урарту мало чем отличалась от современного кустарного способа приготовления в Закавказье10.

 

Кунжут был найден также и в смешанном запасе зерна, среди ячменя и семян двух бобовых: нута (Cicer arietinum) и чечевицы (Ervum len).

 

Урарты не только жестоко эксплуатировали области Южного Закавказья, но и содействовали развитию земледелия, улучшая и расширяя ирригацию как необходимое условие поднятия плодородия.

 

Забота о воде, об орошении была постоянным делом урартов. Воду приходилось подводить к крепостям, расположенным на скалистых отрогах, через овраги по акведукам, по глиняным или каменным трубам, подобным обнаруженным в крепости Эребуни, на холме Арин-берд. Воду приходилось подводить и к большим поселениям и на поля, расположенные в местах с непригодной для питья водой.

 

Сохранилось значительное количество урартских клинописей, рассказывающих о проведении каналов; одни надписи вырезаны на камнях ирригационных сооружений, другие – на скалах над каналами. Упоминание о проведении каналов часто встречается в строительных надписях урартских царей.

 

Остатки древних урартских каналов сохранились как в центре Урарту, так и на его окраинах, причем некоторые и в наши дни орошают поля. Их русла или прорыты в грунте, или прорублены в скалах, а иногда каналы проходят по искусственным тоннелям.

 

Урартское государство проявляло постоянную заботу об ирригации, о чем рассказывается в тексте Саргона: «…царь Урса (Руса), правитель их, по желанию сердца своего… указал выход вод, он вырыл канал, несущий проточную воду… (воду) изобилия, как Евфрат, он заставил течь. Он вывел бессчетные арыки от его русла и… воистину оросил нивы… как дождь пролил плоды и виноград. Платану, дереву высокому, украшению дворца его… как лесу над его окрестностями, он дал простереть тень… и как бог дал его населению возглашать радостные “алалу” (может быть, «песни жатвы»), 300 имеров посева… хлеба при урожае (?) он дал течь»11.

 

Остатки ирригационных сооружений, дошедшие до нас от Ванского царства, грандиозны и многочисленны. Кроме целой сети каналов, имеются также искусственные озера, служившие резервуарами для воды. Так, к востоку от Вана сохранилось искусственное оз. Кешишгель, имевшее целью, как указывает найденная около него стела с клинообразной надписью, водоснабжение {181} города Русы (Топрах-кале)12. Вдоль речки, вытекающей из этого озера по направлению к Вану, сохранились еще участки плотин, сложенных из громадных камней. К сожалению, клинописный текст стелы труден для понимания, и я привожу наиболее доступную переводу часть надписи: «…[провел] воду там для каналов и арыков, установил ему имя “Русы озеро”, отвел арык оттуда в Русахинили». Далее говорится о том, что на землях, ставших плодородными, начали разводить виноград, сады и засеяли поля.

 

Из всех ирригационных сооружений Ванского царства особой известностью пользуется канал, протяженностью свыше 70 км, построенный урартским царем Менуа, сыном Ишпуини. По этому каналу, который существует до сих пор и носит имя легендарной царицы Шамирам, вода подводилась к урартской столице – городу Тушпа13.

 

Вода в канал поступала из многочисленных родников в скалах к югу от р. Хошаб, у сел. Верхний Мешинкерт. Эти родники бьют из трещин, встречающихся на протяжении 30–40 м, и, по подсчету Белька, дают около 1500 литров воды в секунду. Вода, собранная в искусственное древнее русло, быстрым и шумным потоком, подобно водопаду, устремляется вниз, к р. Хошаб. Есть сведения, что на скале над источниками была клинообразная надпись, но она не сохранилась. Русло канала имеет 4,5 м ширины, при 1,5 м глубины, а скорость течения в нем достигает 3 м в секунду. Канал проходит по мосту из бревен через р. Хошаб, а затем резко поворачивает на запад. Примерно в 100 м от моста, на скале, на высоте 15 м обнаружена первая строительная надпись Менуа, к сожалению, плохо сохранившаяся.

 

В настоящее время известны 14 надписей, связанных с этим каналом (УКН. № 4346). Они находились в разных местах (обычно там, где прокладка канала была особенно трудной) и содержали от трех до четырнадцати строк клинописного текста. В надписях постоянно встречается следующая фраза: «Menuaše Išpuiniiniše ini pili aguni Menuai – pili tini » ‘Менуа, сын Ишпуини, этот канал провел, «канал Менуа» имя его’.

 

Иногда за этой фразой следует угроза разрушителям надписи или канала или тем, кто припишет себе его постройку.

 

Большие трудности представляло проведение канала через ущелья. Там канал устроен весьма своеобразным способом: по краю ущелья возводились громадные подпорные стенки циклопической кладки, достигавшие иногда 20 м высоты, в верхних частях которых проходило русло канала (рис. 68). Но не всегда канал шел по верху этой стены, иногда его русло, высеченное в скале, отходило вбок, примерно на расстояние 20 м. В этих случаях циклопическая стена служила для предотвращения обвала склона под действием быстро текущей воды.

 

Путешественников обычно поражали чистота и прозрачность воды «канала Шамирам» («канала Менуа») и быстрота ее течения.

 

От канала на всем протяжении были устроены отводы – небольшие каналы; на некоторых из них теперь стоят водяные мельницы; очень возможно, что {182} такие же мельницы существовали и в древности. Если каменный жернов с горы Вараг, хранящийся в Государственном музее Грузии, действительно относится к урартской эпохе, то он будет лучшим подтверждением существования в Ванском царстве водяных мельниц14.

 

Грандиозное сооружение, каким был «канал Менуа», несомненно охранялось в древности. Следы урартских укреплений такого назначения, по-видимому, сохранились на полуострове у сел. Хуркум. Эта небольшая крепость господствовала над всей низменностью юго-восточного берега оз. Ван, над устьем Хошаба и каналом.

 

Менуа, сын Ишпуини, проводивший ирригационное строительство, не ограничился сооружением в центральной части своего государства только одного мощного канала.

 

От времени Менуа до нас дошло еще шесть клинообразных надписей (УКН. № 57–62), отмечающих проведение других каналов. Один из камней с такой надписью был найден в Беркри, у северо-восточного берега оз. Ван15. По-видимому, надпись относится к ныне еще существующему каналу, отходящему от реки Бендимахи, при выходе ее в долину. Канал этот, отводящий воду в сторону, выше уровня реки, имеет русло, укрепленное мощной циклопической кладкой. Каналы, сооруженные при Менуа, встречаются и к северу от оз. Ван, в районе Арджиша, а два мощных канала орошали долины Малазгирта и Хотанлу, по левому берегу Арацани16.

 

Ирригация имела исключительное значение в Ванском царстве; без искусственного орошения вся растительность погибла бы. Путешественник Линч писал о восточном береге озера: «Я уже несколько раз имел случай заметить, как незначителен человеческий элемент в этих армянских ландшафтах. В Ване, в первый раз, мы получаем другое впечатление, зависящее, однако, вовсе не от людей, населяющих теперь эту страну, но от памятников давно прошедшей цивилизации, которыми изобилуют окрестности Вана и от которых на нас через много веков еще веет духом древней культуры, – здесь массивный фундамент акведука, там остаток циклопической стены повествуют нам о господстве человека над природой и невольно воскрешают перед нашим умственным взором равнину, пересеченную большими дорогами, реки с переброшенными через них мостами, водопроводы, приносящие издалека оплодотворяющую воду»17. И действительно, многочисленные древние памятники свидетельствуют о том, что тут подчинение природы человеком представляло многовековой процесс.

 

Все поля с посевами также орошались искусственно. Трудно сейчас представить себе вид урартского поля и его размеры. Но можно предположить, что урартские поля располагались на тех же местах, где и современные. На южном берегу оз. Севан, у сел. Цовак, есть поля, орошаемые древним каналом (возможно, урартского времени), русло которого вырублено в скале. На полях к {183} западу от Цовинарской крепости мною был случайно найден обломок обсидианового лезвия серпа. Так как, несмотря на тщательный осмотр места, я никаких других предметов древности там не обнаружил, то остается предположить, что этот обсидиановый вкладыш серпа выпал в древности во время работы и что на этом самом месте, где находятся современные посевы, и в урартское время были поля.

 

Урартская техника земледелия была очень высокой. Основные земледельческие орудия, известные по раскопкам на Топрах-кале и на Кармир-блуре, изготовлялись из железа. На Топрах-кале найдены железные лемехи (сошники) плугов или мотыги, серпы и вилы (рис. 69, 70, 71)18.

 

Плуг (соха) в странах Передней Азии известен с древнейших времен. Первоначально он был деревянным, на что указывает и его шумерское название giš-apin, но металлические принадлежности плуга встречаются уже с III тысячелетия. В древней Месопотамии было два типа плугов – легкий и тяжелый. Легкий плуг, по изображению на одной шумерской цилиндрической печати, имел сошник, представлявший собой заостренный кусок дерева, закрепленный в двух рукоятках; такой плуг обычно тянули ослы, реже – быки.

 

Тяжелый плуг, наиболее распространенный в Ассирии, изображение которого есть на плитках дворца Саргона и на одном рельефе Асархаддона, состоял из деревянного сошника, закрепленного в рукоятках, и дышла, к которому была присоединена труба-сеялка с воронкой для посева. Обслуживался плуг тремя людьми, и в него впрягалась обычно пара, а реже – четверка быков.

 

Судя по массивности железных лемехов, найденных на Топрах-кале, надо думать, что этот урартский плуг был тяжелым, вероятно, близким к ассирийскому. Его лемех имел вид узкой лопаты, напоминающий по форме наконечники мотыг.

 

В 1949 г. в поселении Тейшебаини в одном из его домов был найден тяжелый наконечник мотыги, весьма близкий по форме к происходящим из раскопок на Топрах-кале. Возможно, что железные лопатовидные наконечники меньших размеров служили одновременно наконечниками мотыг и для земледельческих работ и для замешивания глины. Мотыга и лопата были незаменимыми орудиями при регулировании воды в арыках.

 

Железные серпы слегка изогнутой формы, найденные на Топрах-кале и Кармир-блуре, существовали в Закавказье наряду с серпами из кремневых или обсидиановых вкладышей, закрепленных в деревянную или костяную рукоятку.

 

При раскопках поселений урартского времени было найдено громадное число каменных пестов, ступок, чаш и зернотерок, служивших для обработки зерна.

 

В большинстве временных жилищ, раскопанных во дворе цитадели, в их центре, иногда около стены, имелись очаги, наподобие современных закавказских тондыров, или вкопанные в земляной пол, или возвышающиеся над полом, как в Ассирии. Третьим видом очага являются плоские жаровни с высокими бортами, вылепленные из глины.

 

В жилищах около очагов постоянно лежали зернотерки и ступки из пористого базальта. Зернотерки состояли из двух либо одинаковых, либо различных {184} по размерам и виду камней овальной формы, с плоской рабочей стороной и выпуклой тыльной. Иногда нижний камень достигал значительных размеров и был прямоугольной формы. Эти ручные зернотерки нам хорошо известны по древневосточному археологическому и изобразительному материалу.

 

Каменные чаши, часто хорошо обработанные, снабженные пестами, служили для рушения зерна перед растиранием на ручных зернотерках. Жерновов с осью вращения среди находок не было. В цитадели Тейшебаини нередко находили запасы пшеничной и просяной муки крупного помола.

 

Урартские зернохранилища были различных типов. Раскопки на Кармир-блуре открыли хранилища в виде углублений, высеченных в скале (зерновые ямы), в виде больших карасов, помещенных иногда в особую пристройку, и, наконец, в северной части цитадели обнаружена целая комната, засыпанная пшеницей.

 

При обработке зерна из этой комнаты М.Г. Туманяну удалось найти даже остатки древних вредителей – долгоносиков.

 

В урартских клинообразных надписях зернохранилища обозначаются термином ’ari19, емкость сыпучих тел – kapi. В надписях постоянно указывается количество зерна, которое могут вместить зернохранилища: например, от 1432 до 18 400 капи. Надписи, обнаруженные на холме Арин-берд, около Еревана, рассказывают о двух зернохранилищах; одно сооружено Аргишти I, а другое – его сыном Сардури. {185}

 

 

3 Туманян М.Г. Культурные растения урартского периода в Армянской ССР // Изв. Акад. наук АрмССР. 1944. № 1–2. {177}

 

4 Meissner В. Babylonien und Assyrien. I. Heidelberg, 1920. S. 198–199. {178}

 

5 Туманян М.Г. Культурные растения урартского периода в Армянской ССР; Он же. Основные этапы эволюции ячменей в Армении // Изв. Акад. наук АрмССР. 1948. № 1. С. 76.

 

6 Якубцинер М.М. К истории культуры пшеницы в СССР // Материалы по истории земледелия СССР. II. М., 1956. С. 63.

 

7 Бахтеев Ф.К. К истории культуры ячменя в СССР // Материалы по истории земледелия СССР. II. М., 1956. С. 220–224. {179}

 

8 Кармир-блур. I. С. 29.

 

9 И.М. Дьяконов сведения о масле видит в летописи Сардури (VI, 10), где говорится о 86 акарки, 7 теруси и 20 кали масла (?), т.е. о громадном запасе (более 20 тыс. литров). {180}

 

10 Хатисов К. Кустарные промыслы Закавказского края. Отчет 1891 г. // Отчеты и исследования по кустарной промышленности России. II. СПб., 1894. С. 365–366; З.М. Касабян. Изготовление кунжутного масла в Урарту // Изв. Акад. наук АрмССР. 1957. № 4. С. 107–116.

 

11 Meissner В. Die Eroberung der Stadt Ulhu auf Sargons 8. Feldzug // ZA. XXXIV. 1922. S. 115. {181}

 

12 Дьяконов И.М. Заметки по урартской эпиграфике // ЭВ. IV. 1951. С. 112.

 

13 Belck W., Lehmann C.F. Über neue armenische Keilinschriften // ZE. 1892. S. 133; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 1. P. 95. {182}

 

14 Церетели Г.В. Урартские памятники Музея Грузии. Тбилиси, 1939. С. 63.

 

15 Belck W. Die Bewässerung der Ebene, von Bergri und der Bendimahi-Tschai // ZE. XXXI. 1899. S. 244–248.

 

16 Bericht über die armenische Forschungsreise der Herrn W. Belck und C.F. Lehmann // VBGAEU. 1900. S. 57.

 

17 Линч X.Ф.Б. Армения. II. Тифлис, 1910. С. 68–69. {183}

 

18 Lehmann-Haupt. Materialien. Zeichnung 72; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 2. S. 546–547. {184}

 

19 Меликишвили Г.А. Некоторые вопросы социально-экономической истории Урарту // ВДИ. 1951. № 4. С. 25. {185}

 

Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 177–185.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 23.07 2020

САДОВОДСТВО И ВИНОГРАДАРСТВО

 

Передняя Азия – родина многих плодовых деревьев, разводимых там с древнейших времен. Исторические документы свидетельствуют о пышном расцвете садоводства в древних странах Месопотамии и в горных областях. Постоянные культурные сношения стран Передней Азии друг с другом привели к тому, что достижения в культуре садоводства одного района передавались другому, так что теперь очень трудно установить действительную родину того или иного культурного растения. Возможно, что культура винограда возникла в нескольких местах земного шара, независимо друг от друга, и это привело не только к созданию различных видов винограда, но и к различным способам его возделывания. То же можно сказать и про многие фруктовые деревья. Значение заимствования культурных растений отразилось в языке и в терминах.

 

Согласно ассирийскому преданию, Саргон Древний (начало III тысячелетия), совершив поход в Каппадокию, вывез оттуда два сорта смоковниц, виноградную лозу, розу и другие растения. Ассирийские тексты рассказывают нам и о более поздних попытках акклиматизации растений. Так, Синахериб в садах Ниневии разводил плодовые деревья и растения других стран. Он даже {185} отмечал, что некоторые из них растут у него лучше, чем на своей родине. Интересно указать, что Синахерибом было ввезено в Ассирию «дерево, приносящее шерсть» (т.е. хлопок)20.

 

Урартские цари также уделяли большое внимание садоводству. В строительных надписях часто можно прочитать: iese ini (GİŠ) uldie terubi (поле) (GİŠ) upe (GİŠ) ùari … iptini terubi (УКН. № 281) «я этот виноградник устроил, поле посевов, плодовые деревья там устроил». Приведенный текст, взятый из надписи, обнаруженной в Звартноце, рассказывает, таким образом, о разведении виноградников и о посевах. Урартский термин sari с детерминативом «дерево» уже давно и вполне правильно сопоставлялся с армянским словом «дерево» (Ծառ). И очень возможно, что тут идет речь именно о плодовых деревьях. О насаждении деревьев (ùari) говорится в трех урартских надписях из Закавказья, рассказывающих о больших работах на Араратской равнине (УКН. № 126, 141, 143).

 

Садоводство в Закавказье существовало задолго до прихода урартов, и поэтому в урартскую эпоху происходит расширение территории садов.

 

Несомненные следы садоводства были обнаружены при раскопках древних поселений конца II или же начала I тысячелетия у Ханлара (Азербайджанская ССР)21. Наряду с органическим материалом, свидетельствующим о большом значении собирательства (косточки караса – Celtis caucasica Wild, семена лебеды – Atriplex и мари – Chenopodium), в древнем поселении были обнаружены косточки винограда (Vitis vinifera), находившиеся в большом карасе, заделанном в пол жилища, и косточка персика (Prunus persica) или миндаля (Prunus amygdalus).

 

При раскопках на Кармир-блуре обнаружено пока небольшое количество остатков плодов. В одной кладовой оказалась кучка слив-алычи, в других найдено несколько половинок яблок, целый плод айвы, косточки мелкой вишни (определение А.М. Вермишян). А в одном сосуде сохранились остатки плодов граната (куски корки плода). Обнаружены также орехи, обугленный цветок граната и одна бусина, изготовленная из косточки персика.

 

В 1948 г. были найдены также семена культурного арбуза (Citrullus aedulis Pang). Принадлежность этих семян культурному арбузу, а не дикому (Citrullus colocynthis L.) подтверждается хорошо сохранившимся и ясно выраженным ободком и рубчиком по краю семян, что совершенно отсутствует у диких арбузов (определение С.С. Хачатряна).

 

Кроме садов, урарты насаждали также и рощи деревьев. В надписи у озера Кешишгель говорится об устройстве «виноградника, рощи, посевов и сада», причем для слова «роща» употреблена соответствующая ассирийская идеограмма: kištu.

 

Виноградники в урартских текстах упоминаются очень часто; иногда в виде ассирийской идеограммы, а иногда и в урартской фонетической передаче – (GİŠ) uldi; отождествление этого урартского термина с ассирийской идеограммой «виноградник» в настоящее время бесспорно. В Ванском царстве {186} виноградарство было широко распространено и имело многовековое развитие, так как Армянское нагорье является одним из мест, где культивировалась виноградная лоза. Были даже сделаны попытки искать прародину винограда в Армении22.

 

В древности особенно ценилось вино из горных районов Передней Азии, и недаром даже во времена Геродота славилось вино из «земли армениев». Оно привозилось и в Северную Месопотамию, несмотря на то что виноградная лоза культивировалась там с древнейших времен. В южном Двуречье из-за неблагоприятного климата виноградарство развито слабо.

 

Ассирийские изображения передают нам виноградники двух видов: один, состоящий из пышных кустов, другой – из лоз, свободно вьющихся по деревьям. Оба эти вида встречались в центре Ассирии; первый дан в сцене возведения дворца Синахериба в Ниневии, а второй – на изображении дворцового парка Ашурбанипала.

 

Сорта винограда, разводившегося урартами в Закавказье, нам хорошо известны по кармир-блурским материалам. Раскопки дали большое количество углей виноградной лозы и семян винограда, свидетельствующих о разнообразии культивируемых сортов. Обнаружены семена винограда не только сортов воскеат (харджи), но и мсхали, арарати (хачабаш), кишмиша (назели, еревани), а также некоторых сортов черного винограда. На одном деревянном блюде были найдены остатки изюма из сорта типа кишмиш. Изюм этот хранился в прессованном виде (определение С.А. Погосяна).

 

Виноградники в Ванском царстве находились как в частном, так и в государственном владении; существовали также виноградники, принадлежавшие и царствующему дому. Около сел. Катепанц, на левом берегу «канала Шамирам», был обнаружен камень с трехстрочной клинообразной надписью, повторенной дважды: «Таририи, дочери Менуа, этот виноградник. Таририахинили имя (его)». Этот камень с надписью, показывающей, что виноградник принадлежал урартской царевне и носил ее имя, лежал на искусственной террасе, т.е. на том месте, где был разведен сад. Таким образом, мы можем судить и о размерах сада: терраса имеет в ширину около 18 м и в длину около 70 м; с нее открывается очень красивый вид на Ванское озеро, на цепь гор и на Сипан-даг23. Вряд ли выбор этого места для разведения виноградника царевны был случайным.

 

У нас недостаточно сведений об урартском виноделии24. По существу говоря, мы только знаем, что у урартов было вино, но способ его приготовления, сорта и качество остаются неизвестными.

 

Очень вероятно, что обломки крупных сосудов с клинописными отметками емкости, найденные на Топрах-кале и в Хайкаберде, являются остатками {187} карасов для хранения вина. На Топрах-кале была раскопана часть кладовой для вина, в которой находилось около 20–25 крупных карасов, вкопанных в земляной пол. Небольшая кладовая с подобными карасами была обнаружена и в Дур-Шаррукине, в здании около дворца Саргона.

 

Надпись царя Менуа, сына Ишпуини, найденная на холме Бостанкая, около Малазгирта, где и поныне имеются обширные виноградники, рассказывает о постройке крупной кладовой для вина (урарт. gie), общей емкостью в 900 акарки. Урартская мера жидких тел – акарки и ее дробные части – теруси (ранее читалось хируси) – оказались выписанными на обломках крупных карасов, найденных на Топрах-кале и в Хайкаберде. На основании того, что на этих обломках и в других клинообразных надписях число теруси не превышает 9, Леман-Гаупт считал, что акарки делилась на 10 или 12 теруси. А после реконструкции сосудов, на обломках которых были отмечены меры емкости, он заключил, что акарки равнялась примерно 120–150 литрам, и соответственно этому теруси была не меньше 10 литров. Но оказалось, что величину акарки Леман-Гаупт преуменьшил.

 

При раскопках 1949, 1950, 1953–1955 гг. в цитадели города Тейшебы, на Кармир-блуре, было открыто и исследовано семь кладовых, предназначенных для хранения вина. Первая из них (№ 25), площадью более 300 кв. м, содержала 82 караса (рис. 11), вделанных в земляной пол и расположенных в четыре ряда25. Все карасы имели обозначения емкости в мерах акарки и теруси, частью выполненные клинописью, а частью иероглифами (рис. 13). Удалось установить, что акарки равнялась примерно 240 литрам, почти вдвое превышая величину, установленную Леман-Гауптом. Теруси равнялась ее девятой или десятой части.

 

Вторая кладовая (№ 28), отделенная от первой проходной комнатой, по размеру немного меньше первой, вмещала 70 карасов (рис. 12), на которых были только иероглифические обозначения мер. Винные карасы имели емкость 800–1200 литров26.

 

Таким образом, две винные кладовые насчитывали 152 караса вместимостью около 150 тыс. литров.

 

В небольшой кладовой (№ 29) около этих винных погребов был открыт склад посуды для вина, состоявший из 1036 красных лощеных кувшинов с одной ручкой, 55 плоских чаш и 16 сосудов разного рода. Такое громадное количество кувшинов вполне соответствовало большим запасам вина, хранившимся в цитадели города Тейшебы.

 

В 1953 и 1954 гг. в центральной части цитадели Тейшебаини открыто еще четыре кладовые для вина (№ 40, 46, 47, 48), в которых было не менее 130 карасов (одна кладовая в разрушенном состоянии). Карасы имели как иероглифические, так и клинообразные обозначения емкости или количества вина, так как на некоторых карасах видны два различных обозначения.

 

Седьмая кладовая для вина с 48 карасами, имевшими лишь иероглифические обозначения, была обнаружена в 1957 г. в северо-западной части цитадели. {188}

 

Все упомянутые кладовые находились в первом этаже, в сырых помещениях, лишенных дневного света. Большое количество глиняных светильников (рис. 14), обнаруженных как в самих кладовых для вина, так и в помещениях, где были сложены кувшины, подтверждает предположение, что в кладовых было темно, а о сырости свидетельствуют косточки жаб (определение С.К. Даля), найденные около карасов. От кладовых, размещенных в первом этаже, отличается крупная кладовая для вина (№ 50), площадью около 132 кв. м, расположенная на уровне второго этажа. Так как деревянное перекрытие или сырцовый свод не смогли бы выдержать тяжесть карасов, заполненных вином, то помещение первого этажа было целиком забутовано камнем. Карасы в этой кладовой установлены по пяти в ряд, без проходов, и общее их число было около ста (сохранились лишь днища карасов в западной части помещения).

 

Эта кладовая, очевидно, не имела крыши, назначение ее не совсем ясно, но несомненно, что большая работа по забутовке помещения первого этажа была произведена для того, чтобы создать, по мнению Л.М. Джанполадян, на возвышенной части цитадели хорошо прогреваемую солнцем и защищенную от пыли площадку для каких-то процессов виноделия. Выдержанное на солнце вино становилось густым и сладким, а мы знаем, что такое вино было распространено в древности в Греции. Араратская равнина дает виноград высокой сахаристости, из которого можно получить густое и сладкое вино, выдерживая его длительное время в карасах на открытом воздухе, под лучами солнца.

 

Раскопки Кармир-блура до 1958 г. показали, что в крепости находились кладовые для вина, вмещавшие около 400 карасов, каждый емкостью от 800 до 1200 литров. Карасы не были однотипными, они отличались и формой венчика и приемами украшения. Видимо, они изготовлялись в разных мастерских, на что указывают и различные знаки, помещенные на массивном венчике караса до его обжига (кресты, пятилучевые звезды, три углубления, вертикальные линии с кружками).

 

Раскопки кладовых выявили также некоторые детали, связанные с хранением вина. Найдены крупные глиняные воронки для переливания или смешивания вин (рис. 15). В одном из помещений (№ 33) обнаружены не вкопанные, а стоящие и лежащие на полу карасы, около которых лежали куски серы. Это обстоятельство указывает на то, что уже в урартское время применялось окуривание карасов серой (для дезинфекции).

 

Винные погреба были обязательной принадлежностью каждой крупной урартской крепости. Так, при описании похода Саргона в Урарту указывалось, что в пограничной крепости Панзиш имелись, кроме запасов зерна и масла, запасы вина.

 

В том же тексте Саргона рассказывается о разграблении ассирийцами в городе Улху «потаенных винных погребов», переполненных вином, и о том, как ассирийские воины тянули душистое вино через трубки, как речную воду27.

 

На Арин-берде в 1948 г. была обнаружена кладовая с остатками одиннадцати карасов. В летописи Сардури, сына Аргишти, в числе добычи упоминается 111 акарки вина (ассир. идеограмма), что составляет приблизительно {189} 26 тыс. литров (VI, 10). В перечнях жертвоприношений в одной из надписей Аргишти, сына Русы, упоминается 6 теруси вина (т.е. около 150 литров).

 

Наряду с вином излюбленным напитком в Передней Азии было пиво; оно приготовлялось обычно из ячменя, но существовало пиво, приготовлявшееся из эммера или проса. По древним переднеазиатским клинописным текстам известно большое число названий различных сортов пива; дошли до нас также и рецепты их приготовления. Во время раскопок на Кармир-блуре были обнаружены чан для вымачивания ячменя и два крупных сосуда удлиненной формы, в которых приготовлялось пиво; в одном из них был солодовый ячмень, а в другом – просо. {190}

 

 

20 Meissner В. Babylonien und Assyrien. I. Heidelberg, 1920. S. 209.

 

21 Гуммель Я.И. К проблеме археоботаники Закавказья, I // Сообщения Груз. фил. Акад. наук. I. № 10. 1940. С. 745; Он же. Археологические очерки. Тбилиси, 1940. С. 98. {186}

 

22 Hehn V. Kulturpflanzen und Haustieren in ihrem Übergang aus Asien nach Griechenland und Italien, sowie in das übrige Europa. 8, Auflage, neu herausgegeben von O. Schroeder. Berlin, 1911. S. 65.

 

23 Belck W. Mitteilungen über armenische Streitfragen // VBGAEU. 1901. S. 310; Lehmann-Haupt. Armenien. II. 1. S. 108. – Возможно, сад занимал несколько террас.

 

24 Пиотровский Б.Б., Джанполадян Л.М. Виноделие в Урарту // Виноделие и виноградарство в СССР. 1956. № 1. {187}

 

25 Кармир-блур. II. С. 16–27.

 

26 Там же. С. 28–40. {188}

 

27 Meissner В. Die Eroberung der Stadt Ulhu auf Sargons 8. Feldzug // ZA. XXXIV. 1922. Zeile 220. {189}

 

Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 186–190.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 28.07 2020

СКОТОВОДСТВО

 

На Армянском нагорье скотоводством люди занимались еще в неолитическую эпоху; природные условия страны оказали существенное влияние на весь ход развития этой отрасли хозяйства.

 

Задолго до возникновения Урартского государства скотоводство наряду с земледелием стало основным видом хозяйства, а скот – главным источником накопления богатства и собственности.

 

На основе скотоводства еще в глубокой древности усилилось имущественное неравенство отдельных племен, а затем и классовое расслоение внутри них. Развитие скотоводства обострило враждебные отношения между племенами Армянского нагорья, главным предметом раздора были скот и пастбища.

 

История отчетливо показывает нам, что в развитии общества Передней Азии скотоводство играло весьма важную, первостепенную роль. Скот был основной добычей ассирийцев во время их походов в страны Наири. В надписи Тиглатпаласара I об успешной борьбе ассирийцев против союза стран Наири упоминается также дань, наложенная на побежденных и состоявшая из 1200 коней и 2000 голов крупного рогатого скота.

 

Древнейшие памятники, освещающие культуру древневосточных государств Передней Азии, дают картину развитого скотоводства, прошедшего многовековую историю. В Урарту существовала полукочевая отгонная форма скотоводства, явившаяся закономерным следствием его развития в горных условиях. Для увеличивающихся стад не хватало прежних пастбищ, расположенных около поселений. Стремясь расширить пастбища, урарты начали постепенное освоение горных и высокогорных (альпийских) лугов. Скот на летнее время угонялся в горы, на пастбища, куда вместе с ним перекочевывала и часть племени. Скотоводство приобрело полукочевой (яйлажный) характер, что вместе с тем определило разделение труда между горными и долинными районами Армянского нагорья.

 

Этот процесс развития скотоводства можно проследить на археологическом материале Закавказья и представить историю скотоводства Армянского нагорья, не документированную еще археологическим материалом28. {190}

 

Урартские клинообразные надписи содержат много данных относительно скотоводства. В них уже с конца IX в. постоянно упоминается крупный и мелкий рогатый скот, причем названия животных переданы ассирийскими идеограммами, иногда раскрытыми фонетически, что позволяет установить их урартское чтение. Таковы идеограммы бык (урарт. paini), бычок, дикий бык, корова, овца (урарт. šuše) и ягненок. Возможно, что идеограммами бык и овца передавались также понятия «крупный рогатый скот» и «мелкий рогатый скот» независимо от их вида и пола.

 

К сожалению, изображениями урартского скота мы не располагаем вовсе, если не считать рельефов Балаватских ворот Салманасара III, где показан угон скота из страны Гилзан (на северо-западном побережье оз. Урмия), входившей позднее в состав Урарту, да сильно стилизованных орнаментальных фигур быков.

 

Кости животных из раскопок на Топрах-кале не были определены, и археологи не обратили на них внимания.

 

Громадный материал об урартском животноводстве дали раскопки цитадели Тейшебаини. Материал этот, детально обработанный и изученный С.К. Далем29, весьма значителен по объему и делится на три основные группы: 1) комплектные костяки животных, погибших от пожара во время штурма цитадели, 2) отдельные кости (видимо, остатки мясной пищи) и 3) сильно пережженные кости от жертвоприношений.

 

Во время пожара цитадели, возникшего при штурме крепости, на крыше ее находились животные – крупный рогатый скот, лошади и ослы, поднятые туда во время осады. Когда деревянная кровля помещения была объята пламенем, обезумевшие животные, сорвавшись с привязи, метались среди огня, попадали на перегоревшие перекрытия и вместе с ними обрушивались вниз. Раскопки неоднократно устанавливали факт падения животных с большой высоты, на что указывали положение скелетов и сильное повреждение костей. От животных, погибших в пожаре, сохранились не только костяки, но и ошлакованные остатки мяса и кожи, а также некоторые внутренности и содержимое желудков.

 

Крупный рогатый скот, представленный несколькими костяками, по типу был весьма близок к Bos primigenius; на это указывают также и бронзовые головки бычков, украшавшие ведерко, найденное в одной из кладовых.

 

Особенно хорошо нам известны материалы о скотоводстве Закавказья со времени энеолита (III тысячелетие до н.э.), дающие определенную картину развития древних аборигенных пород домашнего скота. Но эта стройная линия развития скотоводства нарушается иногда побочным явлением – одомашнением диких видов. Так, в погребениях вождей закавказских племен середины II тысячелетия до н.э. встречаются кости весьма крупного рогатого скота, близкого к дикому туру и не связанного с низкорослыми породами, разводившимися в Закавказье издревле.

 

Во время гибели цитадели Тейшебаини мелкий рогатый скот находился еще на горных пастбищах, поэтому раскопками обнаружено небольшое количество костей овец и коз. {191}

 

С.К. Даль различает овец двух типов (Ovis aries); один из них является древней тонкорунной овцой (меринос), на что указывают также остатки высококачественной шерстяной пряжи; другой тип отличается крупными размерами и грубым руном. Козы, кости которых найдены на Кармир-блуре в сравнительно незначительном количестве, близки современной местной породе (Capra domestica). Среди костных остатков был обнаружен один скелет полностью и много отдельных костей домашней свиньи (Sus scrofa domestica).

 

Богатый остеологический материал из раскопок на Кармир-блуре дополняется находками из Цовинарской крепости, находившейся на южном берегу озера Севан, на самой окраине Урарту. Среди костей, найденных во время раскопок 1934 г., В.И. Громова определила кости крупного рогатого скота (Bos taurus), домашней овцы (Ovis aries) и домашней свиньи (Sus scrofa domestica).

 

По сравнению с Кармир-блуром в Цовинарской крепости обнаружено большее количество костей диких животных, убитых на охоте, что объясняется географическим положением крепости. Нельзя забывать, что в урартское время берега оз. Севан были покрыты густыми и высокоствольными лесами, впоследствии истребленными человеком.

 

Летописи Аргишти и Сардури, описывающие победоносные походы урартов в страны Передней Азии, в перечнях добычи дают громадные цифры скота, угнанного в центральную часть Ванского царства, причем в этих текстах явно выступает значительное преобладание мелкого рогатого скота над крупным. Согласно сохранившемуся тексту летописи за все отмеченные в ней походы Сардури, сын Аргишти, привел в Биайну около 110 тыс. голов крупного и около 200 тыс. голов мелкого рогатого скота (I, 46–47; II, 44; III, 39–40; IV, 32–33; V, 31; VI, 7–8).

 

Только за два похода в Закавказье из страны Эриахи было угнано 23 194 головы крупного и 63 420 голов мелкого рогатого скота. Из этой сводки мы видим, что число захваченных овец и коз почти в три раза превышает число быков и коров. Кстати, можно отметить, что по переписи 1916 г. в Александропольском уезде Эриванской губернии насчитывалось 132 тыс. голов крупного и 157 тыс. голов мелкого рогатого скота. Если мы учтем, что страна Эриахи занимала лишь часть территории б. Александропольского уезда и что урарты завладели не всем скотом страны Эриахи, то цифры летописи Сардури еще ярче будут свидетельствовать о громадном количестве скота у племен древнего Закавказья, входивших в состав Ванского царства.

 

Весьма интересны сведения летописей о том, что походы урартских царей совершались в году дважды, по-видимому, весной и осенью. Это обстоятельство связано не столько с климатическими особенностями, сколько с основной формой скотоводства, господствовавшей в Передней Азии, а именно – с полукочевым (яйлажным) скотоводством. Урартские войска появлялись или весной, когда скот еще не ушел на горные пастбища, или осенью, по его возвращении с гор, когда была обеспечена богатая добыча. Основной целью урартских походов в Закавказье был захват скота и людей.

 

Мясо было, вероятно, основной пищей урартов. Например, в перечнях жертв, приносимых богам (надпись на скале «Дверь Мхера»), упоминаются одни только жертвенные животные. {192}

 

В 1949 г. на Кармир-блуре была обнаружена кладовая, засыпанная пережженными костями жертвенных животных. Все кости принадлежали крупному и мелкому рогатому скоту, причем среди них отсутствовали кости голов и нижних частей конечностей. Таким образом устанавливается, что шкура жертвенного животного, отделенная с головой и конечностями, выделялась особо; это хорошо иллюстрируется и кавказским этнографическим материалом. Во всяком случае, роль животных в урартской религии выступает особенно четко, если мы сравним перечни жертв в урартских текстах хотя бы с шумерскими и древнеегипетскими.

 

Крупный рогатый скот в Урарту имел важное значение, так как давал мясо и молоко. На изготовление масла указывают крупные «маслобойки», сосуды с одной горизонтальной ручкой для раскачивания и отверстием для заливания молока в верхней части боковой стенки. Такие сосуды были найдены как в цитадели Тейшебаини, так и в поселении. Интересной деталью, отличающей эти «маслобойки» от закавказских, является наличие клиньев, налепленных на внутренней поверхности сосудов. Эти клинья содействовали убыстрению процесса сбивания масла.

 

Урартам было знакомо и сыроварение. В нескольких помещениях цитадели Кармир-блура были обнаружены крупные воронки из туфа, диаметром около одного метра, установленные на деревянных конструкциях над плоским каменным чаном с желобом, по которому ненужная жидкость отводилась за пределы крепости. Очень вероятно, что такие конструкции использовались при сыроварении для процеживания молока в сосуды, устанавливавшиеся в плоском чане под воронкой. Тут же происходила и мойка сосудов.

 

На связь этих конструкций с сыроварением указывает и одна находка в помещении № 51, объясненная В.О. Гулканяном. Около каменного желоба и лежавшей около него туфовой воронки (диаметром 1,06 м) был обнаружен небольшой сосуд, состоящий из двух отдельных сосудиков высотой около 8 см, слепленных вместе и соединенных сквозным отверстием. В одном из них оказалась спекшаяся масса, которую В.О. Гулканян, произведший тщательный анализ, считает остатком сычужной закваски для сыра. В этой массе оказались зерна сорго, ягоды винограда (изюма, судя по их внешнему виду) и обуглившееся органическое вещество, вероятно сычуг (вырезка из желудка животного). Это вполне соответствует и современной закваске, употребляемой в Закавказье, которая изготовляется из сычуга, зерен пшеницы или гороха и сушеных ягод винограда или кизила.

 

Двойной сосуд применялся для предохранения от попадания в молоко веществ закваски, находившейся в одной части сосуда, в другой же была жидкая закваска, которую и сливали в приготовленное для сыра молоко.

 

Важное значение в хозяйстве урартов имела и кожа животных. Так, в одном из документов Кармир-блурского хозяйственного архива сохранилось перечисление шкур животных и шерсти. В ней упоминается в одном случае 23 шкуры, а в другом 196 шкур телят, 162 шкуры овец и 16 шкур коз.

 

Некоторые породы овец разводились в Урарту специально с целью получения шерсти, обработка которой в Передней Азии известна с чрезвычайно отдаленных времен. При раскопках урартских поселений и крепостей часто {193} встречаются дисковидные или полушаровидные пряслица от примитивного веретена, дожившего в своей архаической форме и до наших дней.

 

На Кармир-блуре были найдены не только крупные глиняные грузила от ткацкого станка, имеющие форму усеченной пирамидки, с отверстием в верхней части, но также клубки и мотки шерстяных ниток и обрывки тканей различных типов; есть ткани из очень тонкой шерсти, а в одном случае найдены обрывки толстой и плотной ткани с участками хорошо сохранившейся ворсовой поверхности.

 

О существовании в Урарту высококачественных шерстяных тканей, окрашивавшихся в различные цвета, рассказывают ассирийские клинописные тексты.

 

В тексте Саргона, в перечне добычи, захваченной в Мусасирском храме (366), упоминаются «130 одежд многоцветных и туник из льна, шерсти голубой и шерсти пурпурового цвета стран Урарту и Хапху». В 1952 г. на Кармир-блуре были обнаружены части кафтана из шерстяной ткани, на подкладке, с вшитыми вставками из ткани с узорами, выполненными гобеленовой техникой. Эта находка подтверждает сведения ассирийских источников о высоком уровне ткацкого дела у урартов. {194}

 

 

28 Пиотровский Б.Б. Развитие скотоводства в древнейшем Закавказье // CA. XXIII. 1955. С. 5–15. {190}

 

29 Даль С.К. Результаты изучения млекопитающих из раскопок урартского города Тейшебаини // Изв. Акад. наук АрмССР. 1952. № 1. С. 75–86. {191}

 

Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Искусство России, 2011. С. 190–194.

Ответить

Фотография kmet kmet 29.07 2020

тема интересная, но получилась мертворожденной - здесь господин Стефан "сам с собою говорит"

 

Урарту, проходили в учебниках по истории СССР.

Впрочем, если бы ее там пропустили - не велика потеря для школьников, лучше бы подробнее о Монгольском завоевании Руси и далее писали, а то с удивлением походя прочел о Желтом Крестовом походе, о котором в школе ни слова не сказали на уроках истории.

 

Думается, тема Урарту ближе для народов, где оно находилось, нас же на форуме большинство из Европейской части бывшего СССР - потому и молчание....

Ответить

Фотография Стефан Стефан 29.07 2020

тема интересная, но получилась мертворожденной - здесь господин Стефан "сам с собою говорит"

"Поздравляю вас, гражданин соврамши!" В этой ветке также отметились RedFox, sargon и Gannibal (сообщения № 4, 6 и 9 соответственно). Да и вас с вашим флудом и флеймом сюда тоже каким-то ветром занесло, хоть вы и лишены знаний по теме. К слову, вопреки лжи, я ответил на вопрос Gannibal'а об областях Закавказья, которые занимало Урарту в эпоху своего расцвета.

 

Урарту, проходили в учебниках по истории СССР.

Впрочем, если бы ее там пропустили - не велика потеря для школьников

По моему мнению, подобные умозаключения свидетельствуют о мракобесии и невежестве. Урарту древнейшее из известных государств на территории будущего СССР.

 

Думается, тема Урарту ближе для народов, где оно находилось, нас же на форуме большинство из Европейской части бывшего СССР

На форуме был армянин Lion, но его "выдавили", проголосовав за вечный бан.

http://istorya.ru/fo...pic=6317&page=1

Ответить

Фотография ddd ddd 29.07 2020

прочел о Желтом Крестовом походе, о котором в школе ни слова не сказали на уроках истории.  

так это термин гумилева - кроме него никто так не называл завоевание монголами арабов ближней азии и египта.

с чего бы он был крестовым, монголы разве христианами стали?

Ответить

Фотография Никитос Никитос 29.07 2020

монголы разве христианами стали?

 

Гумилев (и не только) утверждает, что они были христианами несторианского толка.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 29.07 2020

Гумилев (и не только) утверждает, что они были христианами несторианского толка.

Это оффтопик. Обсуждать религиозную принадлежность средневековых монголов нужно здесь. Эта ветка посвящена древнему государству Урарту.

Ответить

Фотография Никитос Никитос 29.07 2020

Это оффтопик. Обсуждать религиозную принадлежность средневековых монголов нужно здесь. Эта ветка посвящена древнему государству Урарту.

 

Ну надо же. Оказывается, чтобы одной фразой ответить на проходной вопрос ddd, надо заводить отдельную тему!

Ответить