В лето 5818 царствующу в Риму богосодетельному великому Констянтину Флавию, со тщанием великим отвсюду собрах отземствованных християнь, нача укрепляти и разширяти веру христьянскую, церкви божиа украшати, а ины преславны въздвизати, а идолы сокрушити и домы их в славу богу превращати. И к тому законы многы устави яко идольская капища святителем Христовьтм и христьяном точию владети и рядити...
      В 13 же лето цесарства его, советом божиим подвизаемь, въсхоте град создати в имя свое и посла мужей достойных в Асию и в Ливию и в Европию на взыскание и изобрание преславна и нарочита места на создание такового града; онем же возвращающимися, сказаваху цесарю различныя места преславная, а наипаче похвалиша ему Макидонию и Визандию. Он же болма прилежааше мыслию на Трояду, идеже и всемирная победа бысть греком на фряги; и сие умышляюще царю в дни и в нощи, слыша в сне глас: "В Визандии подобаеть Констянтину граду създатись". И абие цесарь взбудився от сна, вскоре посылает в Визандию магыстров и градцкых делателей готовити место; сам же цесарь, оставив в Риму кесари два сына Консту и Констянтина, а сыновца своего Адаманта в Бретанию (послав), поиде с материю своею Еленою в Везандию, с нею же взят и жену свою Максимину, дщерь Диоклитиана царя, и сына своего Констянтина, и Ликиния зятя своего, и два брата своих, Далмата и Констянтина, и Долматова сына, Далмата же, и Констянтиновых два сына Галу и Улияна, и пришед в Визандию, виде на том месте семь гор и глушиц морских много. И повеле горы рыти и нижняя места наполняти, и на глушицах столпы каменные ставити, и на них своды сводити, и равняти место, а сам цесарь пребывааше в Визандии. Егда же уготовиша место, събра цесарь вельмож и мегистан и магистров, и начат умышляти, како быти стенам и стрельницам и вратам градцким, и повеле размерити место на три углы, на все стороны по семи верст, тако бо бе место то межи дву морь - Чернаго и Белаго.
      И се змий внезаапу вышед из норы, потече по месту, и абие свыше орел спад, змия похвати и полете на высоту, а змий начать укреплятись вкруг орла. Цесарь же и вся людие бяху зряще на орла и на змию; орел же взлетев из очью на долг час и паки явися низлетающь и паде с змием на тож место, понеже одолень бысть оть змия. Людие же текше змия убиша, а орла изымаше, и бысть цесарь во ужасе велицем, и созвав книжники и мудреци, сказа им знамение, они же поразсудив сказаша цесарю: "се место седмохолмыи наречется и прославится и возвеличится в всей вселенней паче иных градов, но понеже станеть межи дву морь, и бьен будеть волнами морьскими, - поколебим будеть. А орел - знамение крестьянское, а змий - знамение бесерменское, и понеже змий одоле орла, являет, яко бесерменство одолееть хрестьянства. А понеже крестьяне змиа убиша, а орла изымаша, являет, яко напоследок пакы хрестьянство одолееть бесерменства и седмохолмаго приимут, и в нем вцарятся". Великий же Констянтин о сем возмутися зело, но обаче словеса их веле написати, а магистры и градцкые делатели раздели на двое, ибо единой стране повеле размерити градские стены и стрельници и начати град делати, а другой стране повеле размерити улицы и площади на римской обычай; и тако начаша делати церкви божиа и двор цесарский и иные домы славны вельможам и мегистаном и всем сановником и воды сладие приводити... И тако наполниша град преславными и дивными вещами, ими же и блаженный Андрей Критцкий удивився рече: "Во истину град сей выше слова и разума есть". К сим же и пренепорочная владычице мати Христа бога нашего во вся времена бяше цесарствующий град сохраняюще и покрывающе, и от бед спасающе, и оте неисцельных напастей пременяюще. Такыми убо великими и неизреченными благодеяньми и дарованьми пресвятыа богородица сподобися град сей, яко и всему миру, мню, недостойну быти тому. Но убо понеже естество наше тяжкосердно и нерадиво, и яко неистовы еже на нас милость божью и щедрот отвращаемся и на злодеяния и беззакония обращаемся, ими же бога и пречистую его матерь разгневаем и славы своеа и чьти отпадаем, якоже есть писано: "злодеяниа и безакониа превратят престолы сильных" , и паки: "расточи гърдыя мысли сердца их, и низложи сильныя с престол" , такоже и сий цесарствующий град, неисчетными согрешеньмии безаконьми от толиких щедрот и благодеяний пречистые богоматери отпадшесь, тмочисленными бедами и различными напастьми много лета пострада. Також и ныне в последняя времена, грех ради наших, овогда нахождением неверьных, овогда гладом и поветреи частыми, овогда же межусобными браньми, ими же оскудеша силнии и обнищаша людие, и преуничижися град и смирися до зела, и бысть, яко сень в винограде и яко овощное хранилище в вертограде. Сия убо вся уведев тогда властвующеи туркы безбожныи Магумет Амуратов сын, в миру и в докончанье сыи с цесарем Констянтином, абие збираеть воя многа землею и морем, и пришед внезаапу, град объступи со многою силою. Цесарь же с прилучившимися вельможами и вси людие града не ведяаху, что сотворити, понеже людцкаго собрания не бе и братиям цесаревым не сущим, и послаша к Магумету салтану посланники, хотя уведати бывшее и о миру глаголати. Он же безверен сыи и лукав, посланникы, отосла, а град повеле бити пушками и пищальми, а ины стенобъеные хитрости нарежати и приступы градцкие уготовляти. Сущие же людие в граде, грекы и фрягове, выеждая из града, бьяхуся с турки, недающе им стенобьеныя хитрости нарежати, но убо силе велице и тяжце сущи, не возмогоша им никоея пакости сотворити, зане един бьяшесь с тысящею, а два с тьмою.
      Сие же видев, цесарь повеле вельможам и мегистаном разделити воином градцкия стены и окны и врата; также и всих людей и клаколы ратные на всех странах изъставити, да койждо их весть и хранит свою страну, и вся яже на бранную потребу устраяеть, и да бьется с туркы с стены, а из града не выезжати. Також и пушки и пищали уставити по приступным местам, на обранение стенам. А сам цесарь с патриархом и святители и весь священный собор и множество жен и детей хожаху по церквам божиим и мольбы и моления деюще, плачуще и рыдающе... В 14-й же день турки, откликнувше свою безбожную молитву, начаша сурны играти и в варганы и накры бити и, прикативши пушкы и пищали многие, начаша бити град, такоже стреляти и из ручниц и из луков тмочисленныхъ; гражане же от безчисленнаго стреляния не можаху стоати на стенах, но западше ждаху приступу, а инии стреляху из пушек, и из пищалей, елико можаху, и многы туркы убиша. Патриарх же и святители и весь священническый чин бяху непрестанно молящеся о милости божии и о избавлении града. Егда же турки начааху - уже всих людии с стен збиша, абие вскрычавши все воинство, и нападоша на град вкупе со всех стран, кличюще и вопиюще, овыи со огни различными, овыи с лествицами, овыи с стенобитными хитростьми и иными многы козни на взятие града. Грацкие же люди такоже вопияху и кричаху на них, бьющеся с ними крепко. Цесарь же объежаше по всему граду, понужая люди свои, дающе им надежу божию, и повеле звонити по всему граду на созвание людем. Турки ж паки услышавшие звон велий, пустиша сурныа и трубныя гласы и тумбан тмочисленных, и бысть сеча велиа и преужасна: от пушечнаго бо и пищалнаго стуку, и от зуку звоннаго, и от гласа вопли и кричаниа от обоих людей, и от трескоты оружия: яко молния бо блистааху от обоих оружия, так же и от плача и рыданиа градцкых людей и жен и детей, мняашесь небу и земли совокупитись и обоим колебатись, и не бе слышати друг друга, что глаголеть: совокупиша бо ся вопли и крычаниа, и плач, и рыданиа людей, и стук дельныи, и звон клаколныи в един звук, и бысть яко гром велий. И паки от множества огней и стреляниа пушек и пищалей обоих стран дымное курение згустився, покрыло бяше град и войско все, яко не видети друг друга, с кем ся бьет, и от зелейнаго духу многим умрети. И тако сечахуся и маяся на всех стенах, дондеже нощная тьма их раздели; турки убо отыдоша в свои станы и мертвыа своя позабывше, а градцкие людие падоша от труда яко мертвы, токмо страж единых оставиша посте нам.
      На утрия же повеле цесарь собрати трупиа и не обретоша люде: вся бо бяху спяща утрудився, и посла цесарь к патриарху, да повелит священиком и дьяконом собрати мертвыа и погрести я, и абие собрашася множество священник и дьяконов, и взяша мертвыя и погребоша их: бяху же число греков 1740, а фряг и армен 700. Цесарь же, взем боляр, пойде по стенам града, хотяще видети ратных, понеже не бе от них не гласа, ни послушаниа, вси бо бяху опочивающе, и видеше полны рвы трупиа, а ины в потоцех и на брезех, и пометиша всех убьенных до 18 тысяч и стенобитныя ссуды мнози, ихже повеле цесарь пожещи. И тако пойдес патриархом и с святители и со всеми сборы в святую великую церковь мольбы и благодарение вздаяти всесильному богу и пречистые богоматере, чаяху бо уже отступити безбожному, толико падение видев своим. Он же безверныи не тако помышляше. В 2 день посла видети мертвыя своя, и яко сказаша ему много мертвых, вскоре посла мнози полкы взяти трупиа своя. Цесарь же заповеда, да не деют их ни которою браныо, яко да очистят рвы и потоци. И тако взяша своя трупы безбранно и пожгоша и. Видев же безбожный турок, яко не успе ничтоже, но паче своих погуби, и повеле магистром вскоре прибавити пушки и пищали мнози на биение града и ины стенобитныя козни готовити, и в седьмый день паки безверныи повеле ити войску с и тако ся бити якоже и первие, без опочивания...

      [Цесарь посылает за помощью к братьям, но они не приходят, так как у них была распря. На помощь Константину приходит генуэзец князь Зустенея (Юстиниан), который со своими войсками оказывает цесарю энергичную поддержку.]

      В 30-й же день по прьвом приступе паки прикатиша пушкы и пищали и ины стенобитныя сосуды, и имже не бе числа всеми силами, в нихже пушкы бяху 2 велице, иж ту сольяны: единой ядро в колено, а другой в пояс, и начаша бити град непрестанно во все страны польные, а противу Зустонея навадиша пушку большую, зане на том месте бе стена градцкая и ниже и хуже, и яко удариша по тому месту, начат стена колебатися, а в другые удариша и сбиша стены сверху яко саженей пять; в третий же не успеша, зане ночь усие. Зустунея же то место ночью задела и другую стеною древяною с землею снутри подкрепи; но что мочно бе учинити против такые силы? На утрия же пакы начаша бити то же место из многых пушек и пищалей, и яко утрудиша стену, навадив стрелища из большие пушкы, уже чаяху разорити стену, и божиим велением пойде ядро выше стены,токмо семь зубов захвати, и ударися ядро по церковной стене и распадеся, яко прах. И видевше ту сущие людие, благодариша бога, и яко уже о полудне - навадиша в другые. Зустунея же, навадив пушку свою, удари в твое пушку, и разседеся у ней зелейник; се же видев, безверный Магмет взьярися до зела и возопи велицим гласом: "ягма, ягма!" сиречь - на разграбление града. Абие вскрича воинство все, приступиша к граду всеми силами, по земле же и по морю всякими делы и хитростьми на взятие града; градцкые же люди вшед на стенах от мала и до велика, но и жены мнози противляхуся им и бьяхуся крепце, яко патриарху и святителем и всему священническому чину токмо остатись по церквам божьим и молитись с рыданием и стонанием. Цесарь же паки объежааше по всему граду, плачешу и рыдающе, моля стратигъ и всех, людей, глаголюще: "господа и братия, малы и велици, днесь прииде час прославити бога и пречистую его матерь и нашу веру христьянскую: мужайтеся и крепитеся и не ослабляйте в трудех, ни отпадайте надежею, кладающе главы своа за православную веру и за церкви божиа, яко да и нас прославит веещедрый бог". Сия и иная многа вопииюще цесарю к людем, и повеле звонити по всему граду; такоже и Зустуней рышуще по стенам, укрепляше и понужааше люди. И яко слышаша люди звон церквей божьих, абие укрепишася и охрабришася вси и бьяхуся с туркы крепчае перваго, глаголюще друг другу: "днесь да умрем за веру христьянскую". И якоже преди писахомъ; кыи язык может исповедати или изрещи тоа беды и страсти: падаху бо трупиа обоих стран, яко снопы, с забрал, и кровь их течааше, яко рекы по стенамъ; от вопля же и крычания людцкаго обоих и от плача и рыдавия градцкаго, и от зуку клаколнаго и от стуку оружия и блистания мняшеся всему граду от основания превратитися; и наполнишася рвы трупиа человеча до верху, яко чрез них ходити турком, акы по степенем, и битись: мрьтвыа бо им бяху мост и лестница к граду. Тако и потоци вси наполнишася и брегы вкруг града трупиа, и крови их, акы потоком сильным тещи...

      [Со стороны греков было убито 5700 человек, с турецкой стороны - 35 000. Вельможи, патриарх и Зустенея уговаривают Константина уйти из города, но он решительно отказывается это сделать. Он мужественно сражается с врагами и лично наносит им большой урон. Ожесточенные битвы греков с турками, подробно описываемые в повести, происходят ежедневно в течение многих дней.]

      В 20 же первый день маиа, грех ради наших, бысть знамение страшно в граде: нощи убо против пятка осветися град весь, и видевши стражи, течаху видети бывшее, чааху бо туркы зажгоша град, и вскликаше велиим гласомъ; собравшимжеся людем мнозем, видеша, у великия церкви Премудрости божиа у верха из вокон пламеню огненну велию изшедшу, окружившу всю шею церковную на длъг час, и собрався пламень в едино пременися пламень, и бысть яко свет неизреченный, и абие взятся на небо; онем же зрящим начаша плакати, грько въпиюще: "Господи помилуй!" Свету же оному достигшу до небес, отверзошася двери небесныя, и приявше свет, пакы затворишась. На утрие же шедше сказаша патриарху. Патриарх же собрав боляр и советников всех, пойде к цесарю и начаше увещавати его, да изыдеть из града и с царицею, и яко не послуша их цесарь, рече ему патриарх: "веси, о царю, вся прежереченная о гради сем и, се ныне пакы ино знамение страшно бысть: свегь убо он неизреченный, иже бе съдействуя в велицей церкви божия Премудрости с прежними светильникы и архиереи вселенскими, такоже и ангсл божий, его же укрепи бог при Устиниане цесари, на съхранение святыа великиа церкви и граду сему, в сию бо нощь отъидоша на небо: и се знаменуеть, яко милость божиа и щедроты его отъидоша от нас, и хощет бог предати град наш врагом нашим". И тако представи ему онех мужей, иже видеша чюдо, и яко услыша цесарь глаголы их, паде на землю, яко мертв, и бысть безгласен на мног час, едва отольяше его араматными водами. Вставшу же ему, рече патриарху и всем боляром, да запретят с клятвою онем людем, да не възгласят сия народом, яко да не отпадут в отчаяние и ослабеют делам...

      [На повторные просьбы патриарха и вельмож покинуть город Константин вновь отвечает отказом. Все находящисся в осажденном городе усердно молятся богу о спасении, но за свои грехи помощи от бога греки не получают. Кровопролитные сражения продолжаются. Цесарь до конца отказывается уйти из города. Однажды греки одержали над турками значительную победу, побивши их, "аки свиней".]

      И тако божим промыслом в той день избавися град: турки бо отъидоша от града, а гражане же падаху опочивати, и не бе тоя нощи ничесоже. Цесарь же с патриархом и вси воини поидоша в великую церковь и возблагодариша бога и пречистую его матерь и похваляху цесаря, а тако неции сказаша, яко и сам цесарь в сердци своем вознесеся, но и отшествие поган чаяху, не ведаху бо божие изволение. Магумет же, видев толикое падение своих и слышав цесареву храбрость, тоя ночи не спа, но совет велий сотвори: хотяше бо тоя ночи отступити, зане уже и морский путь преспе, и корабли многые придут на помощь граду, но да сбудется божие изволение, съвет той не съврьшися, и яко уже о семой године тоя ночи начат наступати над градом тма велиа: воздуху убо на аере огустившуся, нависеся над градом плачевным образом ниспущаше аки слезы капли велицы, подобные величеством и взором буйвалному оку, черлены, и терпяху на земли на долг час, яко удивитися всем людем, и в тузе велицей и во ужасе быти. Патриарх же Анастасие, вскоре събрав весь клирикъ и синклит, поиде к цесарю и рече ему: "Светлейший цесарю, вся прежереченная о граде сем добре веси, тако и отшествие святаго духа виде, и се пакы ныне тварь проповедует погибели града сего. Молим тя: изыди из града, да не вси вместе погибнем, бога ради изыди". И поведаша ему много деяний прежних цесарей сим подобна, такоже и клирик весь и сунклит много глаголаше ему, да изыдет из града, и не послушаше их, но отвещаваше им: "воля господня да будетъ!" Магумет же окаянный яко виде тму велию над градом, созва книжники и молн и вопроси их: "что есть сия тма над градом?" и рекоша ему: "знамение велико есть и град пагуба". Он же, безбожный, повеле вскоре уготовити вся воя и пусти наперед тмочисленныи оружникы песца и пушки, и пищали, и за ними все войско, и прикатив против полаго места, начаша бити о всем том месте, и яко отстушиша далече гражане полаго места, поскориша песца очистити путь ратным и рвы изровняти, и тако напустиша туркы вселии полкы и потопташа гражан конником мало сущимъ; стратигом же и мегистаном и всим конником приспевшим покрепища народ и боряхуся с турки...

      [Турки окончательно завладевают городом.]

      Магомет же окаанныи паки вскоре урядив, разсылаше всю свою рать по всем улицам и по вратом, цесаря бречи, а сам ся оста токмо с яничаны, обрывся в обозе, и пушки и пищали уготовив, бояше бо ся цесаря. Цесарь же, яко слыша божие изволение, пойде в великую церков, и паде на землю, прося милость божию и прощение согрешением, и простився с патриархом и со всеми клирикы и с цесарицею, и поклонився на все стороны, пойде из церкви, и абие возопиша весь клирик и весь народ сущии ту, и жены и дети, имже не бе числа, рыданием и стонанием, яко мнетися церкви оной великой колебатися, и гласи их, мню, до небес достигаху. Идущу же цесарю из церкви сей одино прирек: "иже хочет пострадати за божиа церкви и за православную веру, да пойдет со мною", и всед на фарис, пойде к Златым вратам, чаяше бо стретити безбожнаго. Всех же воин собрашеся с ним до трою тысящь, и обрете во вратех множество турок, стрегущи его, и побивше их всех, пойде во врата, но не можааше пройти от многаго трупиа, и паки сретоша их множество турок, и сечахуся с ними и до нощи. И тако пострада благоверный царь Констянтин за церкви божия и за православную веру, месяца маия в 29 день, убив рукою, якоже оставшей сказаша, болма 600 турков, и збысться реченное: Констянтином съездася и паки Констянтином и скончася. Зане согрешением осуждение судом божиим временем бывает, злодеяние бо, рече, и безаконие превратит престолы сильныих. О велика сила греховнаго жала, о колико зла творит преступление! О горе тебе, седмохолмии, яко погании тобою обладают, ибо колико благодатей божиих на тебе возсияша, овогда прославляя и величая паче иных градов, овогда многообразие и многократне наказая и наставляя благыми делы и, чюдесы преславными, овогда же на врагы победами прославляя не престааше бо поучая и к спасению призывая и житейским изобилием утешая, но украшая всяческы; такоже и пренепорочная мати Христа бога нашего неизреченными благодеянии и неизчетными дарованьми помиловаше и храняше во вся времена. Ты же, яко неистовен, еже на тебе милость божию и щедрот отвращашесь и на злодеяние и безаконие обращашеся, и се ныне открыся гнев божий на тебе, и предасть тебе в руце врагов твоих, и кто о сем не восплачется или не взрыдает?.. И сему бывшу, преста брань, и вдашася вси боляром и стратигом и башам на руки, и се слышав, салтан возрадовася и посла град чистити, улицы и поля, в 11 же день посла санчакбеев по всем улицам с многими людьми бречи израды. А сам пойде со всеми чины врат своих в врата святаго Романа к великой церкве, в нюже бяху собраны патриарх и весь клирик и народу безчислено, и жен и детей, и пришед на поле у великия церкви, слезе с коня и пад на землю лицем, взят персть и посыпа главу, благодаряще бога, и почюдився оному великому зданию, тако рече: "воистину людие сие быша и преидоша, а ини по них сим подобни не будут". И пойде в церковь, и вниде мрьзость запустения в святилище божие и ста на месте святем его. Патриарх же, весь клирик и народ возопиша слезы и рыданьми и падоша пред ним; он же помаяв рукою, да престанут, и рече им: "тобе глаголю, Анастасие, и всей дружине твоей и всему народу: з днешняго дне да не убоятся гнева моего, ни убийства, ни пленения". И обратився, рече башам и санчак-беем, да запретят всему войску и всякому чину моих, врат, да не деют весь народ градцкии и жен и детей ни убийством, ни пленением, ни иною враждою никоторою; аще ли же кто преступит нашего повеления, смертию да умрет. И повеле выслати вон, да пойдут койждо, в свой дом, хотяше бо видети уряд и сокровища церковнаа, да сбудется реченное: "и вложит руце своя в святаа жертвеннаа, и святая потребит и дасть сыновом погибели". Народу же идущу до девятыа годины и еще многым сущем в церкве, не дожда - изшед из церкве. Видев исшедших полно поле и во все улици идущих много, и удивися толику народу от одноа храмины изшедчим, и пойде к царскому двору, и ту срете его некый сербин, принесе ему цесареву главу. Он же возрадовася зело, и вскоре позва боляр и стратиг, и спроси их, да рекуть ему истину, аще то есть глава цесарева. Они же, страхом одержими, рекоша ему: "то есть сущая глава цесарева". Он же облобыза ю и рече: "явна тя бог миру уроди, паче же и цесаря, почто тако всуе погибе". И посла еи к патриарху, да обложит ю златом и сребром и сохранит ю, якоже сам весть. Патриарх же взем положи ю в ковчезец сребран и позлащен и скры ю в великой церкви под престолом. От иных же паки слышахом, яко оставшеи от сущих с цесарем у Златых врат украдоша, его тоа нощи и отнесоша его в Галату, и сохраниша его...
      И сим сице бываемым и тако съврьшаемым, грех ради наших, беззаконный Магумет седе на престоле царствиа благороднейша суща всех иже под солнцем, и изобладаше владеющих двема части вселенныя и одоле одолевших гордаго Артаксерксиа невместима пучинами морскими и вояводя ширя земля и потреби потребивших Троию предивну и семьюдесятми и четырма крали обороняему. Но убо да разумееши, окаянне, аще вся прежереченная Мефодием Патаромскым, и Львом Премудрым знамения о граде сем сверьшишася, то и последняя не прейдут, но такоже сврьшитися имут. Пишеть бо "русии же род с прежде создательными всего Измаила победят и Седмохолмаго приимуть с прежде законными его, и в нем вцарятся и судрьжат Седмохолмаго русы, язык шестый и пятый, и насадит в нем зелие и снедят от него мнози в отмщение святым" . И пакы в последнем видении Данилове: "И востанет великый Филипп с языкы осмьнадест, и соберутся в Седмохолмом, и сразиться бой, иже не бысть николиже, и потекут по удолием и по улицам Седмохолмаго яко реки крови человеческыа, и возмутиться море от крови до Теснаго устия. Тогда Вовус возопиет и Скеролаф восплачеть и Стафорин речет: "Станите, станите, мир вам и отмщение на непослушных. Изыдите на десные страны Седмохолмаго и обрящете человека у двою столпов стояща, сединами праведными и милостива, носяща, нищаа, взором остра, разумом же и кротка, средняго врьстою, имеюща на десней нозе посреди голени белег: вьзьмите его и венчайте цесарем" . И вземше четыри ангелы живоносны и введут его в святую Софиа, и венчают и цесаря и дадят в десную руку его оружие, глаголюще ему: "Мужайся и побежай врагы своя". И восприем оружие от тоа ангела и поразить измаилты, и ефиопы, фругы, и татаре, и всяк род. И убо измаилты разделит на трое: прьвую часть победит оружием, вторую крестить, третью же отженет с великою яростию до Единодубнаго, и в возвращение его открыются сокровища земная, и все обогатеють, и никтоже нищь будет, и земля дасть плод свой седмерицею, оружия ратная створять серпове, и царствует лет 32, и по сем встанет ин от него. И тако поувидев смерть свою, идет во Иерусалим, да предасть цссарство свое богу, и оттоле воцарятся четыре сынове его: прьвый в Рим, а вторый в Александрии, третий в Седмохолмом, четвертый в Селуни". Сия убо вся и ина многаа прорицаниа и знамениа писаниа съдрьжить о тебе, граде божий, ихже всещедрыи и всеблагий бог да соврьшит на пременение и на попрание скверныя и безбожныя сея веры атаманскыя, и на обновление укрепление всея православныя и непорочныя веры християнстей, ныне и присно и в векы веком, аминь.



   назад       далее