деяние прежних времен и храбрых челевок, о дерзости и о храбростии о бодрости прекрасного Девгения

      Бе некая вдова царска роду и предала себя ко спасению - от церкви николи же отхождаше, - и бысть у нея три сыны велелепны и велеозарны, молитвою же матери своея деюще храбрость о делех своих. У той же вдовы бысть дщерь велелепна и велеозарна красотою лица своего, и услыша о красоте девицы тоя Амир царь Аравитские земли и собра войска своего множество много и поиде пакости творити [в] Греческой земле для ради красоты девицы тоя. И прииде в дом вдовы тоя и восхитив прекрасную девицу Амир царь мудростию своею и невидим бысть никим же в Греческой земле, но токмо виде единая жена стара дому того; а мати ея в то время бысть у церкви божии, а сынове во иной стране на ловле. И прииде же вдова та от церкви божии, и не обрете прекрасной своей дщери, и нача вопрошати в дому своем рабов своих и рабынь о прекрасной своей дщери, и рекоша ей вси рабы дому ея: "не ведаем, госпожа, дщери твоей прекрасной", - токмо едина жена стара дому того видела и сказала госпоже своей вдове: "прииде, госпожа, Аравитцкие земли Амир царь, и исхитив дщерь твою, а нашу госпожу, мудростию своею, и невидим бысть в земли нашей". И слышав же то вдова от рабы своея и нача терзати власы главы своея и лице, и нача плакати о прекрасной своей дщери и рече: "увы мне, окаянной вдовице, аще бы были чада моя дома, да шед бы угонили Амира царя и отняли бы сестру свою".
      По мале же времени приидоша в дом чада ея и видевше плачь матери своея, и начаша вопрошати матери своея: "скажи нам мати наша, кто тя обидил - царь ли или князь града сего? токмо нас не будет в животе, то же ты обидима будешь". Рече жь им мати их: "чада моя милая, никим же не обижена града сего, развее имели есте у себя вы едину сестру, и та ныне исхищена руками Амира царя Аравитцкие земли; и урва ми сердечное корение и унзе мя, яко бездушную трость, а ныне заклинаю вы, чада моя возлюбленная, да не преслушати вам заповеди моея: идите вы, угоните Амира царя и отоймите сестрицу свою прекрасную; аще сестры своея не возмете, и вы и сами тамо главы своя положьте за сестрицу свою, и я оплачу и об вас, яко безчадна суть". И рекоша же сынове ея: "мати наша милая, не скорби ты о том дай нам благословение свое и молитву; вскоре скрыем путь свой".
      И препоясаша на себя оружия своя и вседоша на кони своя, и поехаша, яко златокрылатые ястребы, кони же под ними яко летаху. И доехаша сумежья Срацынския земли и сретоша некоего срацынина, стражи бдуща, и начаша братаничи вопрошати его: "повеждь нам, брате, колко до жилища вашего Амира царя?" Срацыненин же изовлече мечь свой и течаше на них дерзостно, а чающе яко беглецы суть, а не ведая их дерзости. Скочив же их меньшей брать и ухватив же срацынина за горло, и примча его ко братии своей и хотяше его убити; рече же болшый брат: "братия моя милая, чем нам о срацыненина мечь свой осквернить, и мы оскверним о самого Амира царя, той бо есть нам винен". А сего срацыненина привезаша на горе у древа, а сами поехаша путем тем и сретоша иных многих стражей Амира царя, от великия рекомыя реки Багряницы; бяше же их числом 3000. Видеша же братия великую стражу Амира царя, и рече ж им болшый брат: "братия моя милая; во едином ли месте нам ехат на стражу Амира царя?" И рече середний брат: "братия моя милая, то есть стража великая Амира царя, и мы раздлимся на трое". Болшый брат поеде с правыя руки, середний в болшый полк, а меншый с левую руку, и поскочиша на амировых стражей, и начаша их бити, яко добрые косцы траву косити, - овиих изсекоша, а овиих связаша и приведоша на гору высоку и гнаша их перед собою, яко добрый пастух овца, и пригнаша их на гору и побиша, токмо трем мужем живот даша провождения ради ко Амиру царю. И начаша их вопрошати: "повеждьте нам, срацыняне, во граде ли ваш Амир царь пребывает или вне града?" Отвещав же им срацыняне: "господие три братие, Амир царь наш вне града пребывает, за семь поприщ от града, и под тем градом многие шатры у него стоят, а в шатер во един многия вмещаются тысячи сильных и храбрых кметей: един на сто напустить". И рекоша же братаничи: "братия срацыняне, аще ли бы мы не боялися бога, давно бы вас смерти предали; но вопрошаем вас: повеждьте нам, каков шатер Амира царя вашего?" Рекоша же им срацыня: "Амира царя шатер черлен, а по подолу зелен, а по шатру златом и сребром и жемчюгом укачен и драгим камением украшен; а у брата его шатер синь, а по подолу зелен, а по шатру такожь златом и сребром украшен, а иные многие шатры стоят, а в них пребывают многия кмети, а емлют у царя прибытку на год по 1000 и по 2000 силнии и храбрии суть: един на сто человек наедет". "Братаничи же отпустиша тех срацын трех ко Амира царю своему словом весть ...да не рек бы он так Амир царь, что мы приидоша к нему татем". И рече срацыняном братаничи: "поидите вы во свояси". Срацыняне же ради бысть отпущению их, сказаша царю своему; слышав же то Амир царь и ужастен бысть, и призвав кметев своих и рече им: "братия моя, силнии кмети, видех я ночесь сон, яко ястребы три биюще мя крилы своими и едва не предложиша на теле моем ран; занеже братаничи сии придут, а начнут прю творити". В то ж время приехаша братаничи к шатру Амира и начаша кликати Амира царя: "царю, поиди вон из шатра, повеждь нам, Амир царь, что еси не умеешь на пути стражей ставити: мы жь к шатру твоему приехаша безо всякия оборони, а ныне повеждь нам... уязви... пришед и исхитил еси сестру нашу татьбою; аще бы мы втепоры были дома, то не мог бы ты убежати с сестрою нашею, но злою бы ты смертию умер, но и вся бы земля твоя от нас в работе была. А ныне повеждь нам, где сестрица наша?" Отвещав же Амир царь: "братия моя милая, видите гору оную велику и прекрасну: тамо бо посечены многия жены и прекрасныя девицы, тамо же и сестра ваша посечена, занеже она не сотворила воли моея". И рекоша же царю братаничи: "зло ти от нас будет!" И поидоша они на тое гору искати сестры своея, мертвого тела ея, и видеша на горе многия жены и прекрасныя девицы посечены, и начаша сестры своея тела искати, и обретше едину девицу прекрасну зело, и начаша по ней слезы испущати, чающе, яко сестра их. Рече же им меншый брат: "братие! несть сестры нашей, то есть не наша". И седше братаничи на кони своя, и вопияше песнь ангелскую велегласно ко господу: "благословен господь бог наш, научая руце мои на ополчение и на брань". И рече они между собою: "попомним братие, слово и приказ матери своея: днем ся родили, днем ся мы и скончаем по повелению матери своея и главы своя положим за сестрицу свою".
      И прискочиша к шатру Амира царя и шатер его на копья своя подняша. И рече же им Амир царь: "братия моя милая, отъедите вы прочь от шатра сего и измечите вы межь собою жребий, кому от вас со мною выиметца жребий битись; аще мя преодолеете, то и сестру свою возмете; аще аз вас преодолею, и мне годно вас всех посещы". Братаничи жь отъехаша от шатра его и начаша метати жребия, и вергоша жребия впервыя, и вынеся жребий меншему брату на брань ехать. Братия жь въвергоша в другой ряд жребия, што не меншему ехать битися против Амира царя, понеже силен есть; и в другой ряд выняся жребий меншему жь брату битися; они же вергоша жребий и в третей ряд: выняся меншему жь брату на брань ехать битися со царем Амиром, занеж они с сестрою из единыя матерни утробы вместе шли и во един день рожения их. И начаша братаничи меншово брата крутить; а где стоят братаничи, и на том месте аки солнце сияет; а где Амира царя крутят, и там несть света, аки тма темно. Братия же ангелскую песнь ко богу возсылающе: "Владыко, не поддай создания своего в поругание поганым, да не возрадуютца погании, оскверня крестьянскую девицу". И седшы жь они на кони своя и съехася они вместе со Амиром царем, и начаша ся сещы саблями и ударишася межь собою копьями. Видеша жь то срацыняне и многия кмети дерзость меншого брата и рекоша Амира царю своему: "великий господине, Амире царю, отдай им сестру их и приими мир от них, се бо един меншый брат их крепость твою побеждает; аще совокупятца вси три во едино место, то вся земля наша от них в работе будет". Меншый их брат заеде созади Амира царя и удари его межь плечь, и долу его с коня сверже, и ухватив же его за власы и примча его ко братии своей. И рекоша вси срацыняне велегласно Амиру царю: "отдай, Амире царю, сестру их им, да тя не погубят до остатку". Рече им Амир царь: "помилуйте мя, братие милая, днесь крещуся во святое крещение, любве ради девицы тоя, да буду яз вам зять". Рекоша же братаничи: "брате, Амире царю, власть имам посещы тя и власть имам пустити тя, - как нам за холопа выдать сестру свою, а ныне повеждь нам, где сестра наша?" Рече же им Амир царь слезно: "братия, видите оно в поле прекрасно; тамо стоят многия шатры, а в них седит сестра ваша; а где сестра ваша ходит, и тут изослано поволоками златыми, а лице ея покрыто драгим магнитом, а стражие ея стрежаху далече от шатров".
      Слышав же то, братия радостьни быша и поскочиша к шатру ея и прискочиша; стражие же не рекоша им ничегожь, а чающе, яко приходы суть, а не чающе, яко братия ея. И приидоша же братия к шатру, и внидоша в шатер к сестре своей, и обретше же сестру свою на зла[те] стуле седящу, и лице ея покровенно драгим магнитом; начаша же братаничи вопрошати слезно: "повеждь нам, сестрица, дерзость Амира царя, аще к тебе прикоснулся единым словом, то отымем же главу его и отвезем в Греческую землю, да потом не будет похвалятися, осквернив крестьянскую деву". В то жь время Амир царь собра триста верблюд и наполни на них драгаго злата аравитцкаго и дал братаничам в даровях, любви ради девицы тоя, и рече Амир царь ко братаничем: "помилуйте мя, братия моя, отвергусь я веры своея и днесь крещуся во святое крещение, да буду вам зять". Рекоша же братия к сестре своей: "повеждь нам, сестрица наша, аще со Амиром царем сраму добыла еси, то мы отъимем главу его и отвезем в Греческую землю, да не будеть похвалятись, осквернив крестьянскую деву". Рече же девица ко братии: "никакоже, братия не имейте никакова о мне во уме своем, коли я исхищена Амиром царем, и тогда было при мне 12 кормилиц, а ныне боюсь поношения от людей и от своих сродниц, занеже бысть полоненица; занеже и аз поведала Амира царю дерзость вашу, и Амир царь всегда ко мне приежьжаше единою месяцом и издалеча на меня смотряше: лице мое повеле сродичем своим скрывати, а в шатер никтоже николиже вхождаше: а ныне, братия моя милая, хощу к вам глаголати, да прежь хощу вас заклинати молитвою матери нашея - да не преслушати вам заповеди моея, - аще толко отвержетца Амиру царь правдою веры своея и днесь креститьца во святое крещение, и иного вам зятя таковаго не обрести, занеже славою славен и силою силен и мудростию мудр и богатеством богат". Рекоша же братия к сестре своей: "совокупит вас матерня молитва со Амиром царем", и рекоша братаничи Амиру царю: "аще хощешы быти нам зять, и ты отвергися веры своея поганыя, любве ради сестры нашея: днесь крестись во святое крещение и поеди к нам в Греческую землю, по любимой своея девицы". И рече же им Амир царь: "братия моя милая, не дамся аз вам; не суть греченя, яко полонив зятя в дом свой ведут; нарекуся аз вам зять с великою честию, хощу прежь ехать и изобрать верблюды со всей земли и наполнити на них богатества, и хощу избрати силные кмети, а хто хощет со мною итить во святое крещение; и прииду к вам в Греческуго землю и нарекуся вам зять и буду славен и богат, а вы коней ваших не томите, подожьдите мя на дороге". Братия жь вземше сестру свою и поехаша путем своим, а Амирский царь приехав к матери своей и к брату своему и нача им прелестию глаголати, да чтобы его не уняли, и рече матери своей: "мати моя милая, что ходих в Греческую землю и полоних себе любимую девицу, и приидоша во след ко мне братия ея и начаша со мною битись, и един от них, меншы брат, крепость мою победил; аще бы совокупились все три брата во единое место, то и вся земля наша от них в работе была". Рече же мати ко Амиру царю, сыну своему, гневно и власы главы своея нача терзати и лице свое и рече ему: "на што нарекаешься царем и силный кметь у себя имеешы, придатку емлют по 1000 и по 2000, и ты иди ныне и совокупи воиска своего, и иди в Греческую землю и победи братию, и любимую девицу приведи ко мне". Амир же рече к матери своей прелестию: "мати моя, аз хощу то жь сотворить, собрати воя своя много и идти пакости творить в Греческую землю". И рече брат Амиру царю: "поидем, брате, вскоре, собрав войско свое, да не допустим братию с любимою девицею во град". И рече Амир царь ко брату своему: "сяди ты, брате, на престоле моем, а яз един хощу ехати пакости творити в Греческой земле".
      В то жь время Амир царь посади брата своего на престоле своем, а сам собра войска много, и собра богатества и верблюды со всей [земли] и наполни на них драгаго злата аравитцкаго и камения драгаго многоценного. Видев же то срацыняне, яко на рать не ходят тако, а не глаголаше ему ничего. Доиде же Амир царь до сумежия Греческия земли, и рече Амир царь ко аравитяном: "братия моя милая, силнии и храбрии аравитяне! хто хощет со мною дерзость творить, той поди со мною в Греческую землю пакости творити". И рече от них един аравитянин, во устех имея у себя дванадесять замков, и рече велегласно ко Амиру царю: "великий государь Амире царю, приидоша от Греческия земли в нашу Срацынскую землю три юноши, и един от них крепость твою победи: аще бы все были три совокупилися во едино место, то бы и земля наша от них вся в работе была; а ныне ты хочешь итить в Греческую землю, то они нас и до остатку всех погубят". Амир же царь, отпустив богатество, наполненныя казны верблюды вперед в Греческую землю, и взяв немного кметей своих, и поиде в Греческую землю. Братаничи же не доидоша греческаго града за пятьдесят поприщь и сташа на поле; сестра же начат им молитися: "братия моя милая, не введите мя в срам великий от человек и от своих сродник, занеже аз исхищена была руками Амира царя; подождите зятя своего нареченного Амира царя". По мале же времени приидоша к ним Амир царь со всемь войском, богатеством и с верблюды, наполненныя златом и сребром, и рече Амир царь: "слава богу, благодеющему мне, яко сподобил мя бог братию в очи видети". И рекоша братия ко Амиру царю: "рабе Христове, буди ты нам зять". Два же брата, болшый и середней, с сестрою своею поехаша во град нощию, народа ради, и внидоша в дом матери своея, и видев матерь два сына и дщерь свою, и рече им слезно: "сестрицы вы своея добыли, а братца изгубили есте". И рече ей сынове ея: "радуйся, мати, и веселися, брат наш, меншый пребывает с зятем нашим нареченным, со Амиром царем, а ныне ты, мати, доспевай брак велик, занежь есми добыли зятя - славою славен и силою силен п богатеством богат, а ныне нам ево вести во святое крещение". И вземше патриарха града того со всем собором и приидоша на Ефрант реку и сотвориша купель, и выидоша из града вон множество народа. Видевше же братаничи истомна Амира царя от народа, братаничи же повеле Амира царя вскоре крестити во имя святаго духа, и крестиша его сам патриарх, а отец был крестной царь града того. И поидоша в дом матери своея и сотвориша брак велик, преславен зело, и сотвориша свадбу по 3 месяцы; и потом Амир царь сотвори себе особый двор и полаты и жити нача с своею любимою девицею.
      По том же времяни услыша мати Амира царя, что он крестися и отвергся веры своея, любве ради девицы тоя, и нача терзат власы главы своея, и собра воиска своего много же множество, и рече им: "кто имеет дерзость внити в Греческую землю к господину своему Амиру царю и извести его из Греческия земли с любимою девицею его?" И рекоша жь ей три срацыняне: "мы, госпоже, идем в Греческую землю и отнесем как... книги ко господину своему, Амиру царю". И она же им даша много златниц и даша им три кони: конь, рекомый Ветреница, вторый Гром, третий Молния: "аще внидете в Греческую землю и увидите господина своего Амира царя, и изведите его из Греческия земли, и сядете на Ветреницу, и вы невидими будете никим же; аще внидите в Срачинскую землю с господином своим Амиром царем и со девицею его любимою, и сядите вы на Гром-конь, и тогда услышат вси аравитяне Срацынские земли; аще сядете на Молнию, и невидими будете в Греческой земле". Срацыняне же взяша три коня и книги ко Амиру царю, и поехаша путем своим, и приехаша под град греческий, и сташа вне града в сокровенном месте, и вседоша на Молнию, и невидим бысть в Греческой земле. Тоя же нощы царица Амира царя, прекрасная царица девица, видеша сон и ужасна бысть суть и поведаша братиям своим: "братия моя милая, видела я сон: в некое время влетеша в полату мою златокрылатыи сокол и ят мя за руку и изнесе из полаты моея, и потом прилетеша три враны и напустиша на сокола, и сокол мя опусти". Братия же собравше во граде вся волхвы и книжницы и фарисеи, и поведаша сон сестры своея, и волхвы же рекоша братиям: "госпожу нашу, прекрасную девицу, зять ваш новокрещенный Амир царь, по повелению матери своея, хощеть исхитить из полаты и бежати в Срацынскую землю и с любимою сестрицею вашею; а три врана - то суть три срацыненина, стоят за градом в сокровенном месте, прислани суть ко Амиру царю от матери з грамотами". Братия жь пришед ко Амиру царю и начаша его вопрошати и обличать; он же кленяся живым богом, и взем же они Амира царя и поехаша с ним за город с книжниками и фарисеями, и обретоша за градом три срацынянина, и они жь изымаша их и начаша вопрошати. И они же им сказаша всю тайну, и взяв их во град, и крестиша их во святое крещение, и начаша жить у Амира царя, а кони их взем Амир царь и роздал братаничем, шурьям своим.
      И потом книжницы начаша проповедывать о рождении Девгениеве, и потом царица Амира царя прия плод во утробе своей, мужеска полу, я родит сына, и нарекоша имя ему Акрит, и въвергоша его в божественное крещение и нарекоша имя ему: прекрасный Девгеней, а крестиша его сам патриарх, а мати крестная царица града того, - и бысть во граде том два царя да четыре царевича. И потом воспиташе Девгения царевича до 10 лет, на первоенадесять лето и на второе начаша копьем играти, а на третьеенадесять лето начаша на добрых конях ездити, и бысть горазд на драганте храбровать, а драгант под ним играет. Сам же юноша красен велми, лице же его яко снег, а румяно яко маков цвет, власы же его яко злато, очи же его вельми великии яко чашы, пристрашно зрети на него. Отец же его избра ему конь бел яко голубь, а в гриве его учинены многие звонцы - от прегудания и ум человеческий не может смыслить, а как юноша начнет на том коне скакать, а конь под ним играть, и [отъ] тех звонцов прегудания ум человечь исхититца. На четвертое же лето на 10 ездиша прекрасный Девгеней на всякий зверь без оружия, и нача отца своего нудить; отец же его нача ему говорить: "чадо, рано тебе о ловех звериных мыслити", - и повеле кони свои седлати и на лов ехати со юношами и с шурьями своими. Людие же града того многия поидоша на лов смотреть преславнаго того чюдеси, како сий юноша прекрасный, млад, хощет звериную дерзость имети. Отец же его повеле зайцы из острова выгонять и нача их ловить со псами; преславный же Девгеней посмеявся и рече: "отче, не тако зверей ловят, но поедем в далные пустыя леса". Отец же поеде с ним, и многия люди поидоша за ними смотреть храбрости его и дерзости, прекраснаго того Девгения; и доехаша до темна лесу, и слезе с коня своего, и нача по лесу ходить и смотрити какова зверя, и виде прекрасный Девгений лося бегуща и сугна его пешь, яко борзее борзаго фарыжа, и догнав, ухватив его за задние ноги и раздра его на двое, и влече его положа на руку, и видев же медведя лесом бегуща. Девгений же храбрый видев медведя и поскочи, и догнав медведя, розодрав его челюсти и разодрав его на двое; и видев же его храбрость и дерзость отец его и вси людие, и удивишася зело; людие же многи ту стояху и дивляхуся. По мале же времяни видевшие отец его из острову бегуща из густова лесу лютый зверь, разъемше челюсти своя и хотяше проглотити юношу; отец же его рекоша: "чадо мое милое, Девгений, пометай мертвая, зри живаго - на тя бежит и хощет тя поглотить; той есть не лось и не медведь, с великою бо обороною приступися к нему", И видев же юноша, прекрасный Девгений, лютаго того зверя, и ухватив мечь свой и скочи к нему на встречю, и удари его мечем по главе и разсек его на двое. Видев же отец его из острова и радостен бысть зело, и приехав к сыну своему и целова его во уста и во очию, како дарова ему бог таковаго отрока и подасть силу надо всеми храбрыми и силными, и рече отец сыну своему: "о светозарное солнце, преславный Девгений, от поту зверинова и от хля медвежая порты на тебе изрудилися; но идем мы, сыне, от сего лесу темного - есть в сем лесу источник водный, в нем яко свеща сияет, от простых людей не может к нему никто приитьти, понеже бо в нем многая чюдеса творятся, и ныне поидем, чадо, ко источнику, и яз сам тебе своими руками омыю лице твое и руце и нозе". И видеша же то граждане, и поидоша граждане зрети предивнаго чюдеси, и приидоша ко источнику, и нача отец сыну своему лице омывати и руце и нозе, и рече сын, прекрасный Девгеней: "отче, руце мои моешь, а еще им калным быть". По том же словеси прилете змий великий ко источнику тому, четыре главы у себя имея, яко человечи, и видев же то преславный Девгений, и взя мечь свой и поскочи противу его и удари мечем его, и отня ему все главы прочь. Видев же то отец его и вси людие и дивишася чюдеси его, и нача отец его омывати сам своими руками, и положиша на него драгоценные порты с драгим златом аравитьским, а перерукавие с драгим магнитом, и потом же юноша сяде на конь свой, рекомый борзый фарь, и нача скакать, а под ним конь играть, звонцы же его доброгласныи начаша прегудать, и приехаша в дом к матери своей, и нача же мати его радоватися, видевше сына своего, и любезно целова его. И с тое поры прекрасный Девгеней нача помышляти о делех ратных.


послание Филипъпапы и от дочери его Максимианы к Девгению прекрасному

      Слышав же то Филипъпапа и дочь его Максимиана о храбрости и о силе прекраснаго Девгения и начаша они помышляти, како бы его уловить, яко зайца в тенето. Филипъпапа же храбр и силен добре и много у себя войска имеет; такоже и Максимиана мужскую дерзость и храбрость имеет, и войско их силно и храбро добре, яко македоняне. И поидоста на преславнаго Девгения царевича, и не доидоша града греческаго, и сташа на реке Ефранте, и послаша Максимьяна грамоты с прелестию ко преславному Девгению, а в грамоте пишет: "о свете, светозарное солнце, преславный Девгений, ты царствуешы во всех нас храбрых и сильных, яко май месяц во всех месяцех: в мае месяце всяка красота земная процветает и древа листьвенные листом одеютца, и вся небесная красота содеваетца, како же и ты в нас процвете, преславный Девгений; а ныне молим тя, преславне, не поленися, прииди к нам не во мнозе силе на Ефрант реку, да видим юность и храбрость твою; а никакоже несть помышления никакова жь". И прочет же тое грамоту преславный Девгений и посмеявся и рече отцу своему: "отче, хощу ехать видети преславна и храбра Филипъпапу и Максимьяну деву". Рече же к нему отец его, Амир царь: "чадо мое милое, преславный Девгеней, рано тебе в силную рать ехать; еще ты в ратех не бывал, и ничево ратного дела нигде не видал, понеже бо Филипъпапа в ратех храбр и силен, такоже и Максимьяна, дщерь его, мужскую дерзость имеет, и войско их храбро и много зело". Девгений же отписав грамоту и посла грека мужа, а в грамоте пишет: "срам ми есть велик в том - противо девицы ехать битися, а ты, старый Филипъпапа во мнозе силе пришел еси и неповинных людей множество привел еси ко мне". Прочет ж грамоту Максимьяна девица и рече греку мужу: "никакоже, светозарное солнце и преславный Девгений, и не имей помысла во уме своем никакова, занеже приехали мы юности твоей видети".
      Девгений же день от дни помышляше, како бы ему видеть храбрость Филипъпапы, и поят с собою греков, немного и возме молитву у отца своего и у матери, и вборзе седе на конь свой и рече отцу своему: "отче и мати моя, в том вы помышления никакова не имейте, никако же от руки человеческия на теле моем не будет ран, занеже надеюся на бога и на силу божию и на вашу молитву". И поеде в путь свой и приеде на реку, рекомую Ефрант, и ста на брегу и посла греков своих к Филипъпапе и к Максимьяне девице. И видев же то Филипъпапа Девгениевых людей немного, и нача за ними гонять со всем войском своим. И видев же то Девгений храбрый гонение своих предстоящих, и ухватив копье свое, и попре в реку концем, и перескочи чрез реку пешь, яко сокол дюжей от руку ловца, и завопи гласом велиим велегласно: "дайте мой борзый конь, рекомый фар", и всед на конь свой и нача гонять, яко добрый жнец траву косит: в первом поскоке тысящу поби войска Филипъпапы; а в другой ряд скочил, такожде 1000 жь побил; а в третий нагна Филипъпапу самого и удари ево копьем, тупым концем, межь плечь и сверже его с коня на землю. И видев же то Максимьяна девица, что Девгений вяжуще отца ея Филипъпапу, и, заправя копье свое, хотяще пробости преславнаго Девгения созади его; Девгений же, видев то, и ухвати копье ея рукою своею, и удари ея дланию своею по лицу, и сверже с коня на землю и связав обоих, а войско их иных побиша, а иных живых поимаша и гнаша их пред собою, яко добрый пастух овца или козлища, и перегнаша их через реку. В ту жь пору старый Филипъпапа обратяся к Девгению и рече: "о златокрылатый ястрябь, преславный Девгеней, ты славен еси и силен во всех нас сильных и храбрых, а еще тя есть храбрее и силнее на сем свете преславный Стратиг, имея у себя четыре сына, а протчая воинства его не может земля держати, и бе у него дщерь прекрасная и преславная Стратиговна, имея и она мужескую дерзость и храбрость, а красотою ея несть на сем свете краше, - мнози цари и короли храбрии и силнии суть, а нихто не может ея пояти, - хто не приедет, тот не может от их царства жив отъехат; разве тебя бог одарит, а ныне пощади мя и старость мою, отпусти мя". Рече же ему преславный Девгений: "хощу преже проведати; аще истину сказал ми еси, тогда пущу тя, толко возложу знамение на лице твое, протъчаго ради времяни". Потом же и Максимьяна нача ему молитися: "о светозарное, светлое солнце, преславный Девгений, мнози ко мне цари и короли присылалися ко мне храбрии и силнии, во многе силе, а нихто мя не оскверни единым словом; все побеждени моими руками, а ныне богом покорена есми тебе; аще ты совокупишыся со мною, да будем мы вместе, и силы нашей не может держати нихтоже". И рече ей преславный Девгеней, девице Максимьяне: "не имею ни от какова человека помощы, кроме милости божии и матерния молитвы: та ми поможет". А Девгений же мудр бысть велми и взя книгу, и [пос]мотри в нея о житии своем и о смерти, и досмотрився в книзе тъой: аще Девгений прекрасный совокупится с Максимьяною девицею, то жития его шестнадцать лет; аще достигнет прекрасной Стратиговны, и то жития его тридцать 6 лет, - и кликнув велегласно к греку мужу: "поиди ко отцу и к матери моей и поздравствуй ему от меня великим здравием и реки им: радуйся, отче, с материю моею, - что помыслил Филипъпапа и Максимияна девица, да не бысть им тако, - а сего старого Филипъпапу везите ко отцу моему, а Максимиану девицу отдайте матери моей: аще к ней прикоснетъся хотя един единым словом, то не может сей день жив быти". И отпусти их впредь, а сам назади поехаша и приехаша в дом ко отцу своему и к матери; отец же его и мати ради бысть зело, сождав своего сына, преславного Девгения.
      Преславный же Девгеней нача мыслить во уме своем о прекрасной Стратиговне, а Максимьяну девицу повелеша матери своей беречь и держати в великом брежении, и нача прекрасный и преславный Девгеней у отца своего и у матери безпрестани умоляти, како бы ему видеть преславнаго Стратига царя и сынов его и все их воинство и прекрасную Стратиговну. Отець же его нача унимать: "чадо мое милое, уймися от сего помысла: многие то помышляше о самом Стратиге и о Стратиговне, како бы им видети, да не збылося им видети ея". Преславный же Девгений взя молитву у отца своего и матери, и совокупи воя своя много, и взя с собою драгоценныя порты и коня своего с звончатыми гусли и сяде на борзой свой фарь, и поеде с войском своим ко Стратигу царю, и доиде сумежья Стратиговы земли. И не доезжая до града за пять верст, и устави воинство свое, и повеле им межь себе около стражу крепку имети, дабы не скрали их, а сам поеде прекрасный Девгений на своем коне, которой в звонцы играет, ко граду Стратигову, и приеде во град, во врата града Стратигова, и встрете юношу Стратигова двора, и вопрошаше юношу того о Стратиге царе и о сынех его и о самой девице Стратиговне. Отвещав же ему юноша: "несть господина нашего Стратига царя дома, но в иной стране ловы деюще и с четырмя сыновьями своими, а о самой Стратиговне вопрошающе мя, господине, ино несть таковые прекрасные на сем свете; многие суть приезжали к ней цари, царевичи, короли, королевичи, а нихто в очи ея не видал и нихто жив из царства сего не выезживал, занеже Стратиг наш храбр и силен и сынове его, опричесь воинства его, а воинству его исметы нет, а храбри суть такови: един на сто напустит, и сама Стратиговна мужескую дерзость имеет, иному никому на ея, зреть неподобно суть развее тебе". И слышав же то, Девгений прекрасный радостен бысть зело, зане суть и в книге указано ему прикасатися ко Стратиговне и жить ему тридесят 6 лет с нею; и поеде жо Девгеней прекрасный градом Стратиговым, и проиде ко двору Стратигову, и нача взирати на двор Стратигов. И видев же то сама Стратиговна, и приниче ко оконцу, и виде красоту Девгениеву, и нача во уме своем помышляти, занеже есть красен, а не силен; Девгеней же ездиша по двору и возвратися назад, и приехаша в стан свой с новоприемным юношею, и нача веселитися во всю нощь, и повелеша людем своим в тимпаны и в набаты бити и в сурны играти, сии речь трубить и в гусли играть. И услышав же то прекрасная Стратиговна, начаша вопрошать мамок своих, что де сие играние под градом нашым велегл... [асно] Рече же ей мамъки: "то де, госпожа наша Стратиговна, приеде под град наш из Греческия земли царевичь Девгений прекрасны, и преславны и храбрый, а хощеть тебе взяти..." Во утрии же поеде опять во град Стратигов прекрасный Девгений на своем белом коне, у коего зделаны звонцы в гриве и приехаша ко двору Стратигову, и нача на коне своем ездить, а гутъцы и звонцы у коня в гриве начаша играть, и от того играния ум [человечь] истихитьца. И слышав же то Стратиговна, и приниче к оконцу своему, и виде Девгения, и рече кормилицем своим: "идите на двор и вопросите его, что велию дерзость имеет сей юноша ко двору нашему". И выиде же кормилица и нача ему глаголати: "о свете, светозарное солнце, младый юноша, велела тебе говорить государыня наша, жалуючи тебя, в... [елми] ты красен, а не силен, что имееш... [и о] ружие и дерзость ко двору сему и из... [ыди] ты из града вон, откуду еси приехал; аще ли тя заедет отец мой и братия..."



   назад       далее