Повесть о некотором госте богатом и о славном о Карпе Сутулове и премудрой жене ево, како не оскверни ложа мужа своего

      Бе некто гость велми богат и славен зело, именем Карп Сутулов, имеяй жену у себя именем Татиану, прекрасну зело. И живяше он с нею великою любовию. И бе гостю тому Карпу живущево граде некоем, и в том же граде друг бысть велми богат и славен и верен зело во всем, именем Афанасий Бердов. Тому ж преждереченному гостю Карпу Сутулову прилучися время ехати на куплю свою в Литовскую землю. И шед, удари челом другу своему Афанасию Бердову: "Друже мой любиме, Афанасие! Се ныне приспе мне время ехати на куплю свою в Литовскую землю, аз оставляю жену свою едину в доме моем; и ты же, мой любезнейший друже, жену мою, о чем тебе станет бити челом, во всем снабди: аз приеду от купли своей, буду тебе бити челом и платитися". Друг же его Афанасий Бердов глаголя ему: "Друже Карп мой! аз рад снабдевати жену твою". Карп же шед к жене своей и сказа ей: "Аз был у друга своего Афанасия и би челом ему о тебе: аще какая без меня тебе будет нужда в денгах, да снабдит тебя во всем друг мой Афанасий; рекох мне он: "Аз рад снабдевати без тебя жену твою".
      Карп же наказа и жене своей Татиане тако: "Госпоже моя, Татиана, буди бог между нами. Егда начнешь творити без меня частыя пиры на добрых жен, на своих сестер, аз тебе оставляю денег на потребу, на что купити брашна на добрых жен, на своих сестер, и ты поди по моему приказу ко другу моему Афанасию Бердову и проси у него на брашна денег, и он тебе даст сто рублев, и ты, чай, тем до меня и проживешь. А моего совету блюди, без меня не отдавай и ложа моего не скверни".
      И сия рек, отъиде на куплю. Жена же провождаше его в путь далече честно и любезно и радостно велми, и возвратися в дом свой и нача после мужа своего делати на многия добрыя жены частыя пиры, и веселяся с ними велми, воспоминая мужа Карпа в радости.
      И нача, и живши она без мужа своего многое время, и тако издержала денги остатки. И минувши уже тому три года, как поеде муж ея, она же шед ко другу мужа своего ко Афанасию Бердову и рече ему: "Господине, друже мужа моего! даждь ми сто рублев денег до мужа, а муж мой Карп, когда поехал на куплю свою, и наказал: "Егда до меня не станет денег на потребу на что купити, и ты пойди моим словом ко другу моему ко Афанасию Бердову и возми у него на потребу себе [на] брашна денег сто рублев". И ты же ныне пожалуй мне на потребу на брашна денег сто рублев до мужа моего: егда муж мой приедет от купли своей, и тогда все тебе отдаст". Он же на ню зря очима своима и на красоту лица ея велми прилежно, и разжигая[ся] к ней плотию своею и глаголаша к ней: "Аз дам тебе на брашна денег сто рублев, толко ляг со мною на ночь". Она же о том словеси велми засумневашася и не ведает, что отвещати, и рече ему: "Аз не могу того сотворити без повеления отца своего духовнаго, иду и вопрошу отца своего духовнаго: что ми повелит, то и сотворю с тобою".
      И шед вскоре и призвав к себе отца своего духовнаго и рече ему: "Отче мой духовный, что повелиши о сем сотворити, понеже муж мой отъиде на куплю свою и наказав мне: "Аще ли до меня не достанет тебе на потребу денег, чем до меня [жити], и ты ж иди ко другу моему ко Афанасию Бердову, и он тебе по моему совету даст тебе денег сто рублев". Ныне же у меня не доставшу сребра на брашна, и аз идох ко другу мужа моего ко Афанасию Бердову, по совету мужа своего. Он же рече ми: "Аз ти дам сто рублев, толко буди со мною на ночь спать". И аз не вем, что сотворити, не смею [без] тебе, отца своего духовнаго, того с ним сотворити без повеления твоего: и ты ми [что] сотворити повелиши?" И рече ей отец духовный: "Аз тебе дам и двести рублев, но пребуди со мною на ночь". Она же о том словеси велми изумилася и не ведает, что отвещати отцу своему духовному, и рече ему: "Дай ми, отче, сроку на малую годину".
      И шед от него на архиепископов двор тайно и возвести архиепископу: "О велики святы, что ми повелеваеши о сем сотворити: понеже муж мой, купец славен зело Карп Сутулов, отъиде на куплю свою в Литовскую землю, се уж ему третие лето, и после себя оставил мне на потребу денег; отныне же мне не доставши сребра на пропитание до него, и как муж мой поехал на куплю свою и наказал мне: "Аще ли не достанет тебе денег, чем до меня пропитатися, и ты по моему совету поиди ко другу моему ко Афанасию Бердову, и он по моему приказу даст тебе на потребу на брашна денег сто рублев". И аз шед ныне ко другу мужа своего Афанасию Бердову и просила у него на потребу себе денег до мужа своего сто рублев. Он же рече ми: "Аз дам ти и сто рублев, толко ляг со мною на ночь". И аз не смела того сотворити без повеления [отца] своего духовнаго и шед ко отцу своему духовному и вопроси о сем отца своего духовнаго, что ми повелит, он же рече ми: "Аще ты со мною сотворшпь, аз дам ти и двести рублев". И аз с ним не смела того сотворить". Архиепископ же рече: "Остави обоих их, попа и гостя, но пребуди со мною единым, и аз дам тебе и триста рублев". Она же не ведает,что ему отвещати, и не хотяше таковых слов преслушати, и рече ему; "О, велики святы, како я могу убежати от огня будущаго?" Он же рече ей: "Аз тя во всем разрешу".
      Она же повелевает ему быти в третием часу дни. И тако шед ко отцу своему духовному и рече ему: "Отче, будь ко мне в 6 часу дни". Потом же иде к другу своего мужа ко Афанасию Бердову [и рече]: "Друже мужа моего, приди ко мне в 10-м часу дни".
      Прииде же ныне архиепископ. Она же встретила его с великою честыо. Он же велми разжигая плоть свою на нея и принесе ей денег триста рублев, и даде, и хотяше пребыти с нею. Она же рече: "Требуеши облещи на ся одежду ветхую самую; [не добро] пребыти со мною, в ней же пребываеши при многоцветущем народе и бога славиши, в том же и самому паки к богу быти". Он же рече: "Не виде никто мя и в этом платье, что мне и оно облещи, но некоему нас с тобою видети". Она же рече ему: "Бог, отче, вся видит деяния наша: аще от человека утаим странствие наше, но он вся весть, обличени[я! не требует. И сам-то господь не придет с палицею на тя и на вся злотворящая, таковаго человека зла пошлет на тя, и тот тя имать бити и бесчествовати и предати на обличение протчим злотворящим". И сия глаголаше ко архиепископу. Он же рече ей: "Тол[ко], госпоже моя, неимею никакой иные одежды, какие в мире носят, разве аз [от] тебе требую какую ни есть одежду". Она же даде ему свою женскую срачицу, якоже сама ношаше на теле, а тот сан сняше с него и вложиша к себе в сундук и рече ему: "Аз кроме сея одежды не имею в дому своем, понеже отдала портомоице, что носяше муж мой". Архиепископ же с радостию взяше и возде на себе збором женскую рубаху: "На что ми, госпожа, лутше сея одежды требовати, понеже требую [пребыти] с тобою". Она же отвещаше к сему: "Се аз сотворю но еще прежде покладимся со мною".
      И в то же время прииде ко вратом поп, отец ея духовны, по приказу ея, и принесе ей с собою денег двести рублев и начал толкатися во врата, она же скоро возре в окошко и восплеска рукама своима, а сама рече: "Благ господь, понеже подает ми безмерную и превеликую радость". Архиепископ же рече: "Что госпоже, велми радостна одержима бысть?" Она же рече ему: "Се муж мой от купли приехал, аз же в сим времени ожидала его". Архиепископ же рече ей: "Госпоже моя, где мне деватися срама ради и безчестия?" Она же рече ему: "И ты, господин мой, иди в сундук и сиди [там], и аз во время спущу тя". Он же скоро шед в сундук, она же замкнула его в сундуке. Поп же идя на крылцо. Она же встретила его. Он же даде ей двести рублев и нача с нею глаголати о прелюбезных словесах. Она же рече: "Отче мой духовный, как еси ты прелстился на мя? Единаго часа [ради] обоим с тобою во веки мучитися". Поп же рече к ней: "Чадо мое духовное, аще ли в коем греси бога прогневляеши и отца своего духовнаго, то чем хощеши бога умолити и милостива сотворити?" Она же рече ему: "Да ты ли, отче, праведны судия? имаши ли власть в рай или в муку пустити мя?"
      И глаголющим им много, ажно ко вратом гость богат, друг мужа ея, Афанасий Бердов. И нача толкатися во врата. Она же скоро прискочила к окошку и погляде за оконце, узре гостя богатаго, друга мужа своего, Афанасия Бердова, восплеска рукама своима и поиде по горнице. Поп же рече к ней: "Скажи ми, чадо, кто ко вратом приехал и что ты радостна одержима бысть?" Она же рече ему: "Видиши ли, отче, радость мою: се же муж мой от купли приехал ко мне и свет очию моею". Поп же рече к ней: "О беда моя! Где мне, госпоже моя, укрытися срама ради?" Она же рече ему: "Не убойся, отче, сего, но смерти своей убойся, греха смертнаго; единою [смертию] умрети, а грех сотворяй, мучитися имаши во веки". И во оной храмине указа ему сундук. Он же в одной срачице и без пояса стояше. Она же рече ему: "Иди, отче, во иной сундук, аз во время испущу тя з двора своего". Он же скоро шед в сундук. Она же замкнула его в сундуке, и шед скоро, пусти к себе гостя. Гость же пришед к ней в горницу и даде ей сто рублей денег. Она же прияше у него с радостию. Он же зря на неизреченную красоту лица ея велми прилежно. Она же рече ему: "Чесо ради прилежно зриши на мя и велми хвалиши мя? а не ли же некоему человеку мнози люди похвалиша жену, она же зело зла бяше, он же целомудренны тогда похвалу". Он же рече ей: "Госпожа моя, егда аз насыщуся и наслаждуся твоея красоты, тогда прочь отъиду в дом свой". Она же не ведаше, чим гостя отвести, и повеле рабе вытти и стучатися. Рабыня же по повелению госпожи своея шед вон и начаша у врат толкатися велми громко. Она же скоро потече к окошку и рече: "О всевидимая радость от совершенныя моея любви, о свете очию моею и вожделение души моея [и] радость". Гость же рече к ней: "Что, госпоже моя, велми радостна одержима бысть? Что узрила за окошком?" Она же рече к нему: "Се муж приехал от купли своея". Гость же послышав от нея таковые глаголы и нача по горнице бегати и рече к ней: "Госпоже моя, скажи мне, где от срамоты сея укрытися?" Она же указа ему 3[-й] сундук и рече ему: "Вниди семо, да по времени спущу тя". Он же скоро кинулся в сундук. Она же замкнула его в сундуке том.
      И на утре шед во град на воевоцки двор и повелеша доложити воеводе, чтоб вышел к ней. И рече к ней: "Откуда еси, жена, пришла и почто ми велела вытти к себе?" Она же рече к нему: "Се аз, государь, града сего гостиная жена: знаеши ли ты, государь, мужа моего, богатого купца, именем Сутулов?" Он же рече к ней: "Добре знаю аз мужа твоего, понеже муж твой купец славен". Она же рече к нему: "Се уже третие лето, как муж мой отъиде на куплю свою и наказал мне взяти у купца же града сего, у Афанасия, именем Бердов, сто рублев денег - мужу моему друг есть, - егда не достанет. Аз же делаше после мужа своего многия пиры на добрых жен и ныне мне надоставши сребра. Аз же к купцу оному, ко Афанасию Бердову, ходила и се купца онаго дома не получила, у котораго велел мне муж мой взяти. Ты же мне пожалуй сто рублев, аз тебе дам три сундука в заклад з драгими ризами и многоцеными". И воевода рече ей: "Аз слышу, яко добраго мужа есть ты жена и богатаго: аз ти дам и без закладу сто рублев, а как бог принесет от купли мужа твоего, аз и возму у него". Тогда она же рече ему: "Возми, бога ради, понеже ризы многия и драгия велми в сундуках тех, дабы тати не украли у меня сундуков тех. Тогда, государь, мне от мужа моего быть в наказании и в те поры станет ми говорить: "Ты бы де положила насоблюдение человеку доброму до меня". Воевода же слышав, велел привезти вся три сундука, чаяше истинно драгия ризы. Она же, шед от воеводы, взяша воевоцких людей пять человек, с коими и приехаша к себе в дом и поставиша, приехаша опять с ними, и привезоша сундуки на воевоцки двор и повеле она воеводе ризы досмотрити. Воевода же повеле ей сундуки отпирати все 3, и видяше во едином сундуке гостя, седяща во единой срачице, а в другом сундуке попа во единоей же срачице и без пояса, а в третием сундуке самого архиепископа в женской срачице и без пояса. Воевода же, видя их таковых безчинных во единых срачицах седяща в сундуках, и посмеяхся и рече к ним: "Кто вас посади ту в одных срачицах?" И повелеша им вытти из сундуков, и быша о[т] срамоты яко мертвы, посрамлени от мудрыя жены. И падше они воеводе на нозе и плакася велми о своем согрешении. Воевода же рече им: "Чесо ради плачетеся и кланяетеся мне? Кланяйтеся жене сей, она бы вас простила о вашем неразумии". Воевода же рече пред ними и жене той: "Жено, скажи, како их в сундках запирала?"
      Она же рече к воеводе, как поехал муж ея на куплю свою и приказал ей у гостя того просить денег сто рублев, и как [к] Афанасию ходила просити денег сто рублев, и како гость той хотя с нею пребыти; тако ж поведа [про] попа и про архиепископа все подленно, и како повелеша им в коих часех приходити, и како их обманывала и в сундуках запирала.
      Воевода же, сие слышав, подивися разуму ея, и велми похвали воевода, что она ложа своего не осквернила. И воевода же усмехнулся и рече ей: "Доброй, жено, заклад твой и стоит тех денег!" И взя воевода з гостя пятьсот рублев, с попа тысящу рублев, со архиепископа тысящу пятьсот рублев и повелеша воевода их отпустить, а денги с тою женою и разделиша пополам, и похвали ея целомудренны разум, яко за очи мужа своего не посрамила, и таковыя любви с ними не сотворила, и совету мужа своего с собою не разлучила, и великую честь принесла, и ложа своего не осквернила.
      Не по мнозем времени приехал муж ея от купли своей. Она же ему вся поведаша по ряду. Он же велми возрадовася о такой премудрости жены своей, како она таковую премудрость сотворила. И велми муж ея о том возрадовася.



   назад       далее